Почему из татар и башкир не получилось создать одну нацию…
Марк Шишкин, Казань (Царь Казанский):
Тюркские народы волжско-камского бассейна идеально подходят для конструктивистских теорий нации.
Начать с того, что современные этнонимы: «татары», «башкиры», «чуваши», можно для предыдущих эпох интерпретировать как надэтнические названия социальных групп. А продолжить тем, что история тут особенно любит бросать кубики, на разных сторонах которых язык, религия и политическая организация.
Деля наследие Волжской Булгарии, чуваши делают упор на языковой преемственности от ранних пластов тюркского населения в Среднем Поволжье, а татары упирают на ислам, как религию самого раннего государства в регионе. Уже потом выясняется, что и чуваши — финно-угры, и татар раньше Улу-Мухаммеда тут не было. Но отправной тезис: абсолютизация либо языка, либо религии.
Если строить нацию на основе языка, то татары и кряшены, безусловно, один народ. Но если в основе нации — религия, то нации мусульман и крещёных чем-то единым вряд ли будут. Понятно, что СССР, упразднив религию, не мог не ликвидировать кряшен, но и предшествующие ему русские миссионеры тоже смотрели на ситуацию через языковой вопрос, видя в «крещеных татарах» часть «татарского племени».
У татар и башкир общая и религия, и старый литературный язык, но разная политическая организация. Племенная структура, вотчинное право и башкирское сословие делают башкир башкирами, а дальше уже дело техники создать современный литературный язык, непохожий на современный татарский литературный язык, а потом подобрать аргументы для раздела донационального общего наследия.
Рустем Вахитов, Уфа (Красная Евразия):
Уважаемый Марк Шишкин пишет, что «тюркские народы волжско-камского бассейна идеально подходят для конструктивистских теорий наций».
Если имеется в виду, что в начале ХХ века в Урало-Поволжье государство и политики-«этнопредприниматели» активно занимались «конструированием наций», то с этим трудно не согласиться, ибо это – исторический факт. Если же подразумевается, что события тех лет подтверждают теории этноконструктивизма, то я бы с этим не согласился.
На мой взгляд, наоборот, многое из того, что тогда происходило в родном для меня и для уважаемого Марка регионе опровергает этноконстуктивизм. Эта теория при всех ее достоинствах (этноконструктивисты правильно указывают на историческую молодость наций и на значение субъективного фактора при их формировании) несет в себя и большой изъян: она абсолютизирует этот субъективный фактор, фактически волюнтаристски трактует нациеобразование.
Часто от этноконструктивистов можно слышать: при других условиях таких-то и таких-то наций не было бы. Это следствие отрицания этноконструктивистами сущностного, объективно существующего ядра нации и этноса. Сторонники этой теории – субъективные идеалисты, для них нации и этносы воображаются, существуют в головах, а не реально и поэтому их можно легко лепить, как фигурки из мягкого пластилина.
Но вот возьмите татарский (казанлы) и башкирский (башкорттар) этносы, которые начали превращаться в нации – гражданские, модерные образования как раз на рубеже 19 и 20 вв. Уважаемый Марк правильно пишет: у них и религия одна (суннитский ислам), и язык не так уж сильно отличается (понимают друг друга без переводчика), и старый литературный язык был один (поволжский тюрки).
Более того – было и есть огромное количество смешанных браков. И сколько было попыток создать на базе этих двух этносов одну нацию – от дореволюционных буржуазных пантюркистов и советских администраторов времен гражданской войны до некоторых современных националистов.
Ничего не получилось и уверяю – не получится. Как не получилось ничего у Российской империи с ассимиляцией украинцев и белорусов, хотя занимались этим целенаправленно, используя мощный ресурс государства, десятилетиями… И дело вовсе не в большевиках, ведь нациеобразование у этих народов началось еще в 19 веке, а этгногенез – еще века на 4 раньше…
Не получается одной нации из разных, хоть и близких и родственных народов если существенно отличаются системы ценностей, стереотипы поведения, национальные психологии, национальные характеры. Возможно, все это восходит к различным изначальным условиям (например, в случае Урало-Поволжья это — кочевой быт у башкир, городские диаспоры — у татар).
Однако теперь это уже и не важно. Давно уже условия жизни схожи, но различия в психологии, характере, ценностных ориентирах передаются через воспитание, причем часто неосознанно. Структуралисты правильно писали, что культура хоть и создается людьми, но в конце концов начинает развиваться по своим законам и люди сами начинают ей подчиняться.
Это же доказывал и Ильенков в дискуссии с Дубровским: что идеальное объективно, а не субъективно. Система ценностей, задающих национальную психологию — это ведь тоже объективное идеальное. Об этом и твердит умный примордиализм. Только этноконструктивисты и слушать ничего не хотят и привычно сводят придмордиализм к биологизаторству, что не так; например, примордиализм советской этнологии никогда не был узко-«кровяным»…
