Национальная политика России (проблемные вопросы)

rossijskaja-jetnopolitologija-nacionalnaja-politika-nacija-narod-pravo-na-politicheskoe-samoopredelenie-jetnichnost-62 Национальная политика России (проблемные вопросы) Анализ - прогноз Народознание

Трактовка государственности республик в составе РФ как формы самоопределения «титульной нации» имеет следствием распределение властных полномочий в пользу «титульной нации», подбор кадров из  числа «титульной нации» и дискриминацию представителей нетитульных народов. Неизбежный результат этого — усиление межэтнической напряженности.

«Национальная политика» в ее самом упрощенном варианте — это демонстрация этнокультурного многообразия через различные фольклорно-фестивальные мероприятия и поддержку этнических организаций. В целом российская этнополитика складывается из ситуативных реакций на возникающие этнополитические проблемы и в силу этого не может оцениваться как результат осуществления последовательной политической стратегии, направленной на формирование российской гражданской нации.

Этничность не может служить основой для государственности и потому международное право не признает за этническими группами право на политическое самоопределение. Тем не менее, как отмечает В. А. Тишков, отечественные юристы «даже международно-правовые документы и декларации о самоопределении народов и т. п. умудрились изложить на языке этнического национализма, хотя международное право понимает под категорией «народ» территориальное сообщество («демос», а не «этнос») и не признает этнический партикуляризм в качестве государствообразующего принципа».

Трактовка государственности республик в составе РФ как формы самоопределения «титульного этноса/нации» в условиях, когда границы расселения народов далеко не совпадают с границами национальных республик (только треть народов, давших наименование республикам и автономным образованиям, проживает в их пределах, а в большинстве из них так называемая титульная нация по своей численности составляет менее половины населения), ведет не только к этнизации проблемы самоопределения, но и имеет следствием соответствующее распределение властных полномочий, выбор принципов подбора кадров и дискриминацию представителей нетитульных народов. Как возможный результат такой политической практики — формирование клановой и этнической солидарности и усиление межэтнической напряженности.

Грешат этническим национализмом не только российские юристы, но и представители других общественных наук. Так, питерский политолог пишет: «Политическая, территориальная, федеральная, религиозная и другие общности выступают как вторичные, которыми обрастают этнические общности на определенных стадиях своего развития… Важно помнить, что фундаментальные права людей и народов определяются не их численностью, а тем, что каждый из них является самостоятельным субъектом и объектом общественных процессов и как таковой равноправен. Однако международное право считает свободными и равноправными, и то часто на словах, только так называемые государствообразующие нации, определяя остальных как «меньшинства».

Однако, во-первых, представление об общей этнической принадлежности не делает социокультурные группы нациями. «

Национализм — это не пробуждение и самоутверждение мифических, якобы естественных и заранее данных сообществ, — отмечал Э. Геллнер. — Это, напротив, формирование новых сообществ, соответствующих современным условиям, хотя и использующих в качестве сырья культурное историческое и прочее наследие донационалистического мира».

Во-вторых, неясно, что такое «государствообразующие нации»

Если этот термин используется для определения положения в России русского народа, то возрождает этническую иерархию, с наделением каждого народа разным статусом и правами, построенную в советские времена: русский народ имел статус «старшего брата», остальные народы занимали соответствующее, отведенное им место в этноиерархии. Как результат, закрепленное в Конституции Российской Федерации равноправие всех народов страны не стало и сегодня общепризнанной нормой.

С тем, что все граждане России, вне зависимости от национальности, должны обладать равными правами, солидарны только 64 % опрошенных россиян. Каждый третий (31 %) полагает, что русские должны иметь в России больше прав, чем другие народы. Причем идею привилегированности русских вдвое чаще разделяют сами русские, чем представители других народов (34 против 15 % в среднем). В целом же 37 % граждан России выступают за то, чтобы русские в Российской Федерации и коренные народы в национальных республиках и округах имели больше прав, чем все другие.

В-третьих, очень немногие отечественные исследователи задаются вопросом, насколько корректно рассматривать такое условное множество, как «этнос» или так называемое национальное меньшинство, в качестве субъекта права: имеет ли такая общность признаки правового субъекта?

«Субъект права должен не только иметь способность приобретать и реализовывать свои права своими действиями, но и исполнять обязанности, а также нести ответственность. Условное или статистическое множество подобными свойствами не обладает, и речь может идти только о фикции», о неком мегаантропосе, от имени которого действуют этнократические элиты.

Именно этот феномен Р. Брубейкер назвал «группизмом», описывая его как «тенденцию к пониманию этнических групп, наций и рас как субстанциальных сущностей, которым могут быть приписаны интересы и деятельность».

nacionalnye-problemy-33 Национальная политика России (проблемные вопросы) Анализ - прогноз Народознание

Право на политическое самоопределение как раз и представляет наиболее яркий пример такой фиктивной правовой нормы, т. е. «вербальной конструкции, составленной как общезначимое правило, на основе которого не могут возникнуть правовые отношения».

Читайте также:  Этнические анклавы в Урало-Поволжье

Более того, очень часто право на национальное самоопределение «преподносится как право первого порядка, принцип, на который мы можем положиться, чтобы установить минимально приемлемые критерии для легитимного деления мира на разные политические сообщества, — пишет Б. Як. — В действительности оно всего лишь дает благословение множеству конкурирующих аргументов о правах второго порядка, правах, проистекающих из притязаний, касающихся родных земель, давнего проживания, несправедливой оккупации, нечестного обращения и так далее».

Поэтому, как считают многие исследователи, конфликты на почве политического самоопределения приводят к дестабилизации обстановки во многих регионах современного мира, подрывают демократию, а политические институты самоопределения и даже автономии могут серьезно затруднять движение к демократии. Так, после распада Советского Союза, «…апеллируя к праву народов на политическое самоопределение, республиканские этнократы фактически конституировали этническое неравенство, создали конституционно-правовые предпосылки для институализированной этносоциальной дискриминации».

Сегодня же многие политики национальных республик России считают, что формирование российской политической нации является угрозой для существования их этнонаций, а некоторые «ученые» считают, что достижение этой цели практически невозможно.

«Объединить этносы практически невозможно, — писали несколько лет назад петербургские «этнопсихологи» А. М. Зимичев и А. В. Забарин, — поскольку никто из этносов не откажется от своего «МЫ» в пользу некоего «ОНО». Этого никто не хочет».

Господствующая в России парадигма публичных дискуссий — «межнациональные отношения» — также отнюдь не безобидна. «Концептуализируя происходящее в обществе как проявление (обострение, гармонизация и так далее) «межнациональных отношений», мы перестаем видеть реальных людей. Вместо реальных групп интересов и реальных организаций агентами социального взаимодействия оказываются опять же «этносы», — отмечает В. С. Малахов. В другой работе исследователь определяет этот подход как «методологической этноцентризм», то есть взгляд на общество как на конгломерат «этносов», в котором этническое всецело закрывает собой социальное, экономическое и политическое.

Так, обосновывая необходимость расширения политической автономии для российских этнических наций, исследователь из Татарстана М. Х. Фарукшин пишет: «Политическая автономия территориально сконцентрированных этнических меньшинств помогает сохранению культурного наследия, а использование титульной этнической политической элитой имеющихся институциональных ресурсов позволяет сопротивляться ассимиляции.

Это тем более важно подчеркнуть, что в практическом плане в условиях общественного спокойствия федеральная власть, как показывает опыт России и других федераций, не имеет особых стимулов для сохранения и развития национальных меньшинств и более склонна поддерживать ассимиляционные процессы на основе сближения и растворения этих меньшинств в доминирующей нации». (Вот пример оценки главной цели «Стратегии государственной национальной политики РФ…» — формирования российский гражданской нации — интеллектуалом из национальной республики). Поэтому «главной целью этнополитики федеральной власти является лишь предупреждение
конфликтных ситуаций на этнической почве».

nacionalnye-problemy Национальная политика России (проблемные вопросы) Анализ - прогноз Народознание

Однако такая этнополитика, строящаяся исключительно на признании и защите групповых прав «титульных этносов/наций», практически всегда влечет за собой произвол и неравенство, так как сам отбор привилегированных групп, равно как и определение того, кто к каким группам принадлежит, является вполне произвольным. Следствием такой политики является своего рода система «апартеида наоборот» или «позитивной дискриминации», при которой возможности и права людей определяются случайным в нравственном отношении фактом этнической принадлежности, а не реальными заслугами или нуждами людей.

Еще в XIX веке получило распространение представление о том, что «…демократическое государство основано на политическом участии демоса (населения), а национализм обеспечивает то возможное определение состава демоса, при котором он может совпадать, но может и не совпадать с населением государства». Однако в нашей стране, как и в государствах постсоветского пространства, доминирует понимание нации как этнокультурной общности, а государства — как собственности этой общности.

«Этнонационализм как политическая программа, — отмечает В. А. Тишков, — в данный момент одержал верх над другими идеями и политическими принципами во всех республиках, завоевал мощное социально-политическое пространство и в России как на федеральном, так и на региональном уровне (особенно в бывших автономных республиках).

Суть этой идеи и программы, которая мощно подпитывалась всем прошлым и нынешним обществознанием (особенно через так называемую марксистско-ленинскую теорию наций), состоит в том, что нации объявляются типом этнической общности, этносоциальным организмом, единственной основой для легитимации государственности, создания жизнеспособных экономических систем и социально-культурных институтов».

В силу этого государство «воображается» как государство определенной этнонациональной группы. Поэтому, для того чтобы государство соответствовало такому идеалу, его необходимо «национализировать», то есть сделать его «собственностью» этнонации, «поощряя язык, культуру, демографическое преобладание, экономическое процветание или политическую гегемонию этнокультурной нации, номинально являющейся государствообразующей». Это практически неизбежно порождает неприятие «этнически чуждых» и часто становится причиной конфликтов.

До конца 1990-х годов высокая этническая толерантность русских в немалой степени обеспечивала сохранение политической стабильности в стране в условиях, когда российские национальные меньшинства в лице своих «этнических предпринимателей» предъявляли все новые требования «старшему брату». Следует согласиться с тем, что в этот исторический период «этнократия и этнический национализм стали источником силы региональных элит, их аргументом в торге с федеральными властями и способом защиты от «чужих» на своей делянке».

Однако на рубеже веков ситуация меняется, с начала 2000-х годов среди русских доля людей, ощущающих ту или иную угрозу для себя со стороны представителей других народов, живущих в России, стала почти в два раза выше, чем у представителей иных этнических групп. По данным ВЦИОМ, и сегодня каждый четвертый русский (25 %) испытывает недоверие или неприязнь к представителям других народов.

Читайте также:  В Казани активизировались национал-сепаратисты

Конечно же, изменение этой ситуации происходило не одномоментно, а в результате достаточно длительной «кумуляции обид».

И поскольку «национальная принадлежность», то есть этничность, большинством россиян мыслится как нечто врожденное и неизменное, а «этносы» рассматриваются как самостоятельные субъекты социального действия, постольку на практике это вело (в начале 1990-х годов) к пониманию «национального самоопределения» как политического самоопределения этнической группы («титульной нации»), а сегодня почти неизбежно провоцирует неприятие все более массовых групп трудовых мигрантов иной национальной (то есть этнической) принадлежности и конфликтное противостояние с ними.

Если нация — это этнос, то отнюдь не все население и даже граждане страны могут в нее включаться и наделяться равными гражданскими правами, и, конечно же, из российской нации исключаются мигранты, особенно так называемые видимые мигранты. Ведь случаи агрессии против «чужих» определяются не столько этнокультурными, сколько расовыми, фенотипическими отличиями.

В России идет процесс этнизации и расиализации все более широких сфер социального пространства и вытеснения гражданских идеалов солидарности.

«В последние двадцать лет под предлогом необходимости внимания к развитию языка и культурных традиций различных народов РФ фактически был разрушен фундамент советского интернационализма и происходила последовательная сегментация российского общества, разделение его на этнические и этноконфессиональные сектора. Этничность превратилась в эффективный политический инструмент и важный социальный маркер. Неслучайно не только происходит ослабление гражданской солидарности, но и прослеживается очевидный рост ксенофобских настроений…».

В то же время практически ничего не делается для осуществления мониторинга этнополитической ситуации в регионах и культивирования общегражданской российской идентичности.

«Разнообразие решаемых в региональных программах задач в сфере государственной национальной политики невелико, — констатируют авторы экспертизы государственных региональных программ в сфере национальной политики. — Ни одна из программ, прошедших экспертизу, не охватывает и половины задач, сформулированных в Стратегии. Большая часть региональных госпрограмм включает в себя менее одной трети требуемого тематического списка направлений (всего их одиннадцать)… К сожалению, мониторинг (межэтнических отношений. — Примеч. В. А.) и превентивные меры являются слабым звеном подавляющего большинства региональных программ… Это важнейшее направление ГНП, как правило, стоит на одном из последних мест по объемам финансирования, либо реализовывать его предполагается вообще без денег, вернее, в рамках текущего финансирования организаций-исполнителей…

В отношении использования программных средств, которое можно расценить как нецелевое, ведущее место по частоте встречаемости и существенным объемам денег (от 8 до 68 % от общего объема финансирования программы) занимает подпрограмма, которая направлена на обеспечение реализации или совершенствование управления реализацией госпрограммы» и т. д. и т. п.

Контрагентами чиновников, ответственных за реализацию национальной политики, как правило, выступает крайне ограниченный круг так называемых национальных лидеров, а точнее этнических антрепренеров, руководствующихся в своих действиях преимущественно личными амбициями и интересами, но выступающих от имени «национальных общин». Этнических антрепренеров не только включают в состав экспертных советов и общественных советов, но и инкорпорируют в институты этнополитики, в региональные властные структуры.

Сами институты этнополитики в регионах не имеют достаточных финансовых ресурсов, не определили четко сферу своих компетенций, отсюда дублирование функций. Как отмечалось в Итоговом докладе о деятельности ФАДН в 2015 г.: «В настоящее время мероприятия по реализации Стратегии не носят программно-целевого системного подхода. Многие из них не обеспечены финансированием, часть реализуется в рамках государственных и федеральных целевых программ, в которых главным исполнителем определены различные федеральные органы исполнительной власти».

Читайте также:  Внутренний туризм в Башкирии не готов к «импортозамещению»

В региональных (как, впрочем, и в центральных) институтах этнополитики очевиден дефицит специалистов с хорошей этнологической и этнополитической подготовкой.

Названный дефицит неизбежно ведет к тому, что этнополитика воспринимается в ее самом упрощенном варианте, т. е. как демонстрация этнокультурного многообразия региона через различные фольклорно-фестивальные мероприятия и поддержку этнических организаций и национально-культурных автономий. При этом русские, как и в советские времена, остаются «незамеченным элементом национальной политики» (П. Гобл).

Неслучайно многие эксперты резонно отмечают тесную связь и преемственность концептуальных оснований и практики российской этнополитики с теоретическими постулатами и практикой советской «национальной политики», результаты которой хорошо известны.

В целом же российская этнополитика во многом складывается из ситуативных реакций на возникающие этнополитические проблемы и в силу этого не может оцениваться как результат осуществления последовательной политической стратегии.

Как резонно отмечает А. Захаров: «Грань, разделяющая естественное стремление сохранить свою культуру и этническую идентичность и мечты о создании этнической государственности, не столь велика, как может показаться на первый взгляд. Не умея или не желая обеспечить реальное равноправие граждан страны вне зависимости от места их проживания, государство подрывает основы собственной целостности».

Продолжая политику «совершенствования национально-территориальных основ» нашей федерации и в связи с этим впадая в «одержимость пропагандой «многонациональности» при третировании общероссийской культурно-языковой и ценностно-ориентированной общности» (В. А. Тишков), российские элиты, прежде всего региональные, работают отнюдь не на сохранение единства страны.

Это, как представляется, служит очень серьезным препятствием на пути к заявленной в Стратегии государственной национальной политики РФ цели — формирования российской гражданской нации.

Что следует отнести к числу наиболее сложных проблем и основных направлений осуществления российской этнополитики? Очевидно, что в числе таковых нужно отметить следующие:

1. Постоянный мониторинг и профессиональный экспертный анализ этнокультурных и социально-экономических процессов на федеральном и региональном уровне и принятие на основе этого анализа комплекса решений в координации с другими управленческими структурами, которые обеспечивают социальное благополучие местных этнокультурных групп и исключают совмещение этнической топографии с топографией бедности и неблагополучия.

2. Профилактика межэтнической и межконфессиональной конфликтности. Интеграция российских регионов в единое экономическое и политическое пространство, формирование российской гражданской нации как основы российской государственности с помощью целенаправленной интеграционной социально-экономической и символической политики в центре и на местах.

3. Укрепление культуры толерантности, воспитание гражданской солидарности, формирование общероссийской идентичности. Термин «национальный» должен стать синонимом «государственный».

4. Защита культурных прав всех граждан России и удовлетворение их культурных интересов.

5. Политическая ущемленность русских и моральная дезориентация (особенно в национальных республиках) требует, чтобы русские как этническая общность, их статус и культура стали объектами этнополитики в РФ.

6. Необходимо расширение представительства нерусских народов в руководящем составе федеральных министерств и ведомств, в дипломатическом корпусе, в офицерских кадрах. Необходимо расширить объем радио- и телевещания на языках народов РФ.

7. Должны поощряться ассоциации, объединения, коллективы, построенные на территориальных, хозяйственных, профессиональных принципах. Эти коалиции должны пересекать этнические границы, затруднять образование моноэтнических группировок, переводить соперничество на внеэтнический уровень.

8. Необходимо препятствовать резкой социально-экономической стратификации по этническим признакам, предотвращать явные диспропорции в социально-экономических условиях жизни непосредственно контактирующих групп, обеспечивать равные условия для социального продвижения граждан независимо от их этнической принадлежности.

9. Этнические общины в крупных городах России должны получить право на различные формы общественного самоуправления, культурно ориентированную хозяйственную деятельность, организацию образовательного процесса любого уровня, собственные культурные учреждения, общественные фонды, разнообразные связи с родственными этническими группами в России и за рубежом. «Не вместо, а вместе с национально-государственными образованиями национально-культурная автономия является важнейшей формой национального самоопределения народов России» (В. А. Тишков).

10. Необходимо создать общероссийскую систему профессиональной подготовки и повышения квалификации кадров, осуществляющих реализацию государственной этнополитики.

Таким образом, основой формирования в России гражданской нации должна выступать ориентация на решение реально существующих социально-экономических и политических проблем в сочетании с изменением характера дискуссий вокруг национального, этнического, культурного, конфессионального, предполагающее отказ от примордиализма и «натурализации» «этносов».

Автор: В. А. Ачкасов Проблемы интерпретации базовых понятий в российской этнополитологии и этнополитике. ВОПРОСЫ ЭТНОПОЛИТИКИ №1 (1). Публикуется на posredi.ru в сокращении. 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

пятнадцать − 10 =

Next Post

Национальный вопрос в Российской империи и современной России

Чт Дек 19 , 2019
В национальной политике нужно обратиться не к советским или западным экспериментам, а к опыту Российской империи — такое мнение высказывал протоиерей, кандидат богословия, Председатель Синодального отдела по […]
Деятели шоу-бизнеса против интересов России