Челябинская область: межнациональные отношения, потенциальные конфликты

Монумент «Тыл — фронту» в г. Магнитогорске

Этнологический мониторинг в Челябинской области: идентичность, миграция и потенциальные конфликты

Сложившаяся   социально-политическая ситуация существенно повышает степень рисков, связанных с управлением этно-конфессиональными отношениями в российских регионах. Южный Урал, в данном случае Челябинская область, является одним из наиболее полиэтничных регионов страны.

Крупные индустриальные и научно-образовательные центры – Челябинск и Магнитогорск – ежегодно привлекают заметное число международных мигрантов (трудовых, образовательных). Все это заметно повышает частоту социальных контактов, участниками которых являются представители различных этнических групп, а значит, возрастает необходимость в систематическом мониторинге ситуации, раннем предупреждении конфликтов и оценке потенциала для гражданской консолидации жителей региона.

Длительное время миграционная и этноконфессиональная ситуация в Челябинской области не подвергалась системному анализу, отсутствовали рейтинговые публикации на региональном материале. В настоящий момент накоплен ценный массив источников, позволяющий осуществлять мониторинг положения в регионе по таким параметрам, как динамика идентичности жителей; миграционная ситуация; оценка состояния межэтнических отношений и др. В статье представлены краткие итоги мониторинга по этим направлениям.

Источниковую базу составили социологические опросы, проведенные в Челябинской области в рамках реализации программы «Этнокультурное многообразие российского общества и укрепление общероссийской идентичности» 2020–2022 гг. при поддержке Минобрнауки России (Проект «Этнодемографические процессы в Азиатской России: современная ситуация, прогнозы и риски», руководитель Т. Б. Смирнова).

В данном исследовании было задействовано 2400 респондентов из регионов Урала, Сибири и Дальнего Востока. Свою важную роль играли данные этносоциологического опроса, проведенного в апреле – июне 2021 г. в рамках проекта РФФИ и Челябинской области «Азиатский вектор миграций в Челябинскую область: историческая ретроспектива, прогнозы и риски».

Задействовано 2062 респондента, в разрезе крупные города – г. Челябинск, г. Магнитогорск, Миасский, Златоустовский, Копейский городские округа, средние и малые города (муниципальные районы) – Верхнеуфалейский, Чебаркульский, Южноуральский, Усть-Катавский городские округа, Коркинский и Каслинский муниципальные районы; сельская местность – Красноармейский, Варненский, Кунашакский, Верхнеуральский муниципальные районы.

Возраст респондентов – старше 18 лет. Выборка областная, случайная, представительная, серийная (крупные, средние и малые муниципальные образования, сельская местность), по полу, возрасту и социальному положению. Статистическая погрешность результатов опроса составляет 2,2% при доверительном интервале 95%.

Данные опросов, проведенных в рамках проекта «Этнодемографические процессы в Азиатской России: современная ситуация, прогнозы и риски», показывают, что этническая и региональная идентичность не выступают приоритетными формами идентификации для респондентов. Наоборот, результаты опроса зафиксировали высокую степень значимости именно гражданской идентичности (Смирнова Т. Б. Этнодемографические процессы и идентичность в регионах Азиатской части России (по материалам опроса 2021 г.) // Вестник Омского университета. Серия: Исторические науки. 2022. Т. 9. № 3 (35). С. 238).

«Родиной» опрошенные называли страну, а не область или обширную Азиатскую часть России (Урал, Сибирь и Дальний Восток) (Этнодемографические процессы и миграции в регионах Азиатской России: современная ситуация, прогнозы и риски / Отв. ред. Т. Б. Смирнова. Омск, 2021. – 272 с.).

На материалах Челябинской области мы видим аналогичную картину. Общероссийская идентичность обладает наибольшей значимостью для подавляющего большинства опрошенных, менее выражена значимость этнической и региональной идентичности (см. табл. 1).

Таблица 1. Ответы респондентов на вопрос «Какая из этих трех идентичностей наиболее важна для Вас?» 

Вместе с тем на уровне региона ощущается определенная «травма идентичности», поскольку факт принадлежности к российскому народу вызывает у опрошенных «чувство досады, обиды» (21,5%), в то время как «чувство гордости» – 23,5%. Свыше 40% участников данного опроса избрали вариант, что «никаких чувств не вызывает». Иными словами, в общественном мнении преобладают условно нейтрально-негативные и (или) нейтрально-позитивные оценки, что свидетельствовало об отсутствии общественного консенсуса, амбивалентности и определенном расколе мнений о том, как оценивать жителям Челябинской области факт своей принадлежность к народу России, российской нации (см. табл. 2).

Таблица 2. Ответы респондентов на вопрос «Принадлежность к российскому народу вызывает у Вас…» 

Если сравнивать эти результаты с данными массового опроса по всем регионам, задействованным в исследовании, то показатель «чувство гордости» был зафиксирован на уровне 49%. Осознание жителями того, что регион является одним из ведущих в стране по выпуску продукции ВПК в условиях СВО, лидирует по общему валовому продукту, сопровождается ощущением оторванности, определенной социальной изолированности от «центра», что демонстрирует рост социальной напряженности и недовольства.

Эти настроения нуждаются в более детальных оценках, поскольку практически во всех остальных случаях крупных регионов, где административными центрами являются города-миллионники, ситуация выглядит несколько иным образом, чем в Челябинске. В основном в данных по этим регионам превалирует «чувство гордости».

Единственное, что лишь в Омской области показатели «никаких чувств не вызывает», «чувство обиды и неуверенности» в чем-то близки к аналогичным оценкам, полученным в Челябинской области (см. табл. 3). Вполне вероятно эти оценки могут стать свидетельством неудовлетворенности работой местных органов власти, нерешенностью ряда системных проблем регионов в условиях беспрецедентных внешних вызовов.

Таблица 3. Ответы респондентов на вопрос «Принадлежность к российскому народу вызывает у Вас…»

ЧО – Челябинская область, КК – Красноярский край, НО – Новосибирская область, ОО – Омская область, СО – Свердловская область. 

В целом мы наблюдаем, что для жителей Челябинской области наиболее значима именно общероссийская идентичность, но ее наполнение, отношение к гражданскому единству может варьироваться от простой констатации, не вызывающей каких-либо эмоций (рутинизация и усталость от мер государства по ее укреплению), до чувства стыда («за державу или регион обидно»).

Одним из ведущих факторов, оказывающих влияние на ситуацию в регионе, является миграция. По показателям международной миграции, которые фиксируются в отчетах МВД за последние годы, Челябинская область является одним из лидеров в УрФО.

К сожалению, отчетно-статистические данные, предоставляемые МВД в публичном доступе, не дают исчерпывающего представления о важных параметрах миграционной ситуации. Например, сведения об основных траекториях международных миграций в разрезе по регионам не отражены на сайте МВД, поэтому точные данные о том, граждане каких государств приезжают, не публикуются. В свободном доступе можно обнаружить лишь приблизительные оценки, размещенные в медиа и на интернет-ресурсах региональных статистических органов.

Данные Челстата за январь – октябрь 2023 г. демонстрируют, что одним из основных направлений международной миграции в Челябинскую область является Таджикистан. Кроме того, по данным МВД, Челябинская область – входит в число регионов, лидирующих по показателям приема мигрантов на Урале, при этом многие приезжают не только на заработки или получить образование, но и получают гражданство РФ.

В целом за неполный 2023 г. наблюдался довольно существенный миграционный прирост за счет международных миграций. По итогам января – октября миграционный прирост прибывших из-за рубежа составил +4279 человек (прибыло 11 177, убыло 6898). В основном этот миграционный прирост образовали граждане Таджикистана.

За отчетный период их на территорию Челябинской области прибыло 5522 человека, а убыло 2242, составив тем самым миграционный прирост в 3280 человек. Это наибольший показатель. Далее следует Казахстан. Из этой страны приехало 2880 человек, а выбыло 2054, в итоге прирост составил 826 человек (см. табл. 4).

Таким образом, Таджикистан и Казахстан – две страны, с которыми происходит основная часть миграционных обменов Челябинской области с государствами ближнего зарубежья. Если большую часть постсоветского времени влияние на этнодемографический состав населения оказывала миграция из северного Казахстана, то перед пандемией COVID-19 на эту роль вышел уже Таджикистан.

Таблица 4. Общая характеристика миграционной ситуации в Челябинской области (показатели международной миграции за январь – октябрь 2022, 2023 гг.)

Дело в том, что эмиграционный потенциал русскоязычного населения северного Казахстана практически исчерпан, большая часть тех, кто хотел и мог переехать в Россию, уже это сделали, получили российское гражданство. Согласно переписи населения, проведенной в Казахстане в 2021 г. численность русских составила 2,9 млн. За годы, прошедшие после распада СССР, многие уже покинули страну, а численность казахского населения значительно возросла, в том числе за счет естественного прироста.

Следующим важным направлением ми- грации, количественные параметры которого учтены Челстатом, является Кыргызстан. В Челябинскую область приехали из этой страны 802 человека, выбыли 754, сформировав прирост в 48 человек. В меньшей степени фиксировалась миграция из Узбекистана: прибыло 524, а выехало 322 человека. Тем самым миграционный прирост с Узбекистаном составил 202 человека.

Менее динамичным выглядит направление миграции между Южным Уралом и Южным Кавказом. Так, прирост в миграционных обменах с Арменией составил за неполный 2023 г. 126 человек. Прибыли из Армении 675 человек, а убыли 549 человек.

Аналогичная ситуация по миграции с территории Азербайджана: прибыли 213, а убыло 163 человека. Прирост составил 50 человек. Небольшой миграционный прирост отмечен в случае с Грузией (убыл 31 человек, а прибыло 37 человек). Отрицательные показатели по миграции отмечены в случае с КНР (-172), Украиной (-81) и Вьетнамом (-17).

Ежегодно в Челябинскую область приезжает значительное число иностранных граждан с целью трудоустройства. По этому показателю регион входит в тройку регионов лидеров по Уральскому Федеральному округу (далее – УрФО).

Так, до начала пандемии коронавируса, в 2019 г. в Челябинской области зафиксировано 58 тыс. фактов постановки на миграционный учет с целью трудоустройства, в 2020 г. всего 18 тыс., в 2021 г. – 99 тыс., в 2022 г.– 127 тыс. (см. табл. 5). Трудовая миграция играет крайне важную роль в наполнении рынка труда рабочей силой (строительство, сельское хозяйство, сфера услуг). Однако, даже принимая во внимание ее преимущественно временный характер, трудовая миграция все в большей степени сказывается на этнодемографическом составе населения Челябинской области.

Статистика МВД позволяет частично проследить масштабы этих процессов на уровне региона, занимающего третье место в УрФО по количеству фактов постановки на учет иностранных граждан, прибывших с целью осуществления трудовой деятельности.

Таблица 5. Число иностранных граждан и лиц без гражданства, поставленных на миграционный учет с целью трудоустройство в регионах УрФО в 2019–2023 гг. 

Заметны показатели по количеству лиц, в отношении которых принято решение о при- обретении гражданства РФ (о приеме, восстановлении, признании). Так, в 2019 г. примерно треть принятых в гражданство РФ приходилась на Челябинскую область – 11 тыс. из 32 тыс. всего по УрФО.

Аналогичная картина наблюдается и в 2020–2023 гг.  (январь – июль). Так в 2020 г. этот показатель по Челябинской области составил 9,9 тыс. из 29,3 тыс. по УрФО, в 2021 г. этот показатель составил 11,6 тыс. Больше было зафиксировано только в Ханты-Мансийском АО – 12,3 тыс. В 2022 г.– 18,3 тыс., тогда в целом по УрФО этот показатель составил 53,9 тыс. (см. табл. 6).

Таблица 6. Число лиц, в отношении которых принято решение о приобретении гражданства Российской Федерации (о приеме, восстановлении, признании) в регионах УрФО в 2019–2023 гг. 

Миграционная ситуация в Челябинской области нуждается в постоянном мониторинге, поскольку общественное восприятие миграции в целом, мигрантов в частности становится важным фактором социально-политической стабильности. Пристальное внимание общественности, журналистов и чиновников к вопросам миграции способствует ее актуализации, преимущественно эмоциональным и противоречивым оценкам этих явлений.

С одной стороны, большинство дискуссий по этой теме содержат тезисы о том, что трудовая миграция крайне важна для функционирования экономики и решения нарастающих в последние годы демографических проблем. В особенности это важно на фоне падения рождаемости в Челябинской области, постоянного оттока населения в другие регионы из-за сложной экологической ситуации (смог от промышленных предприятий и эндогенных пожаров на Коркинском разрезе), недовольства уровнем доходов жителей и др.

В тоже время «мигрантская тематика» становится предметом все более бурной полемики на региональном уровне, в особенности, когда «другой», «мигрант» совершает какое-либо правонарушение или принимает участие в бытовом конфликте. Факты того, что эти нарушения не носят систематического характера, остаются вне фокуса в общественных дискуссиях. Очевидно, что реакция южноуральцев на присутствие иноэтничных «других» становится все более подозрительной и болезненной, эффекты от их присутствия приобретают ярко выраженные отрицательные оценки.

При этом реальных оснований рассматривать миграцию в качестве «вызова» безопасности и стабильности практически нет. Признавая тот факт, что состояние межэтнических отношений находится далеко от конфликтной стадии, «миграция и мигранты» в 2023 г. неоднократно становились неотъемлемой составляющей криминальных хроник, событий, связанных с громкими конфликтами интересов.

Достаточно бегло взглянуть на публикации в региональных медиа, где ми- грация акцентируется как основная тематика. В этой связи крайне важными становятся оценки состояния межнациональных отношений. Есть возможность показать их в определенной динамике (2021–2022) и сравнить показатели по одному из опросов с результатами, полученными в других регионах Урала и Сибири. В данном случае речь идет о регионах, административным центром которых являются города-миллионники: Челябинская область, Свердловская область, Омская область, Новосибирская область, Красноярский край.

Во время исследования, проведенного в 2021 г. кафедрой социологии и лабораторией миграционных исследований ЮУрГУ, позиции населения Челябинской области о состоянии межнациональных отношений в регионе разделилось примерно на две равные категории: «спокойные» (41,5%) и «спокойные, но ощущается напряженность» (42,9%) (см. табл. 7).

Негативные оценки положения в целом незначительные (6,9%), еще 8,8% затруднились высказаться на этот счет однозначно. Мы наблюдаем скрытую напряженность, неуверенность в сохранении стабильной и бесконфликтной межэтнической ситуации.

Таблица 7. Ответы местного населения Челябинской области на вопрос: «Как Вы оцениваете межнациональные отношения в Челябинской области?» 

В Челябинской области бросается в глаза практически полное отсутствие напряженности (всего лишь 1,5%) в сравнении с другими регионами Урала и Сибири, но полученный показатель, скорее всего, следствие определенных ошибок респондентов в ответах и определенной самоцензуры. Полностью отсутствовали ответы, характеризующие состояние как «взрывоопасное».

Некоторые из участников исследования уже после заполнения анкет признавались, что «рука не поднимается указать, что есть такая высокая напряженность, даже если ощущаем ее», поскольку регион традиционно ассоциируется с этнокультурным многообразием и отсутствием межэтнических конфликтов. В ходе качественных исследований для верификации данных опроса информанты нередко апеллировали к образам «соцветие дружное Урала», рассматривая негативные тенденции межэтнических отношений скорее как инструмент чьих-то политических или социальных манипуляций, а не реальные процессы, которые могут выйти на такой высокий уровень напряженности.

При этом отношения между «мигрантами» и «принимающим обществом» рассматривались отдельно. Иными словами, определенным фактором напряженности воспринимаются не представители этнических групп, давно проживающих в регионе, а именно те, кто приехал относительно недавно (последние 5–10 лет). Это стало одним из промежуточных выводов серии полевых исследований.

Источниками напряженности информанты считают (по сост. 2022–2023 гг.) высокий уровень преступности среди мигрантов (даже принимая во внимание низкий уровень преступности среди них), негативное влияние, которое они оказывают на рынок труда, систему образования и др. сферы. В целом источники напряженности в восприятии жителей Челябинской области практически не изменились с момента одного из первых исследований по этой теме.

Неудовлетворенность динамикой развития региона провоцирует социальную напряженность и чувство фрустрации, что, по крайней мере, в материалах опросов, коррелирует с оценками состояния межнациональных отношений. Существенная часть участников опроса не смогла определенно ответить на этот вопрос. Не определившиеся, вполне вероятно, колебались между негативными вариантами развития событий, которые отражают тенденции к усилению меж- групповой враждебности.

В силу описанных выше причин, на наш взгляд, многие респонденты «затруднились» с оценкой реального состояния межнациональных отношений, поэтому к данным показателям следует относиться довольно осторожно (см. табл. 8). Реальная напряженность в регионе есть, но, скорее всего, ее уровень в оценках местного населения сопоставим с уровнем напряженности в оценках общественного мнения в других регионах.

Таблица 8. Ответы респондентов на вопрос «Как Вы оцениваете отношения между представителями Вашей и других национальностей» 

Источниками напряженности информанты считают (по сост. 2022–2023 гг.) высокий уровень преступности среди мигрантов (даже принимая во внимание низкий уровень преступности среди них), негативное влияние, которое они оказывают на рынок труда, систему образования и др. сферы. Как мы видим, основные источники напряженности в восприятии жителей Челябинской области практически не изменились с момента одного из первых исследований по этой теме9.

Этнологический мониторинг последних лет позволял выявить в Челябинской области определенный уровень социальной напряженности, связанной с противоречивым статусом региона. С одной стороны, на территории области концентрируется много стратегически важных производств и развит сельскохозяйственный сектор. С другой, мы видим, что заметное количество участников социологических опросов испытывают негативные эмоции, размышляя о «принадлежности к российскому народу» (досада, обида и др.).

Скорее всего, это связано с социальными и политическими процессами, неудовлетворенностью позитивных ожиданий граждан, нераскрытым потенциалом раз- вития на уровне региона и его крупных городов. При этом миграция из Центральной Азии – главным образом из Таджикистана – остается важным фактором, влияющим на восприятие ситуации в регионе.

Оценки миграции позволяют населению сформировать и согласовать нарратив о том, что происходит в Челябинской области и ее отдельных населенных пунктах. Необходимо разъяснять жителям положительные последствия миграции для экономики, улучшения демографической ситуации, деконструировать отрицательные стереотипы (высокий уровень преступности, отсутствие установок на интеграцию, неприятие местной культуры и др.). Тема межэтнических отношений, взаимодействия «местных» и «приезжих» постепенно становится поводом для выражения нарастающего социального недовольства.

Источник: А. А. Авдашкин (г. Челябинск). Этнологический мониторинг в Челябинской области: идентичность, миграция и потенциальные конфликты. —  Этнополитическая ситуация в Российской Федерации в 2023 году. Ежегодный доклад Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов / Ред.: В. А. Тишков, А. В. Черных. Пермь, 2024.