Ниже — малоизвестное историческое исследование Руфа Игнатьева. Миасские золотые прииски действовали с 1798 г. после открытия шихмейстером Миасского завода Е.И. Мечниковым золоторудного месторождения в Троицком уезде Оренбургской губернии. Находились прииски в верховьях реки Миасс и ее притоков Верхнего и Нижнего Иремеля, речек Ташкутарган, Чёрная и Киолим. Промышленная разработка россыпных месторождений начата в 1823.
Наиболее крупные прииски и рудники Южного Урала: Степной, Иремельский, Каскиновский, Кузьма-Демьяновский, Петропавловский, Рождественский, Царёво-Александровский и Царёво-Николаевский. Петропавловский рудник начал действовать в 1798, Царёво-Николаевский, Каскиновский, Чернореченский прииски — в 1823, Царёво-Александровский — в 1824 г. В 1824 г. прииски посетил император Александр I. Всего в 1823-35 добыто 410 пудов, 1836-45 — 477, 1846-61 — 756, 1877-1914 — 405 пудов 24 фунта золота. К 1877 г. действовало 44 прииска на Андреевской, Атлянской, Царёво-Александровской и Мулдакаевской дистанциях. На Царёво-Александровском прииске (ныне на месте приискового поселения «Ленинск» Челябинской области) было найдено 52 самородка весом от 0,4 до 2,8 кг. Ныне на месте приисков действуют предприятия АО «Южуралзолото» (Челябинская область) и научно-производственная фирма ЗАО «Золотодобывающая компания» в г. Учалы (Башкирия).
Миасские золотые промыслы в Оренбургской губернии
Статья Действительного члена Оренбургского Губернского Статистического Комитета Р.Г. Игнатьева.
Миасские золотые промысла находятся Оренбургской губернии, в Троицком Уезде, а бывший медиплавильный Миасский завод, в котором находится управление этими промыслами, стоит на большом тракте от г. Уфы до гг. Троицка, Челябы и Верхнеуральска, в разстоянии от С.-Петербурга в 2376, Москвы 1700, Губернского города Оренбурга 464, Уфы 444 и Уездного города Троицка 150 верстах, при озере и реке Миассе на пруде, называемом «заводским»; по Географическому же положению, Миасский завод, находится под 54° 14′ С. Ш. и 77° 42′ В. Д. Миасские золотые промысла, с их рудниками, золотоносными площадями, дорогами, лесами и проч. Владея 165 804¼ дес. земли смежной с землями Башкир и Оренбургских казаков 8 и 9 полка и Златоустовским уездом, Уфимской губернии, имея несколько золотоносных площадей и в этом уезде, самые замечательные из Оренбургских золотых промыслов.
Вся эта местность принадлежала Башкирам, древним, как их считают, коренным обитателям края, но Башкиры в своих преданиях говорят, что ещё до них, в самой глубокой древности жил здесь какой-то древний, неизвестный народ, Чудь, который памятью по себе оставил курганы и места выработок медных руд, медные копи, прозванные «Чудскими».
Куда девался этот народ или Чудь неизвестно, руды заводчикам и послужили причиною основания Миасского медиплавильного завода, что Чудь не только знала добывать, медь, но и делать из неё разные вещи.
В 1830 году, в Миасских дачах близ Наралинских гор, в черно-зёмном грунте, в глубине 8 верш. выкопан медный кинжал ланцето-видной формы, с отпущенным с обоих сторон лезвием и рукоятью, а в XVIII столетии, близ Никольской горы и горы Ярындык найдены медные кайло, клин и нож1. В 1865 году найдены в разрезе, на глубине 2 саж., близ р. Атляна медное острие стрелы и копьё, теперь хранящиеся в г. Уфе, в музее Статистического Комитета.
Курганы встречаются не по одному и не два, а по несколько вдруг, и без симметрии разбросанные в близком один от другого разстоянии, значит это – кладбища неизвестного народа или Чуди. Курганы здесь имеют однообразную форму – кольцообразную.
Насыпь курганов состоит всегда из грунта той местности, где она находится, с примесью камней, тоже местных пород. Вырытая под курганом яма, как это оказалось недавно, обложена Каменными плитами в роде склепа, и за ключает в себе трупы погребённых.
Плитами же обложена сверху кругом насыпь, образующая вал около некоторых курганов. Как на многих из курганов вверху насыпи видно по одной и по две нарочно сделанные ямы, то самые курганы зовутся здесь «Чудскими ямами». В некоторых ямах, находящихся наверху насыпи курганов положены камни.
Осенью 1865 года, пораспоряжению управителя Миясскими золотыми промыслами Г. Романовского, разрыто 5 курганов близ Кавелинского и 2 близ Мулдаевского рудников, в дачах Миясских золотых промыслов, близ горы Каскиновской и речке Убалы, при чём найдено: остатки, указанных нами склепов, скелеты, положенные крест на крест, головами от востока к западу, железные стремена, удила, кольца и разные отломки от удил, серебрянные серги, пряжки, бляхи разного вида, составлявшие, вероятно, принадлежность узды или сбрую, с остатками кожи, к которой они были пришиты, серебрянные браслеты из проволоки, найденные на ручных костях, серебрянные переломленные палочки, окрашенные синей краской, с рожками, обращёнными вверх, серга детская чистого золота, пуговицы серебрянные, каменные и стеклянные, острие стрел из меди и кости, черепки каких-то разбитых глиняных и графитовых сосудов, кости человеческие, конские и верблюжие, между тем, как верблюды не водятся теперь в здешних местах. Кости эти оказывались перемешанными между собою.
В каждом кургане найдено было по два и по три человеческих трупа. Как в конце 1865, Миясский завод, находился в ведении Уфимской губернии, то все эти находки в курганах представлены были Г. Романовским в Уфимский Статистический Комитет и теперь хранятся в тамошнем музее.
Судя по отделке вещей, обличающей некоторую степень образования этого исчезнувшего народа, можно заключать, что это не могли быть Башкиры, народ полудикий и кочевой ещё в недавнее время, да и сами Башкиры не присвоивают курганов себе, а Чуди, оставившей кроме этих курганов следы поисков медных руд.
Курганы в землях Миясских золотых промыслов находятся близ гор Наралинских, Ильменьских, Касконовской и Никольской розсыпей Урала, близ озера Ильмень, близ речек Черемшанки и Убалы всего насчитывается до 70 курганов.
Земли Миясских промыслов обильны лесами, которых в древности конечно ещё было более и водами, почему живший здесь народ и мог заниматься звероловством и рыболовством; звероловством занимались здесь Башкиры даже после уступки своих земель горно-заводчикам в XVIII столетии.
Хотя Башкиры, и признаются за коренных и древних обитателей края, но ещё древнее их в здешней стране Югорские племена, жившие по обе стороны Уральского хребта, в древности «Каменного пояса», как свидетельствуют об этом древние писатели Албуфед, Константин Багрянородный, Рубруквис и Плано-Карпини.
По словам Византийского историка Константина Багрянородного, Югорский народ разделялся на 8 колен, управлявшихся каждое своим вождём, одно из колен Югорских – «Маджары», жили по верховьям р. Аджика, Яика или нынешнего Урала, и по Южным разветвлениям каменного пояса или уральского хребта, в соседстве Печенегов, Узов и Башкир (Башкурт). Маджары были народ кочевой и огнепоклонники.
Часть Югров переселилась в нынешнюю Венгрию, в великокняжение Олега переселенцы проходили мимо Киева, но другая часть Югры или Угров ещё оставалась на прежних местах жительства.
Великий Новгород посылал вооружённую силу воевать Югру, собирать дань (югорщину) и обращать её в христианство. Походы на Югры в 1187, 1193, 1194, 1323, 1329 и 1364 кончились неудачно для Великого Новгорода.
В великокняжение Ивана III, в 1471, 1472, 1483 и 1492 годах снова предприняты походы против Югры4 и уже как видно не для собрания дани и распространения христианской веры, но для окончательного покорения Югры, но эти походы Москвичей тоже не были удачны. Югорский народ удалился в Сибирь и там смешался с Вогулами1. Во времена написания книги «Большой чертёж», в XVI веке, существовали уже в сибири югорские городки на Сосве и Выгде.
Русскому народу издревле было известно что Югра, язык которой нем, живёт в ущелиях гор и за оружие охотно платят звериными шкурами, что это люди, заключённые в ущелия Александром Македонским. Москвичи, жители равнин, удивились уральским горам, пришедши сюда войною и, возвратясь из походов на Югру, разсказывали и своим и иностранцам разные диковины и басни о приуральских местах.
Сам даже воевода, Князь Курбский, в 1499 году, разсказывал Цесарскому посланнику, барону Сигизмунду Гербештейну о уральских горах: «коли ветрено то оболоки (облака) раздирает… а он, воевода, 17 дней поднимался на гору и всё не дошёл до вершины», словом, Москвичи конца XV века не знали меры преувеличения тех трудностей, которые встречали и тех подвигов, которые сделали на Урале.
Так народ Югорский, за исключением переселенцев за Карпатские горы, изчез в глубину Азии не далее конца XV века. Вопрос в том: этот народ, или какой другой, оставил по себе памятью курганы и медные копи.
В землях Оренбургских киргиз много курганов и тоже такой же формы, как в Оренбургской губернии, следов. возникших одновременно с ними, если форма курганов может служить доказательством принадлежности их одному и томуже племени. Киргизы приписывают курганы и развалины какого то храма находящегося в 227 вер: от Миясского завода в бывших киргизских, а теперь казачьих землях Троицкого уезда, близ Станицы Михайловской, какому-то народу, давно удалившемуся в китай и разсказывают, будто в этом храме погребён святой Царь этого народа.
«Этому народу принадлежат многие развалины на киргизских и башкирских землях», говорит Рычков в своей Топографии Оренбургской губернии, изданной в 1759 году1. Теперь этих развалин, кроме лежащих близ Станицы Михайловской, нет.
Что касается Башкир, то на их землях селился и кочевал кто хотел: Татары, Чуваши, Мордва, Черемисы, Калмыки и Каракалпаки, Калмыки кочевали по Миясским землям даже в XVIII веке, покуда не ушли в 1771 году в Китай.
Кочевые Башкиры постоянно терпели погромы: их воевали тоже кто хотел: Татары (особенно Нагаи), киргизы и проч. Ещё за 400 лет до Чингиз-хана, хан Орхус, один из азиятских владельцев, посылал войско для покорения Башкир2, но уже во времена золотой орды и царства Казанского и Астраханского, Башкирия, является покорённою Ногайскими князьками3, с падения же Казани, Башкиры делаются подданными Белого Царя, по их же собственной просьбе; ранее того удаляются из Башкирии, боясь русской силы, Ногаи.
Названия вод, гор и урочищ в землях Миясских золотых промыслов все татарские или башкирские, местного наречия; изредка встречаются названия и русские, как-то: гора Никольская, речка Смородиновка и т. п. данные в позднейшее время когда поселись русские люди, о которых не было здесь, кажется и слуха до XVIII века, не смотря на присоединение Башкирии ещё при грозном, в XVI веке; русские города в Башкирии: Уфа, Бирск, Мензелинск стояли далеко от степей, где теперь Миясские золотые промысла.
По этим местам кочевали Башкиры Каратабынской и Баратабынской волостей; каждая волость разселялась, в пределах своих границ, издревле, волею народа определённых по живым урочищам. И вот, конечно, откуда произходят древнейшие названия здешних вод, гор и урочищ; но возникли ли эти названия с тех пор или прежде, чем Башкиры стали исключительными господами местности, неизвестно.
В административном отношении, здешняя местность принадлежала сначала приказу Казанского дворца, затем последовательно: Казанскому наместничеству, Уфимскому воеводству или воеводской Канцелярии потом Оренбургской губернии, Исетской провинции, Уфимскому наместничеству, а после снова Оренбургской губернии Троицкому уезду, в пределах которого остались и теперь Миясские золотые промысла, после разделения, в 1865 году, губерний на Оренбургскую и Уфимскую, за исключением местностей, лежащих по другую сторону Уральского хребта.
Правительство давно знало о рудных богатствах Башкирии, давно оно приглашало сюда на поиски руд, давало широкие права горным заводам и побуждало самих Башкир и инородцев, живущих на их землях, к содействию в указании руд; об этом, ещё в Царствование Петра Великого, вышел в 1720 году указ, конечно хорошо известный обитателям здешнего края. Для заводов дозволено покупать и кортомить на продолжительные сроки башкирские земли.
Тульский купец, а потом дворянин Иван Перфильевич Мосолов в 2 половине XVIII века основал в 38 вер. отнынешнего Миясского златоустовский чугунно-литейный и медиплавильный завод, выселив сюда крепостных людей преимущественно из Тульской губернии.
Для нового завода медь необходимо нужно было доставать в землях нынешних Миясских золотых промыслов. В 1751 году, с этою целию, Мосолов, по условию с Башкирами Каратабынской и Баратабынской волостей, стал кортомить их землю2.
Башкиры, вероятно указали Мосолову на медные руды и чудские копи. В 1769 году, Мосолов продал златоустовский и ещё другой в 44 вер. от него железоделательный и чугунно-литейный Саткинский завод Тульскому купцу Лариону Ивановичу Лугинину, передав вместе с этим право на все закортомленные земли. Лугинин сознавал необходимость иметь особый медиплавильный завод, для отвращения затруднения подвоза руд в златоустовский завод по дурным дорогам, особенно весною и осенью.
Завод надлежало устроить в центре рудных мест, на месте, удобном для жилья, и так избрано было, ещё не укреплённое в собственность, место нынешнего селения или завода Миясского. Лугинин вошол с просьбою в Государственную Берг-Коллегию и, в 1773 году, последовало дозволение основать Миясский медиплавильный завод.
В следующем году закипел в здешних местах Пугачёвский бунт, начавшийся ещё ранее, в конце 1773 года, в земле Яицких или уральских казаков. В начале 1774 года Пугачёвский бунт принял грозные размеры, возстание обхватило Башкирию и горные заводы Оренбургской губернии. Само собою, разумеется, что в это страшное время не могла начаться постройка Миясского медиплавильного завода.
В первых числах Мая 1774 года прошли Пугачёвские толпы и с самим Пугачёвым чрез владения будущего завода, около Ильменских гор, где и теперь показывают место пугачёвского стана. На месте нынешнего Миясского завода стояла тогда казарма для рабочих и ветреная мельница. Златоустовский и Саткинский заводы Лугинина были раззорены, сожжено всякое строение, жители ушли за Пугачёвым, многие разбежались, некоторые убиты, сгорели и утонули; Лугинин понёс громадные убытки, вольница истребила всё, что нашла: железо, медь, выплавленный чугун.
Лугинин просил себе льготы у Берг-Коллегии и избавления от платежа горной подати1. Лугинин, не смотря на понесённые потери, начал тотчас же приводить в порядок раззорённое, не оставляя намерения относительно устройства особого медиплавильного завода, тем более, что медиплавильные печи в Златоустовском и Саткинском заводе были разрушены в пугачёвщину.
Прежде всего Лугинин спешил закрепить за собою земли, закартомленные Мосоловым по условию с Башкирами, заключённому 20 Ноября 1751 года в Оренбургской Губернской Канцелярии. Лугинин, 10 Сентября 1775 года, заключил новой договор с Башкирами Каратабынской и Баратабынской волостей, явленный в Исетской Провинциальной Канцелярии.
Из этого акта видно, что Башкиры запродали Мосолову земли на 50 вёрстное разстояние по урочищам по течению р. Мияса, по левую сторону, до смежных земель Куваканской и Сызгинской башкирских волостей по гору Калагуй до р. Ая; чрез р. Миас, вниз по её течению по меже Села Кундравинского и Чебаркульской крепости3, сколько в эту, назначенную контрактом, 20 Ноября 1751 года, 50 вёрстную окружность вместиться может, а потом, перейдя Чебаркульскую межу с правой стороны по левую р. Мияса, чрез мыс при этой реке, где Лугинин положил быть заводу, а отсюда, следуя ниже к Чебаркульской крепости по горы Ильменские, озеро Ильмень и устье истекающей отсюда р. Караси, включив сюда, по левую сторону этой речки озёра, Ишкуль и Аргази, сколько ниже Чебаркульской межи, справой стороны р. Мияса в 50 вёрстную окружность взойдти может со всеми речками, истоками, падунами, лесами, покосами, пашнями, рыбными ловлями и хмелевым щипанием, не оставляя за собою ничего, а в особенности леса около озёр Миясово, Ишкуля и Аргази, за что они, Башкиры, каждый сколько на его приходится часть, деньги получили с Лугинина сполна, с тем однакоже, если на уступленных Лугинину землях найдутся изстари живущие вотчинники Башкиры, то имеют полное право оставаться жить на прежних местах, пользоваться пашнями, лугами, рыбными ловлями и лесом, кроме около озёр Миясово, Ишкуль и Аргази, где Башкиры не имеют права и кочевать, вполне пользуясь этим правом в других местах, уступленных Лугинину.
За неустойку Башкиры должны возвратить втрое убытки Лугинина и в случае процесса безспорно заплатить ему происти и волокиты1. Хотя по этому договору, не видно, чтобы Лугинин приобретал земли в вечное и потомственное владение, но Лугинин стал здесь твёрдою ногою и немедленно озаботился переселить сюда своих крепостных.
В 1776 году началось это переселение из Тульской, Орловской и Пензенской губерний; в том же году устроена плотина на р. Миясе и начали возводиться некоторые постройки. В следующем, 1777, году уже действовали четыре медиплавильные печи и четыре горна.
Вскоре после этого умер купец Лугинин, возведённый в дворянское достоинство, заводы его перешли во владение его внуков, армии капитанов Ивана и Николая Максимовичей Лугининых и были в нераздельном владении обоих братьев до 1797 года; в это время, по разделу, Миясский медиплавильный завод достался вместе с златоустовским, на часть Ивана Максимовича Лугинина.
Во всё это время нераздельного владения обоих братьев, заводоуправление, состоявшее из крепостных управителей и прикащиков, повидимому исполняя волю владельцев, продолжало увеличивать заводские действия.
Народонаселение пополнялось новыми выселенцами, открыты новые месторождения руд, для усиления заводских действий основано несколько новых селений на башкирских землях, вне прежних отводов, приобретённых по актам заводчиками Мосоловым и Лугининым. Так основаны селения Тургоякское, Куштумское, Поляковское, Кизникеевское и Карябинское, возникшие между 1780 и 1796 годами из выселенцев златоустовского завода.
Потребность в тех селениях усиливалась по мере выработок местностей близких к центральному пункту или медиплавильных фабрик; теперь эти, так сказать вспомогательные селения, должны были, находясь ближе к вновь открытым рудникам и лесам, отдалённым от фабрик, способствовать заводским действиям добычею руд, изготовлением дров и угля и подвозом всего этого на фабрики. Так точно поступало в последствии и казённое управление в 1820 и 1853 году, основав для таковой же надобности, в помощь Миясскому заводу, деревни Новотагильскую и Новоандреевскую, в 38 и 40 верс.
От завода; жителей сюда перевели из Пермской губернии Тагильского завода и Артинского и из заводов Златоустовского и Кусинского. Последний основан в 29 вер. от Златоустовского, при р. Кусе в 1789 году, на купленных ещё заводчиком Мосоловым башкирских землях, которые после перепроданы были купцу Лугинину.
Не смотря на каждогодное приращение рабочих сил, на основание нового железоделательного Кусинского завода, на всеобщее, повидимому усиленное действие заводов Лугининых, дела владельцев шли худо, год от году на заводах накоплялись казённые долги по не уплате горных податей; обогащались только лица заводского управления, из тех же крепостных. В народе осталась память об этих временах и действиях управителей, контор и разных смотрителей, тягостных для народа при тогдашней суровости крепостного права; и теперь ещё памятны местному населению жестокости крепостных прикащиков Волегова и Ахматова. О всех действиях управителей-прикащиков и проч. в ущерб интересов заводовладельцев вероятно не доходило до самих Лугининых, вполне доверившихся всей душой своему заводоуправлению в лице Волегова, Ахматова и проч.
Молодые наследники бывшего предприимчивого капиталиста и специалиста, каков был их дед, Тульский купец, а потом дворянин, Ларион Иванович, не имели этих качеств. Прослужив очень недолго гвардии сержантами и прапорщиками, оба брата Лугинины вышли в отставку, армии Капитанами, жили в Москве, не уступая в роскоши вельможам того времени, во все не думая о своих горных заводах.
Правда, иногда для разнообразия и развлечения, Лугинины навещали свои Оренбургские заводы: здесь у них были в восточном и английском вкусе дома, устраивались великолепные угощения, охота всякого рода, для чего содержались при заводах псарни и целые толпы крепостных псарей. Однако, как ни скрывали худого положения дел конторы и управители, а должны же были откровенно донести об их состоянии заводовладельцам, когда в конторских кассах не оказалось денег для необходимого действия заводов.
Тогда Лугинины поспешили снять с себя все заботы и отдали заводы в аренду Московскому 1 гильдии купцу Андрею Андреевичу Кнадеру. Кнадер, начал управлять заводами из Москвы, редко их навещая лично, он обещался вносить Лугининым арендных денег около 100 т. р. в год. Управление арендатора было не лучше прежнего, так как оставалось в прежних руках, и на прежних порядках. Лугинины, в 1798 году, продали свои Златоустовский, Саткинский, Кусинский, Миасский и Артынской (ныне Пермской губернии) заводы за 1 500 000 руб. государственному ассигнационному банку.
Кнадер успел себе исходатайствовать у Банка право остаться по прежнему арендатором, на старых условиях, заключённых им с Лугининым. Безпорядочное арендаторство Кнадера продолжалось до 1811 года. В этот промежуток времени, в 1799 году, в землях Миасского завода найдены золотые руды и на самом заводе устроена золотопромывальная фабрика с толчеёю для золотых руд. Этот способ, впрочем единственный в старину, толочь и потом промывать руды, продолжался во всё время существования арендаторства Кнадера.
Золотопромывальная фабрика при Миясском медиплавильном заводе не окупала издержек производства и этим способом добыто самое ничтожное количество золота.
Например с 1803 по 1805 годы всего добыто было 9 фун: 70 золот: между тем выплавка меди доставляла от 2 до 15%, открыта медь при селениях Поляковском и Карябинском, на башкирских землях, открыты новые медные рудники Ключевской, Чистогорский, БергДиректорский, Никольский, Покровский и другие1.
Государственный Ассигнационный Банк обратил особое внимание на Миасский завод и этому заводу по Высочайшему повелению 30 Сентября 1800 года, велено из общих всем заводам дач отвесть земли с лесами и всеми угодьями по речке Атляну, впадающей в р. Миас до вершин Уральского хребта с чебаркульскими лесами и лугами; таким образом земли заводские явились в нынешних их границах, исключая те селения как то Тургоякское и другие, о которых было говорено выше.
Вместе с тем Миасский медиплавильный завод изъят от управления Кнадера и передан в ведение государственного Банка.
В 1811 году, по поводу безпорядочного арендаторства купца Кнадера и вследствие накопления казённых недоимок, состоялось 30 Октября Высочайше утверждённое Мнение Государственного Совета, по которому бывшие горные заводы гг. Лугининых и в том числе Миясский велено передать в ведомство Министерства финансов, под ближайшее заведывание Уральского горного Правления, главного Начальника горных заводов Уральского хребта и горного начальника Златоустовских заводов.
Так избывших заводов Лугининых составился Златоустовский горный округ, существовавшее здесь до этого времени частное управление перешло в руки горных чиновников по хозяйственной, административной и даже судебной, частям и таким образом составилось новое ведомство, изъятое от власти губернского начальства и общих для губернии учреждений. Только по географическому положению продолжали принадлежать эти горные заводы бывшей Оренбургской губернии.
Заводы, впрочем, и всегда были изъяты от власти гражданской: по регламенту Петра I-го о Берг-Коллегии, Оренбургские заводы подлежали Оренбургскому горному начальству; полицейское управление разделялось, потом, между заводским исправником и в некоторых случаях местным земским судам.
Для заводов сохранила своё влияние власть Генерал-Губернатора.
С переходом Миясского завода в ведение казны, бывшее крепостное население его и вспомогательных селений, под именем сословия горнозаводских мастеровых, стало вечно и потомственно обязанным заводу. Из этой зависимости не были изъяты, с их потомством, урядники или унтер шихтмейстеры, как-то: уставщики, или кондукторы, межевщики, пробирщики, мастера, писаря, чертёжники, фельдшера и аптекарские ученики, урядники сравнены с унтер-офицерами, а мастеровые или рабочие с рядовыми.
Как сословие военное горнозаводское население, в случае преступлений, судилось военным судом, не давало от себя рекрут, было свободно от всех государственных податей, но неизбавлялось от натуральной повинности касательно исправления дорог, мостов, отвода квартир и дачи подвод.
Заводам были крепки вечно и потомственно дети чиновников, рождённых, когда их отцы были урядниками: дети нижних воинских чинов, служивших в Оренбургских линейных батальонах при горных заводах, рождённые во время службы их отцёв на заводах, незаконно-рождённые дети их жён и дочерей и таковые же жён и дочерей урядников и мастеровых.
В горнозаводское ведомство могли поступать желающие из податных сословий, если они уволены от обществ, но случаев такового поступления было мало, и население горных заводов пополнялось наиболее рекрутами, принимаемыми по набору, исключительно из государственных крестьян. Рекруты водворялись на заводах с своими семействами, кроме тех детей их, которые достигли 15 лет; эти последние могли оставаться на прежних их местах жительства или пожеланию следовать за родителями и сделаться в последствии с потомством крепкими горным заводам.
Сыновья урядников и рабочих, до 15 лет, назывались малолетками и получали по 1 ½ пуд. провианта и жалованье по штату; малолетки поступали в заводские школы и по окончании учения могли поступать в разряд урядников или оставались дома при родителях или же могли быть употребляемы в лёгкие работы, не более 8 часов в сутки. В возрасте от 15 лет и до 18 сыновья урядников и рабочих назывались подростками ипоступали непременно в работу, если не обучались в школах, получая провианту по 2 пуда в месяц.
С 18 лет они перечислялись в разряд полных работников, и с этого времени начиналась их действительная служба, продолжавшаяся 35 лет, (для поступивших из рекрутов – 25), если по роду болезни или увечью ранее этого не будут признаны не способными к работам. Урядники, по истечению положенного срока (24 лет), производились в классный чин. Все нижний чины и мастеровые получали жалованье и если оно было менее 100 р. в год, то сверх жалованья выдавался ещё и провиант, холостому 2, а женатому 4 пуда в месяц.
Дети женского пола получали провиант до 18 лет и в заводские работы могли употребляться только с согласия родителей. Дети обоего пола, остававшиеся сиротами после родителей, получали пособия по 10 коп. в месяц, если же поступали в училище, то по 22 коп. до 12 летнего возраста. Нижние рабочие чины пользовались всеми городовыми правами, совместными с их обязанностями по службе, могли заниматься ремёслами и мастерствами, записываться в цехи и нести их повинности, кроме тех, которые не совместны с их обязательной службой, и мастер, или художник из горнозаводских, мог иметь своё заведение и вольнонаёмных работников из разного звания людей.
Нижние рабочие чины, имея дом при заводах, не платили за них налогов, им выделялись из заводских дач луга и пашни и, во время сенокоса, давалась льгота от заводских работ на 25 дней, для построек выдавались из казны в ссуду лес, железо и кирпич, больные пользовались безплатным лечением в заводской больнице, старые и увечные могли поступать в богадельни, уставщики, межевщики, мастера пробирщики и лучшие из мастеровых рабочих, без суда, избавлялись от телесного наказания; нижние чины и рабочие не могли отлучаться из заводов без дозволения местного начальства, не могли помимо начальства ходатайствовать по своим делам и подавать прошении, не могли входить в долговые обязательства.
При обязательности всякого рода службы заводам и всех стеснительных условиях быта, не могла развиться промышленность, а тем более торговля нуждающаяся в кредите, между тем как для удовлетворения потребностей заводов, принявших вид городов, как на пример и Миасский завод, необходимы были и торговля и промысла.
Это вызвало в горные заводы, с самого их заселения, купцов и мещан из разных городов; эти, так называемые иногородные, люди захватили в свои руки торговлю и промысла. Лица всех званий, живущие при заводах, подчинялись, кроме суда, заводскому начальству и заводской полиции; они могли иметь свои дома и лавки на местах, отведённых заводскими конторами.
Полиция заводов: Полициймейстеры, Исправники и Квартальные надзиратели, действуя на правах городской Полиции, подчинялись управителям заводов. На полиции лежало производство следствий хотя бы и по делам лиц не горного ведомства1. Такой порядок дел существовал до 1861 года, когда: «Рабство, падшее по манию Царя» изменило быт горнозаводского не свободного населения.
С поступлением заводов Лугининых в казну они, в том числе и Миасский (последний впрочем, ещё во времена принадлежности его Государственному Банку, стали пополняться рекрутами, набираемыми из казённых селений. Вот откуда и каким путём сложилось здешнее население, в состав которого, кроме иногородных, взошла горная стража из Оренбургских линейных баталионов. Дети нижних чинов этой стражи, вместо поступления в баталионы кантонистов делались горнозаводскими людьми вечно и потомственно. В кантонисты же поступали лишь дети, рождённые до поступления их отцёв на службу в горные заводы.
Новое начальство обратило всё своё внимание и всю деятельность на изыскания для открытия золотых разсыпей в землях Миасского завода; добыча же и плавка меди была прекращена вскоре по поступлении Миасского завода в ведомство Уральских казённых заводов. В этих изысканиях, кажется, прошло около 12 лет, по крайней мере архивы главной Конторы Златоустовских заводов и Миасской заводской Конторы не представляли об этом ни каких известий, каковы были и в чём заключались действия Миасского завода.
Первые богатые розсыпи открыты в 1821 и 1822 года, в 20 вер. от завода, при р. Ташкутарге, а в следующем, 1823 году, добыто золота 3 пуд. 27 фун. 77 48/96 золот: с содержанием в 100 пуд. Промытого золота 77/96 золот. каждый золотник обошолся ценою 6 р. 16 1/8 к. промыто песков 1 766 411 пуд. За тем добыча золота в течении десятилетия до 1 Августа 1833 года идёт прогрессивно, увеличиваясь до 64 п. между тем как расходы по добыванию становились менее.
Помещаем ниже ведомость за первое десятилетие со времени открытия Миасских золотых промыслов, извлечённую из документов архива Миасской заводской Конторы золотых промыслов. Заметить должно, что горный год считается с Мая а не Января месяца. Добыча золота на Миасских золотых промыслах ни когда не прекращалась, да и теперь не прекращается круглый год; только на частных Оренбургских золотых промыслах работы прекращаются в половине Октября месяца в избежание потраты леса, для отогревания песков.
В 1824 году Миасские золотые промысла посетил ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР АЛЕКСАНДР 1-й во время путешествия своего в приуральские места и Оренбургскую губернию, в 1837 году Государь-Наследник ныне благополучно царствующий Император Александр Николаевич, в 1847 году Герцог Максимилиан Лейхтенберский, а в 1866 г. Князь Романовский, Николай Максимилианович – Герцог Лейхтенбергский.
Год посещения Императором Александром 1-м Миасских золотых промыслов и путешествия Его Величества на Урал, время замечательное в истории русского золотого промысла.
В этом году, по поводу открытых в предшествовавшие три года богатых золотых розсыпей в Сибири, правительством обращено особое внимание на золотой промысл, до этих пор самый ничтожный, заключающийся в жильном золоте или руде, а не розсыпях. Мы видели, какой успех дала Миасская золотопромывальная Фабрика, не окупившая своим золотом издержек на содержание фабрики. Большая часть правил для золотых промыслов, находящихся в ведомстве казны, вышла в 1824 году, указом 9 Сентября 1824 года (№ 30056) поставлено в обязанность горным начальником отправлять партии для поиска золотых розсыпей.
За открытие их назначена награда каждому рабочему от 7 р. 50 коп. до 30 руб. штейгерам против этого вдвое или втрое, а горным офицерам по особому усмотрению начальства. Если будет открыт рудник одним лицём, то смотря по важности открытия, выдавать награды от 150 р. и более или определяется какое либо другое награждение; тоже самое велено применять и к изобретателям машин и других улучшений в способах разработки, могущих способствовать к более дешёвой промывке песков.
За открытие рабочими самородков определено выдавать награждение, смотря по весу: за самородок в один или два золотника по 6 к. в три 30 золотника по 9 к. 4 золот. по 12, в пять и более золот. по 15 коп. за золотник. В предотвращение кражи золота, промывка его должна была производиться при нарядчике, штейгере и Смотрителе рудника, золото добытое в самородках вносилось в книгу за подписом этих лиц и свидетельством управителя.
Частным лицам воспрещена разработка золотых рудников на землях, принадлежащих казённым заводам. В 1829 году, на казённых заводах и золотых промыслах учреждена горная стража, подчинённая горному начальству, из 7, 8 и 9 Оренбургских линейных баталионов, названных «горными».
В уставах горных, с 1829 по 1853 год, видим ряд правительственных мер против похищения золота и тайной торговли им; так виновные всякого звания и пола подвергаются военному суду и приговоры суда, кроме тех случаев, когда дело касается дворян и чиновников, окончательно Конфирмуются главным начальником горных заводов. Военный суд по делам горным в Оренбургской губернии открыт в 1834 году в златоустовском заводе нынешнем городе Златоусте Уфимской губернии.
Так, с открытием у нас на Руси невиданных до толе золотых розсыпей, открылось небывалое прежде преступление хищничество золота. Русский простолюдин вообще убеждён что земля и леса общее достояние человечества, что по этому, хищничество золота или, порубка леса вовсе не преступление, и на основании этого взгляда, ни какие строгие меры не останавливают нашего простолюдина ни от порубки леса, ни от хищничества золота. Преследование делает только его более осторожным, как мы это видим из многих случаев обнаружения кражи золота судебными следствиями.
В историческом отношении, Миасские золотые промысла были первыми в Оренбургской губернии, все частные золотые промысла открыты здесь впоследствии, в конце тридцатых годов. Частный золотой промысл, как известно, существует в Троицком, Челябинском и Верхнеуральском уезде Оренбургской губернии; некоторые из частных золотых приисков в Троицком уезде находятся близ Миасских золотых розсыпей.
Манифест 8 Марта 1861 года призвал горнозаводское население к новой жизни. Отменены обясательные отношения населения к заводам, бывшие тем же крепостным состоянием, вечным и потомственным, горнозаводское население получило все права свободных сельских обывателей; по суду и полиции подчинено оно общим учреждениям, получило свободу переселиться, перейти в другие сословия, обратиться к всякому роду занятий; заводские урядники переименованы в Канцелярские служители.
Освобождённому заводскому населению даны Мировые учреждения и самоуправление. В замен горной полиции открыты в заводах и селениях волостные правления из людей, избранных обществом. Впервые среди горнозаводского населения явилось выборное начало.
В Миасском волостном правлении выставлено в раме духовное завещание благодарного народа. Вот это завещание:
«Во имя отца и сына и святаго духа Аминь.
Проникнутые благоговением и преданностию ко Всемогущей воле Божией и благодарностию к Освободителю нашему и всего нашего потомства Императору АЛЕКСАНДРУ II, и желая сохранить память о дарованной свободе в отдалённом потомстве, мы, жители Миасскаго завода, по праву отцёв, завещаем нашим детям и внукам построить храм во имя Святаго Благовернаго В. К. Александра Невскаго в Миасском заводе, в запрудной части, на имеющейся для сего площади, которую с сего же времени будем называть «Александровскою». До времени же построения храма поставляем себе в обязанность совершать каждогодно два крестных хода: 1-й – 8 Марта, и 2-й 30 Августа». Подписей на этом завещании нет; вместо печати, стоит в кругу: «8-е Марта 1863 года».
С прекращением обязательных отношений, бывшие так называемые рудничные селения, сделались совершенно самостоятельными, составив из себя волости: Тургоякскую, из селений Тургоякского, Новотагильского, Новоандреевского и Куштумгинского и Вознесенскую из селений Коребинского, Низникеевского и Поляковского. Из них первая волость осталась только в приходе Миасской церкви, а в последней выстроены церкви в селении Поляковском Св. Троицы и селении Кизнекеевском во имя Вознесения Господня.
Жители обратились к земледелию, к работам на частных золотых промыслах и только частию к таким-же работам на Миасских промыслах. Селения этих Тургоякской и Вознесенской волостей, лежащие вне границ Миасских золотых промыслов теперь ничего не имеют общего с ними. Эти селения расположены на башкирских не укреплённых землях, ещё не решён вопрос, оставаться ли жителям на месте или быть выселенными.
Мы оставили Башкир, продавших земли Лугинину, вследствие договора с предместником его, заводчиком Мосоловым. По этому договору, они оставались на прежних местах жительства, имели право, в указанных им местах кочевать, заниматься охотою, рыболовством, пользоваться лесами и лугами.
С поступлением Миасского завода в казну, ещё в последние годы арендаторства Кнадера, Башкиры должны были удалиться из заводских дач, так как прежние договоры касались только Мосолова и Лугинина, а не казны; В следствие возникшего было спора со стороны Башкир, отмена этого договора утверждена решением общего собрания Правительствующего Сената 4, 5 и Межевого Департаментов 30 Маия 1836 года. Башкиры удалились, оставя следы бывшего жилья и свои кладбища.
В настоящее время казённые заводы и золотые промысла, после Высочайшего Манифеста 8 Марта 1861 года, существует на основании свободного труда. В работы на Миасских золотых промыслах нанимаются по контрактам жители завода и окрестных селений; кроме того, наём рабочих происходит по распоряжениям заводского начальства в разных местах Оренбургской и Уфимской губерний. В след за изменением заводского хозяйства, в Миасском заводе уменьшена горная стража, назначавшаяся прежде от 8 Оренбургского линейного баталиона.
В 1865 году, когда в следствие Высочайшего Повеления 5 Маия, бывшая Оренбургская губерния разделена на Оренбургскую и Уфимскую, Миасское селение, или завод, было присоединено к златоустовскому уезду последней и здесь был учреждён 1 стан этого уезда, но в конце 1865 года, так как границею между обеими губерниями поставлено быть уральскому хребту, то Миасский завод по географическому положению своему находящийся по другую сторону Урала, и взошол попрежнему в состав Троицкого уезда Оренбургской губернии.
Жители завода по уставным грамотам между ними и заводским начальством должны получать в собственность земли под усадьбою и надел луговою землёю.
В ведении Миасского завода состоит пашень 990 дес. сенокоса 6690. Некоторые из жителей обратились к земледелию и арендуют для этого земли у казаков и Башкир, платя за каждую не обработанную десятину по 1 р. 35 к. а обработанную по 5 р. но таковая аренда в год, покуда, ещё не простиралась свыше 100 и 150 дес. Более всего арендуются покосы даже и из числа казённых, по соглашению с заводскою конторою.
Так, в 1865 и 1866 годах, было за арендовано более 4000 десят. На здешнем грунте хорошо родятся ярь, пшеница и овёс, сеяние озимого почти невозможно в гористых местах по причине ветров. В последние три года жители собрали более 37 000 п. пшеницы и яри и 18 480 п. овса. Огородничеством занимаются все домохозяева; в огородах хорошо родятся капуста, картофель, морковь и лук.
Окончив поверхностный очерк быта Миасских золотых промыслов, касательно их прошедшего и настоящего, обращаюсь к географическому их и хозяйственноадминистративному положению. История Оренбургских горных заводов и промыслов ещё ждёт своего историка: в материалах не только нет недостатка, а на против того полное обилие в здешних архивах, здешние заводские архивы, говорю это по опыту, интересны не только по отношению к горному делу, но ещё и в том смысле, что в них есть много неизвестных материалов касающихся истории, статистики, топографии и этнографии края.
Земли бывшего медиплавильного завода нынешних Миасских золотых промыслов лежат при Урале и многих его разветвлениях, носящих различные названия. Уральские горы по наблюдениям начинаются от Богословских заводов, Пермской губернии и может быть и берегов Ледовитого моря1; до г. Екатеринбурга идут они от С на Ю, а отсюда поворачивают к ЮЗ. и дойдя до вершин р. Урала и Белой, разделяются на две отрасли: одна под именем Общего Сырта поворачивает к берегам Волги, другая под именем Губерлинских гор теряется в равнинах Киргиз-Кайсацких степей. Уральский хребет, входя из Пермской в Оренбургскую губернию, на всём своём протяжении, сопровождается высокими отрогами, из которых все идущие по землям Миасским, тянутся по одному направлению от С.В. на ЮЗ. и представляют те кражи гор и куполообразные возвышения служащие как бы связью; высота этих связей или кряж Миасских от 20 до 150 саж. Вершины гор, дикие и голые, называются «сопками». От Миасского завода, по большой трактовой дороге, проведённой в 1823 году, до бывшего завода или нынешнего г. Златоуста, идут собственно Уральские горы на протяжении 37 вер.
Самый Миасский завод стоит на месте ровном, окружённом горами. Разветвления Уральского хребта в землях Миасских золотых промыслов следующие. Горы Ильменские, начинающиеся близ Кыштымского завода Пермской губернии, близ озера Аргази; эти горы идут направляясь от СВ. на ЮЗ; на пространстве 80 вёр. Отроги Ильменских гор называются Чебаркульскими; около села Чебаркульского – Циникульскими, около казачьих деревень больших и малых Карасей, Кожевниковой и озера Мисяша, Чешнаковскими; в 8 вер. от Миасского завода по направлению к с. Кундравинскому, Чашниковские горы представляют много обрывов, сопок и крутопадающих лугов, заросших лесов.
(Отсюда) вытекают речки Чёрная, близь деревни этого имени, в 9 вер. от Миасского завода и речка Чашковка в 9 вер. от села Кундравинского и обе эти речки впадают в р. Миас. Касконовская гора близ Кавелинской фабрики тоже одна из отрогов Ильменских, горы Наралинские составляющие здесь как бы предверие Уральского хребта начинаются близ р. Шадрамки; отроги их начинающиеся от Уфы и речки Белой и гора Никольская. Многие из отрогов Уральского хребта не носят особого названия как-то: около р. Еремели, начиная от впадения её в р. Миас, около озера Карабалык, около рр. Атляна и Ташкутарги, около рудников Мулдакаевского и Ключевского. У Башкир есть для некоторых из них, т. е. этих отрогов Урала, свои названия, но они не взошли в официальные данные.
Здешние местности богаты горными породами и минералами. Из первых здесь находятся гранит, гнейс, диорит, порфир, змеевик, известняк, хлоритовой, тальковой, слюдяной и глинистый сланц. Гранит, гнейс и тальковой сланец в изобилии находят в Ильменских горах, слюдяной сланец при горе Каскиновской, мелкозернистый гранит и зелёный камень около р. Ташкутарги и Мулдакаевского рудника, порфир, в особенности змеевик, находятся везде по Уралу.
Из минералов, кроме золота и медных руд – основного богатства здешней почвы, находятся: самородная платина, свинец, жёлтый иридий, храмовый железняк, жёлтый железняк, железный блеск, анатаз, брукит циркон, топаз, горный хрусталь, фенокит, полевой шпат, калумбит, самарскит, ильменит, чельменортин, (каторанит), содалит, эмолит, парохлор, этикит, купферит, авсит, корунд, аквамарин, берил, слюда чёрная и белая, графит, аметист, ильвиновый шпат, эпидот, апатит, бурый сфен, медная синь, медная зелень, серный колчедан и яшма всех цветов. Для добычи минералов посылаются особые партии заводским начальством, но только в случае требования от Г. Министра финансов или для горного Института.
Земли Миасских золотых промыслов богаты водами; здесь находятся озёра: Миасово, Ильмень, Аланчик, Змеиное, Аргаяш, Теренкуль, Ташкуль, Ишкуль, Курманкуль, Карабалык и Ашкуль или Ауш-куль, почитаемая Башкирами святою; навершине её, как разсказывают Башкиры, погребены какой-то святой имам и его два ученика. Они пришли будтобы в Башкирию из средней Азии для обращения Башкир, ещё язычников, в мусульмане. Башкиры ходят на поклонение на эту гору, совершив прежде омовение в ручье, на этой горе протекающем.
На горе Аушкуль т. е. Аушево озеро, прозванное так по имени кочевавшего здесь когда-то Башкира Ауша, находят минералы разных пород. Реки, протекающие в землях Миасских золотых промыслов следующие: р. Миас вытекающая из Наралинских гор и впадающая в озеро Аргази; р. Атлян, берущая начало из Уральских гор, впадает в р. Миас; р. Караси, отделяющая Миасские земли от Казачьих земель, вытекает из Уральских гор и впадает в озеро Миасово, сюда же впадают три безъимянные ручья, из которых один берёт начало из озера Таткуля, а другие два из Ильменских гор; р.р. Бузгун, Чёрная, Чашковка, и Журавлёвка, Большой, Средний и Малый Еремель вытекают из розсыпей Уральских гор и впадают в р. Миас; р. Убала вытекает из розсыпей Урала, близ Мулдакаевского рудника, впадает в р. Еремель; р. Ташкарга начинается в лесу близ Каскиновской горы и впадает тоже в р. Еремель; р. Малая Шадрама вытекает близ Норалинских гор, р. Уй берёт начало из Уральских гор, вместе с рр. Шадрамкою и Ямазы, впадают в р. Миас; сюда же впадают р. Трубинина, Безъименный ключ, три речки и три ключа без прозвищ, вытекающие из Ильменских гор.
В землях Миасских есть много ручьёв, вытекающих из гористых и лесистых мест, но некуда не впадающих, а уходящих в землю; таков например ручей на горе Аушкуль и многие ему подобные.
В здешних водах водится много рыбы: щука, окунь, чебак, линь, налим, карась; в р. Миасе водится елец и все прочие поименованные здесь порода рыб, кроме карасей, водящихся здесь преимущественно в озёрах. Здешние озёра отданы в аренду на 12 лет: большие за 700 руб., а малые за 30 руб.
Рыболовство в реках не составляет здесь промысла, точно также как звериная охота в лесах; охота здесь имеет характер случайности, народ говорит, что во 1-х в прежнее время существования обязательных отношений не было возможности заниматься охотою; к томуже леса не так изобильны зверями, год от году уменьшающимися в здешних местах, по мере того, как по увеличению населения и заводской производительности стали уменьшаться и самые леса.
Из числа 165 804 ¼ дес. земли отведённых Миасским золотым промыслам считается 104 402 ½ дес. лесных дач; но это исчисление, кажется только приблизительное, а не настоящее так как леса с давних лет считаются разстроенными.
Они состоят из сосны, лиственницы, берёзы; осины и частию ольхи. Ценными породами, судя по употреблению на здешнем заводе, следует считать хвойные породы, хотя осиновые и берёзовые леса преобладают в землях Миасских.
Здешний климат не вреден лесам, а червь портит только сухоподстойный но отнюдь не сырорастущий лес. Прежде Миасские дачи изобиловали хвойном лесом, но с развитием горных производств и увеличением народонаселения значительная часть лесов вырублена. Уменьшение лесов происходит и от недостатка средств к их охранению и от самовольных пору- бок, развитых в народе.
В Ю.В. части Миасских промысловых земель водятся волки, зайцы, белки, барсуки, норки, олени и бурундуки. Для охранения порчи леса вообще в казённых горнозаводских лесах строго воспрещается делать бортни для пчёл, выдалбливыемые в деревьях, как это в особенности в обычае у Башкир. В горных заводах по этому допущено только одно – «посечное пчеловодство», но и то началось здесь, в Миасском заводе, только с 1864 года, и не более как в двух домах, у одного отставного урядника, у одного сельского обывателя, да и то в размерах, удовлетворяющих только собственным потребностям владельцев.
Главное средство к жизни горнозаводского населения, хотя уже и совсем на других основаниях, а всё таки остаётся таже заводская работа; земледелие, хозяйство, ремёсла следуют уже на втором плане жизненных средств в горных заводах, где, например, для земледелия самые средства, по местному положению, далеко не удовлетворительны по малому числу земли способной для пашень.
Горные заводы и золотые промысла по принципу их никогда в прежнее время не имели и не могли иметь в виду земледелия, им кроме рудного богатства или золотых розсыпей нужны были леса, столь необходимые для заводских действий и луга под сенокосы для продовольствия скота. Лошади например составляют необходимость заводских работ для подвоза дров, руд, золотоносных песков и т. д. Горнозаводское население, обязанное работами не имело ни времени, ни возможности заниматься чем либо помимо заводских работ; в продовольствии оно обезпечивалось самим заводо-управлением, которое, как взявшее на себя обязанность пропитывать всё ведомственное ему население, делало с этою целию значительные хлебные запасы.
Миасские золотые промысла запасали хлеба до 800 т. пуд, теперь занимают для продовольствия контрачных своих рабочих более и даже менее 10-й части этого количества. Рабочие, состоя на содержании промыслов получают помещение, пищу и жалованье, от 2 р. 50 до 4 руб. 50 коп. в месяц; остающимся-же на своём содержании выдаётся по 30 коп. в день, а женщинам и подросткам от 20 до 25 к. в день Женщины, малолетки и подростки употребляются при подвозе песков в качестве погонщиков.
Миасский завод, в настоящем своём положении вовсе не есть завод, но селение, сохранившее только своё прежнее название горного завода. При самом селении нет золотых россыпей и золотого промысла, а находится только одно управление золотыми промыслами, центральный госпиталь, аптека, школы, переставшие однакоже быть открытыми лишь для одного сословия, как это было в 1861 года и наконец некоторые, необходимые для золотых промыслов ремесленные заведения.
Деятельность Миасских золотых промыслов происходит в окрестностях Миасского завода на приисках и рудниках и важнейшие из них, на которых находятся конторы и помещаются рабочие, должны, по нашему мнению, считаться местами населёнными, хотя население это временное, живущее на этих местах до тех пор, пока не выработаются сами прииски, после чего уничтожаются и самые постройки, которые и не делаются по этому прочными, могущими служить для долгого и постоянного жилья, так как эти постройки по истечении срока переносятся на другое место, куда, переводятся и рабочие.
Селение Миасское по числу населения и хороших постройкам могло бы смело назваться «заштатным городком».
Оренбургские губернские ведомости. 1869. 11, 18, 25 января