Нормативный русский язык и русские говоры Башкирии

10-vozle-hrama-posle-sluzhby Нормативный русский язык и русские говоры Башкирии

Русский язык, если рассматривать его как целое, представляет собой сложное явление — в его составе выделяются нормализованный тип языка (литературный), просторечие, а также диалектный язык в его многочисленных территориальных вариантах 

Несмотря на столь сложный характер, русский язык един в своей основе. Это единство проявляется, прежде всего, в области грамматического строя и лексики. Всюду имеют место одни и те же части речи, одни и те же грамматические категории у отдельных частей речи. Однако оформление этих категорий может различаться по говорам. Некоторые из этих различий носят существенный, кардинальный характер. Такова тенденция распада категории среднего рода в южнорусских и среднерусских говорах. Такова тенденция к склонению существительных женского рода по одному типу.

Но большинство грамматических различий имеет частный характер. При общности основного словарного фонда литературного языка и диалектов, обеспечивающей единство структуры русского языка как целого, диалекты характеризуются наличием огромного количества своеобразных слов и выражений, питающих литературный язык. Наибольшие расхождения между литератур­ным языком и диалектами во всей их совокупности наблюдаются в фонетической системе языка.

Причем эти расхождения, подчас носят кардинальный характер: они могут касаться разного, состава фонем. В некоторых говорах могут выступать как самостоятельные фонемы закрытое ё и закрытое о (с’ёрый – с’ерп, кот – гот). Состав согласных по говорам может колебаться от 34 известных литературному языку фонем до 29 за счет неразличения аффрикат (цай-цеп) или их отсутствия (ш’ай, сеп), отсутствия ф, ф’ (хвакт, на торх’е), долгих ш, ж (шшыт ’щит’, дрожжи).

Различны по говорам типы предударного вокализма после твердых согласных (аканье-оканье) и после мягких согласных (иканье-еканье-ёканье-яканье), которые определяют облик говора. По говорам очень много частных фонетических различий.

Изучение диалектного языка необходимо для понимания законов развития русского языка в целом на протяжении его истории, особенностей структуры современного литературного языка и закономерностей его развития, раскрытия этимологии слов, для понимания связей, соотношений, взаимодействия русского языка с другими родственными и неродственными языками и, наконец, функционирования его как языка межнационального общения. Потому что общение происходит и на уровне диалектного языка.

Структура русского диалектного языка варьирует на различных территориях, занятых его носителями. На это обратил внимание в свое время еще М.В. Ломоносов, выделив в составе русского языка отдельные наречия.

С развитием науки о языке все более углубленно изучается территориальное его варьирование. В 1903 г. создается специальная Московская диалектологическая миссия, поставившая своей задачей создать Диалектологическую карту русского языка в Европе.

Составляются программы собирания сведений о русских говорах. В 1915 г. эта карта была опубликована вместе с очерком русской диалектологии, в котором представлены языковые явления, свойственные каждому выделенных диалектных объединений. Главные территориальные величины – северное наречие, южное наречие и среднерусские говоры – были выделены и охарактеризованы в целом верно.

Затем перед диалектологами встала задача создать Диалектологический атлас русского языка, в котором бы на отдельных картах была представлена структура каждого диалектного явления, его территориальной проекции и на особых сводных картах изоглоссы и пучки изоглосс, показывающие линиями территорию распространения каждого отдельно взятого языкового явления и совмещение на определенных территориях.

В 1945 г. Институтом русского языка АН СССР (ИРЯЗ) в Москве была выпущена «Программа собирания сведений для составления диалектологического атласа русского языка» (ДАРЯ), по которой на протяжении ряда лет специальные диалектологические экспедиции собирали материал по 15-километровой сетке на территории европейской части РСФСР.

Коллективом диалектологов ИРЯЗ составлено 5 атласов, охватывающих центральные области этой территории. Опубликован, к сожалению, лишь один Атлас говоров к востоку от Москвы. На основе анализа карт составленных атласов и изучения территориального размещения определенных языковых явлений в  виде ареалов, очерченных изоглоссами, был выявлен лингвистический ландшафт центральных областей европейской части РСФСР.

Оказалось, что ареалы языковых явлений имеют различный характер распространения, но некоторые из них обладают сходством очертаний, находясь на одной и той же территории и совмещаясь полностью или частично друг с другом, что позволило К.Ф. Захаровой и В.Г. Орловой сгруппировать их, выделив территориальные величины разного масштаба, и представить более точную, полную и объективную картину группировки говоров русского языка по сравнению с данными МДК 1915 г.

Наиболее важными, крупными, бинарно противопоставляемыми друг другу по ряду черт являются северное и южное наречия. Между ними на территории наиболее активного междиалектного взаимодействия находится широкая полоса среднерусских говоров, переходных, промежуточных, совмещающих в себе некоторые особенности северного и южного наречий.

Границы среднерусских говоров расширены по сравнению с группировкой МДК 1915 г., прежде всего, за счет включения владимирско-поволжских говоров с их неполным оканьем, структура которых близка к акающим среднерусским говорам, и по другим явлениям.

По некоторым языковым особенностям в пределах центральных областей европейской части РСФСР данные атласов позволили выделить менее крупные, чем наречия, территориальные величины – зоны: западная, северная, северо-западная, северо-восточная, южная, юго-западная, юго-восточная.

Зона может находиться в пределах одного наречия (северная – в пределах северного наречия, южная – южного наречия) , но может выходить и за его пределы (западная зона, например, включает в свой состав западные к части говоров северного и южного наречии, среднерусских говоров). Каждая диалектная зона характеризуется наличием целого комплекса языковых особенностей, которыми она противопоставляется всей остальной массе говоров.

В пределах северного и южного наречий, а также среднерусских говоров по наличию специфических черт выделены минимальные единицы языкового членения – группы говоров. При этом каждая группа говоров разделяет особенности наречия (северного или южного), внутри которого она находится, а также черты определенной зоны или нескольких зон.

Все территориальные величины, в том числе и наречия, вычленяются по целым комплексам явлений, одни из которых могут быть существенными для структуры языка, другие не имеют большого значения, однако четко делят территорию на определенные единицы. По основным признакам диалектная система русского языка распадается на севернорусское и южнорусское наречия.

Для структуры среднерусских говоров центральных областей характерно совмещение некоторых явлений, свойственных северному и южному наречиям. Структура всех наречий к настоящему времени изучена довольно основательно, хотя многое еще не опубликовано.

С 1945 г. в Казанском государственном университете под руководством Е.К. Бахмутовой начался сбор материала и его обработка в кандидатских диссертациях для Атласа русских говоров Волго-Камья, составление которого было завершено в 70-е гг. под руководством Л.П. Смоляковой. Но, к сожалению, и этот Атлас не опубликован, рукопись его хранится в Казанском филиале АН СССР.

Читайте также:  Православие на Южном Урале до возникновения Уфимской епархии

Башкирский госпединститут (с 1957 г. – БГУ) включился в сбор материалов для Атласа с 1947 г. под руководством A.М. Иорданского, с 1953 г. – под руководством автора данной статьи. Материал собирался по 15-километровой сетке методом непосредственных наблюдений по единой программе.

На основе данного материала мною была изучена структура этих говоров, составлено 110 тематических карт на отдельные фонетические, морфологические и лексические явления с соответствующими пояснениями и приведением материалов в комментариях к лингвистическим картам.

Это нашло отражение в Атласе русских говоров Башкирии. Затем все эти данные обобщались. Был выполнен ряд сводных таблиц и карт, на которых в схематической форме представлена структура каждого из нанесенных на карты говоров в 197 населенных пунктах (дальше – н.п.). Сводные обобщающие карты помогли не только выявить структуру каждого говора, но и произвести группировку столь разнотипных говоров, носители которых съехались, в Башкирию из разных губерний центральной России.

Переселение шло из разных мест в разное время. В.А. Абрютин в свое время отмечал, что в одном только Уфимском уезде живут переселенцы 32 губерний.

Степные уезды по левую сторону реки Белой – Белебеевский, Стерлитамакский и Уфимский – заселялись переселенцами из внутренних заволжских губерний, а лесная местность – в Бирском уезде и в Уфимском (по правую сторону реки Белой) – крестьянами Вятской, Пермской и Вологодской губерний. Южная половина Башкирии осваивалась русскими в конце XVII в. выходцами более чем из 20 губерний России.

Так, в Стерлитамакском уезде обосновались переселенцы Вятской, Казанской, Симбирской, Самарской, Нижегородской, Саратовской, Оренбургской, Пензенской, Тамбовской, Тульской, Рязанской, Смоленской, Воронежской, Курской, Полтавской, Черниговской, Харьковской губерний. В Белебеевский уезд съехались переселенцы из Пермской, Вятской, Курской и других губерний.

Таким образом, состав русских переселенцев на территории Башкирии очень пестр. Время основания подвергнутых нашему обследованию селений различно. Подавляющее большинство из них (2/3) образовано переселенцами лет 100 назад. Есть селения, насчитывающие 150-200 лет своего существования, некоторые – 300 и даже 400 лет.

Поскольку основной поток русских переселенцев в Башкирию совпал с развитием капиталистических отношений в России, со временем сложения наций (с их единым языком) и начавшимся процессом нивелировки диалектов, то при изучении этих говоров приходится говорить о судьбе уже сложившихся на исконно русской территории диалектов, попавших в новые исторические условия совместной жизни разнодиалектного и разноязычного населения.

Нужно было сравнить структуры переселенческих говоров и говоров материнских территорий, где еще в преднациональный период сформировались исконно русские диалекты и откуда позднее шло переселение носителей этих диалектов в Башкирию и на другие периферийные территории.

Оказалось, что русские говоры на территории Башкирии можно сгруппировать в зависимости от их структуры в определенные типы. При этом говор носителей одного-двух поколений, живущих в новых исторических условиях на новых землях, сохраняет свою прежнюю структуру, структуру того говора, от которого он отпочковался.

Если же переселенцы живут в условиях, междиалектного контактирования продолжительное время (200-300-400 лет), они постепенно утрачивают в своей речи ряд черт материнского говора, возникают некоторые новые явления в говоре.

Сравнение структуры русских говоров Башкирии со структурой исходных говоров материнских территорий с помощью таблиц и карт, включающих сразу несколько десятков явлений, показало, что структуры их сходны. Здесь выделяются говоры северного типа, имеющие те же черты, что и говоры севернорусского наречия центральных областей европейской части РСФСР.

Такой тип говора отмечается в северной части Башкирии в 28 н.п. из 197 нанесенных на карты диалектологических атласов, у переселенцев бывших Вятской и Пермской губерний, обосновавшихся здесь более 100 лет назад.

В центральной и южной частях Башкирии расположены говоры южнорусского типа, удовлетворяющие характеристике южного наречия. Такие говоры засвидетельствованы в 34 н.п. у переселенцев Тамбовской, Рязанской, Курской, Орловской и других губерний. В 21 н.п. южнорусская структура выдерживается непоследовательно, не во всем.

Говор этих селений, занимающих юго-западную часть республики (между селами с говором южного и среднерусского типов), тяготеет по своей характеристике к среднерусскому типу акающего образца. Назовем их переходными от южнорусских к среднерусским. Население в этих пунктах чаще смешанное, оно представлено выходцами из разных, преимущественно южных, губерний: Тульской, Орловской, Курской, Тамбовской, Рязанской, а также Пензенской, Самарской, Симбирской, Казанской, обосновавшихся здесь лет 100 и более назад. В 53 н.п. имеют место акающие говоры того же типа, что и в среднерусской акающей полосе центральных областей РСФСР.

Состав населения этих пунктов очень пестр, время основания различно. Они расположены в юго-западной части республики вдоль железных дорог и водных путей в соседстве с островами среднерусских окающих говоров.

Говор 63 н.п. Башкирии характеризуется чертами среднерусского окающего типа. Эти пункты представляют собой наиболее ранние поселения русских в Башкирии из Вятской и Пермской губерний или их основатели переселились из Заволжья, Казанской и из других мест Уфимской губерний.

Русские говоры Башкирии северного типа характеризуются такими обязательными для говоров северного наречия чертами, как полное оканье, взрывное г с оглушением его в к, твердое в 3 л. глаголов наст и прост. буд. вр.; несколько менее строго обязательными явлениями северного наречия, как: отсутствие интервокального йота и наличие стяженных форм прилагательных и глаголов (нова, знат); окончание в форме род.п. ед.ч. существительных жен. рода на с твердой основой типа «у жены» (отмечено не во всех из указанных н.п.); форма род.п. ед.ч. личных и возвратного местоимений меня, себя; наличие долгого м в соответствии сочетанию бмомман, оммерил (не во всех н.п.); наличие твердых губных в конце слов – сем, остаф (не во всех н.п.); склонение существительных с суффиксами -ишк-, -ушк-, по муж. ср. роду – у мальчишка, к мальчишку и т.п. (не во всех н. п.); наличие безударного окончания -а у существительных ср. р. с твер- дой основой в им.п. мн.ч. типа «окна» (не во всех н.п.); совпадение твор.п. мн.ч. имен с формой дат.п. мн.ч. – хожу своим ногам (не во всех н.п.); форма повелит, накл. глагола лечь – ляг; наличие северных лексем: квашня, ковш (ковшик), сковородник, ухват, озимь, суягная (об овце), брезговать, лает (о собаке), зыбка бережая (о лошади),петь песни, льдины; наличие заударного ржанья: бывайот, пашот, морё, полё (не во всех н.п.); употребление и на месте древнерусского ять в ударном и предударном положении перед мягкими согласными: вмйсте, ф сйне, билйт’, на рике (не во всех н.п.).

Читайте также:  ПАЛЬ Роберт Васильевич

Следует отметить, что северная структура по всем сравниваемым 22 явлениям строго выдерживается в говоре лишь н. п. Андреевка Благовещенского района. Однако во всех указанных селениях сохраняется полное оканье и все обязательные для северного наречия особенности. В четырех селениях, расположенных по соседству с другими типами говоров, появляется южная форма «у жене» (Казанчи Бакалинского (3); Александровка (158), Ильино-Поляна (180) Благовещского; Бол. Лог Калтасинского (188).

Если в говоре разрушается система полного оканья, это, как правило, сопровождается нарушениями северной структуры и по другим показателям фонетико-грамматического и лексического характера.

Структура таких говоров тяготеет к среднерусской, Это переходные говоры от северных к среднерусским (Калиновка Чекмагушевского (8), Михайловка-Карпаза Иглинского (69), Рус. Саскуль Гафурийского (105).

Регулярное сокращение гласных неверхнего подъема а, о, е до редуцированного звука, обозначаемого, знаком ъ, а после мягких согласных знаком ь, или преобладание редуцированного в безударных слогах, кроме первого предударного слога (явление свойственно среднерусским окающим говорам: мълоко, голъс, можна; бьрега, поля), сочетается, как правило, с бм (обман), твердостью губных (сем, остаф); словоформой «окна», различением форм твор.п. и дат.п. мн.ч. имен (пашем тракторами, к тем домам)/

В говоре ряда селений существительные типа «мальчишка», оформляясь с флексией , склоняются уже по типу слов жен. рода на (мальчишка, мальчишки, мальчишке и т.п.). В этих говорах исчезает заударное ёканье (будём, поле) и другие северные черты. Все это позволяет считать такие говоры среднерусскими.

По комбинации северных и южных вариантов рассматриваемых явлений окающие среднерусские говоры можно разделить на три группы.

Первая группа (включает в свой состав 20 н.п.) занимает небольшой ареал (13 сел), в Бирском районе, на границе с северными окающими говорами, остальные рассеяны в Стерлитамакском, Белорецком районах, у Зилаира. В основном это самые старые русские поселения, образованные переселенцами из Заволжья, Казанской, Симбирской, реже – из Вятской, Пермской и Пензенской губерний.

В их говоре сохраняются некоторые важные черты северного наречия, хотя выражаются они уже ‘непоследовательно. Так, полное оканье разрушается или полностью разрушено (т.е. чаще говорят: мълоко, кдлъс, хрлъдна, а не молоко, колос, холодно), утрачено заударное ёканье (говорят: будем, поле, а не будём, полё). Но г имеет взрывное образование (гроза, гора, ноги), в 3 л. глаголов твердое (он идёт, они сидят), постоянны формы «у жены», «у меня», стяженные формы прилагательных и глаголов (нова, быват), сохраняется форма повел, накл. «ляг», склонение «мальчишка» по муж. ср. роду. Другие явления выражены уже в южном варианте. В области лексики отмечается употребление слов, свойственных и литературному языку.

Вторая группа говоров (состоит из 28 н. п.) занимает промежуточную территорию – по соседству с окающими говорами первой группы и с переходными южнорусскими говорами.

Эти селения имеют возраст в пределах 100-150 лет, некоторые из них – 200, 300 лет, образованы переселенцами Казанской, Уфимской, реже – Пермской, Вятской и некоторых других губерний. По характеру оканья здесь также намечаются две подгруппы: а) различение гласных неверхнего подъема в первом предударном слоге и нерегулярное их различение в других безударных слогах (сады, дома, молоко и мълоко, колос и колъс, можно и можна), б) различение гласных неверхнего подъема лишь в первом предударном слоге (сады, дома, мълоко, g сърафан, колъс, выдън, можна, школа).

Звонкий задненебный г в говорах всей группы-г-взрывного образования, чередующийся в слабой позиции с к (дуга – дук, ноги – нок); твердое (он идёт, они сидят); утрата йота в интервокальном положении (нова, быват); форма местоимения «у меня», «ляг» в некоторых селах – наряду с «ляж»; заударное ёканье сохраняется в 10 н.п. Однако в говорах всей группы появляется южное оформление род.п. ед.ч. существительных жен. рода на с флексией е «у жене» и южные варианты других рассматриваемых явлений: бм (обман), мягкость губных (сем’, остаф’), склонение «мальчишка» по жен. роду с сохранением некоторых форм муж. ср. рода, форма «окна», различение тв. и дат.п. мн.ч. имен наряду с совпадением этих форм дат. и тв.п. мн.ч. в четырех н.п. (хожу своим ногам); преобладание лексических вариантов литературного типа.

Третья группа состоит из 12 н.п., которые распылены территориально по соседству со среднерусскими окающими говорами второй группы (в Бирском, Стерлитамакском, Зилаирском районах) и с акающими говорами южного, переходного и среднерусского типов.

Основаны эти селения лет 100, некоторые – 70-80 лет назад переселенцами Казанской, Симбирской, Уфимской, Пензенской, частично Вятской и некоторых других губерний.

Здесь чаще встречаются н.п. со смешанным населением преимущественно окающего типа. В некоторых селениях есть мордва, татары. В языковом отношении эта группа отличается от второй главным образом тем, что здесь флексия в род.п. ед.ч. появляется, не только у существительных ж.р. на – «у жене», но и у личных и возвратного местоимений «у мене».

Языковая структура всех групп в их сравнении четко представлена в табл. № 15-17 в работе «Типология русских говоров в Башкирии». К южнорусскому типу отнесены говоры 34 н.п., расположенных в юго-западной части Башкирии, по левую сторону реки Белой, и на юго-востоке республики. Здесь живут переселенцы различных южных губерний России. Говоры их характеризуются аканьем (вада, сады, мълако, колъс, холъдна), фрикативным образованием звонкого задненебного г с оглушением его в х в слабой позиции ўара, ноўи – нох), мягким в 3 л. глаголов (он идет’, ани сидят’).

Правда, мягкое -т’ далеко не во всех говорах переделенных н.п. выступает в качестве единственно возможного варианта, чаще – наряду с твердым (скажут: он идет’, ани сидят, а также: он идёт, ани сидят). Присутствуют в их системе и другие (черты южнорусского типа говоров: в род.п. ед.ч. существительных ж.р. на обычны формы типа «у жене», «у мами», формы {местоимений «у мене», «у себе», лексические особенности в южном варианте. Однако интервокальный йот здесь сохраняется редко (говорят: нова, быват).

Среди говоров южного типа территориально и по сочетаемости южных вариантов рассматриваемых явлений выделяются три группы.

Читайте также:  «КЫЛАНЫП БИЮ»

Отметим, что стирание таких ярких, первичных южнорусских черт, как ў фрикативное и -т’ мягкое, обязательно сопровождается утратой и других южных черт, фонетических, грамматических и особенно лексических, лишая их южнорусского облика и переводя в разряд переходных (при частичном сохранении южных вариантов, в том числе ў, -т) или в разряд среднерусских. Поэтому южными признаны акающие говоры с регулярным ў//х (ноўи – нох), с нерегулярным для некоторых сел ў//х обязательно в сочетании с -т’ мягким любой степени регулярности.

Такие говоры еще сохраняют, как правило, и другие черты южного наречия (фонетические, грамматические, а южные лексические варианты в них нередко употребляются наряду с северными). Полное отсутствие даже одной из этих основных черт южного наречия (ў//х или -т’) или активное стирание этих особенностей (наличие сосуществования г>ў: гълава, грибы, луга, ўарох; -т>-т’: он рубит, пашът, идет’) сопровождается размыванием фонетической и грамматической структуры южного типа, употреблением преимущественно или исключительно северных лексем, что исключает такие говоры из ряда южнорусских.

Особой группой по языковому облику являются акающие говоры 21 н.п. – переходные от южного типа к среднерусским акающим. В этих говорах южнорусская структура заметно разрушается: появляется твердое наряду с мягким в 3 л. глаголов или как единственно возможный вариант, ў фрикативное сосуществует с г взрывным или же следы фрикативного ў сохраняются в виде х в слабой позиции (говорят: луга – лух, плуги – плух).

Однако наряду с аканьем во всей данной группе говоров сохраняются в какой-то степени и другие важнейшие черты южного наречия:ў -т’ (или одна- из них), «у жене», «у мене» (или одна из этих форм). Интервокальный же йот утрачен этими говорами. Другие из рассматриваемых противопоставленных явлений чаще имеют южное выражение, хотя возможно в некоторых населенных пунктах склонение «мальчишка» по муж. ср. роду, отмечается твердость губных в конце слов, часта форма «ляг» (в 16 н.п.), лексика в основном северного типа (цеп, льдины, песни петь).

Если акающий говор лишен фрикативного ў//х и мягкого -т’ в 3 л. глаголов, то это .сопровождается отсутствием в его структуре и ряда других южных черт (лексических прежде всего) в я избранном нами наборе явлений. Такой говор является среднерусским по своему облику. К ним относятся говоры 53 н.п.

Все эти говоры характеризуются аканьем, взрывным г, твердым в 3 л. глаголов, утратой интервокального йота, наличием южных вариантов других рассматриваемых нами противопоставляемых фонетических и морфологических явлений 2-го комплекса («Типология…», табл. № 4, с. 42), почти исключительным распространением северных лексем (кроме «берёжая», «зыбка») и личных форм глагола «печь» от основы «пек-».

По употребительности в этих говорах форм типа «у жене», «у мене» (и отчасти сохранения интервокального йота) их можно разбить на три группы.

Первая группа объединяет 13 н.п., основанных переселенцами разных губерний (Рязанской, Калужской, Воронежской, Пензенской, Казанской, Оренбургской, Уфимской и др.) в основном более 100 лет назад.

Территориально они разбросаны: два из них – в массиве селений с севернорусским типом говора, остальные на стыке южнорусских и среднерусских окающих говоров, в юго-западном треугольнике по левую сторону реки Белой. В этих акающих говорах среднерусского типа отмечены формы «у жене», «у мене».

Вторая группа состоит из 21 селения, одна часть которых основана более 100 лет, а другая половина селений насчитывает 150-200 (некоторые – около 300 лет).

Здесь нередко даже в пределах одного н. п. живут переселенцы разных мест (Орловской, Курской, Московской, Саратовской, Самарской, Пензенской, Казанской, Уфимской и др. губ.). Территориально эти н.п. расположены вблизи городов (вокруг Уфы), райцентров (у Тирлянского, Буздяка, Архангельского, Акъяра), между селениями с южнорусским и среднерусским окающим говорами. В этой группе среднерусских акающих говоров употребительны формы типа «у жене» (но «у меня»).

Третья группа включает в свой состав 17 н.п., образованных переселенцами с Поволжья, из Казанской, Самарской, Пензенской, Уфимской, а также Тверской, Курской, Тамбовской и других губерний более 100, а три из них – 250-300 лет назад.

Территориально селения этой группы разбросаны на границе между южнорусскими и севернорусскими н.п. или по краям ареалов с южным типом говора. В этих говорах почти не сохраняется диалектных явлений, кроме повсеместно распространенных севернорусских по природе форм с утратой интервокального йота (быват, нова), личных форм глагола «печь» от основы «пек-» (пекош, пекот или пекёш, пекёт), свойственных южному наречию, а также южных по природе словоформ типа «окны», сохраняемых в части н.п. Остальные явления выражены в том варианте (северном или южном), который совпадает с литературным.

Из зональных явлений для русских говоров Башкирии особенна характерны явления северо-восточной зоны, одни из которых охватывают говоры северного и среднерусского типа (словоформы пестерь, молотило, болько, платишь, мовния, кокушка), другие (оне, пекчи, дёржим, лёшш) занимают всю территорию республики, охватывая говоры всех типов.

В русских говорах Башкирии южного типа сохраняются такие явления южной диалектной зоны, как типы яканья, связанные с диссимилятивностью, сохранение е в глагольных формах (несем, несет), морква, крыги (льдины), молонъя, зипун, город (огород), буряк (свекла).

Явления юго-западной диалектной зоны сохраняются в речи переселенцев данного региона. Они сосредоточены в южной половине Башкирии, особенно у курских переселенцев: х, хв вместо ф « (хвабрика на торхе), пральник (валёк), морква, волна (овечья шерсть).

Диалектные явления юго-восточной зоны в наших говорах наиболее многочисленны, возможно, потому, что ряд из них не ограничивается пределами данной зоны, а известен и на других территориях. В Башкирии они отмечены в основном у переселенцев бывших Тамбовской, Рязанской, Курской, Тульской губерний: ван’кя, у жене, самородина, пашеница, какая молоко, умылси; реже: матерю (вин.п. ед.ч.), бежи (повел. накл. отбежать), сыти, ради (в соответствии с литературными сыты, рады), лошадя (им.п. мн.ч.).

Таким образом, диалектные явления, ограниченные определенными регионами в пределах исконно славянской территории, сохраняются в говоре выходцев данных регионов в новых исторических условиях периферийных территорий, редко распространяясь на другие языковые структуры. Таковы явления западной, северо-западной, юго-западной, северной и южной диалектных зон.

Автор: З.П. Здобнова

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

12 + шестнадцать =

Next Post

Распространение христианства в Китае и странах Юго-Восточной Азии

Пн Ноя 27 , 2023
По данным ряда исследовательских центров, в последние годы христианство наиболее активно развивалось в Юго-Восточной Азии, включая атеистический по государственной идеологии Китай, а число христиан в […]
Распространение христианства в Китае и странах Юго-Восточной Азии