Историк и публицист, генерал-лейтенант Леонид Решетников («Наследие империи»):
Сегодня, в День учителя, опять вспомнил Ивана Даниловича Радченко, нашего классного руководителя и преподавателя украинского языка и литературы. Всегда в вышиванке, фанатично влюбленный во всех этих «пысьменикив» типа Коцюбинского, Марко Вовчок, Леси Украинки, Рутченко, Тычины и Сосюры. Как он старался, можно сказать, самоотверженно превратить русских мальчиков и девочек в украинских.
Своим неиссякаемым напором, постоянной лёгкой восторженностью при цитировании какого-нибудь Ивана Франка он превосходил нашу учительницу русского языка и литературы Дружинину, добросовестно отрабатывавшей свой хлеб, но не ставившей, естественно, никаких сверхзадач. А Иван Данилович трудился именно ради таких задач.
Надо было обязательно втемяшить в голову Лёни Решетникова и ему подобных русскоговорящих советско-радяньских детей, что существуют иные прекрасные литература и язык, которые суть от сути народные, уходящие корнями глубоко в историю Украины и украинцев. Он мастерски и воодушевленно всё так обосновывал, что посыл нам, старшеклассникам, становился понятен: надо возвращаться к корням, то есть становиться украинцами.
Ничего против русских, упаси Бог, не говорилось. Давалось лишь понять, что вы-то другие, вы украинцы.
Был ли эффект от такой самоотверженной и, следует признать, довольно умелой работы нашего классного? Конечно, был.
Среди тех, где в семьях ещё царил русский дух, результат, как правило, был весьма призрачным. Но беда в том, что в большинстве семей преобладал дух советский и на него украинизм этот хорошо накладывался. Само собой, не в виде любви к «мовным» писателями, поэтам и к мове, как таковой, а в виде инаковости, мы, мол, другие, отличные от русско-советских, у нас и язык, и литература, да и история другие.
Так в сочетании с внешними факторами (существование газет, телепередач, театров, переводной литературы на мове и т.п.) уже в школе шёл процесс постепенного внедрения украино-радяньского сознания. С падением советской власти вторая половина этого определения безболезненно отвалилась.
Всё, что я описываю, происходило в 60-х годах прошлого века, когда я учился в школе и университете в Харькове, в абсолютно русском по происхождению городе, но включённом большевиками в состав радяньськой Украины.
И не надо сегодня удивляться, каким образом малороссийская часть русского народа «вдруг» оказалась нам чужой и враждебной.
Во-многом по причине русофобской работы, как любят англосаксы, вдолгую, чуть не на столетие, но с конкретным результатом. А благоприятные условия для такой работы создали мы сами после 1917 года — по наущению врагов России и по собственной запредельной глупости.
