Востоковед Николай Катанов

33346546747 Востоковед Николай Катанов История и краеведение ТАТАРСТАН Фигуры и лица

Феномен личности Николая Федоровича Катанова и его наследия в истории отечественного востоковедения недостаточно изучены. Жизнь и труды тюрколога и этнографа можно оценить в координатах истории востоковедения не только России и Европы, но и в широком социокультурном контексте ее развития во второй половине ХIХ — начале ХХ в. Наследие и судьба ученого-просветителя в значительной степени определялись единством и многообразием истории и культуры тюркоязычных народов России на рубеже ХIХ-ХХ вв.

В контексте современной историографии жизнь и деятельность Н. Ф. Катанова оцениваются, прежде всего, с точки зрения его личного вклада в развитие тюркологии рубежа ХIХ-ХХ вв. Есть еще одно измерение — отсутствие в то время условий для создания научной школы.

semya-katanovyx-v-1904-godu Востоковед Николай Катанов История и краеведение ТАТАРСТАН Фигуры и лица

Семья Катановых. Фото 1904 г.

Сегодня развиваются разноплановые исследования катановского наследия, научной биографии, роли ученого в отечественной тюркологии и культуре народов России. Публикации последних десятилетий сформировали качественно новый этап историографии. В целом внимание исследователей сконцентрировано на публикациях оригинальных текстов Н. Ф. Катанова и архивных документов.

В изучении биографии и наследия ученого представлены также прикладные аспекты — языкознание, фольклористика, музейное дело и библиография. Эти материалы позволяют более комплексно оценить место тюрколога в российской науке рубежа веков, обозначить дальнейшие направления изучения наследия ученого.

786609 Востоковед Николай Катанов История и краеведение ТАТАРСТАН Фигуры и лица

Посмертная фотография Николая Федоровича Катанова 1922 год. Из фонда Аскизского краеведческого музея

Н. Ф. Катанов безвременно скончался, по уточненным казанским историком-краеведом А. М. Елдашевым сведениям, 9 марта 1922 г. в возрасте 59 лет. Профессор Казанской Духовной академии И. М. Покровский, близкий друг Н. Ф. Катанова, писал в некрологе не только о заслугах покойного, но и о тяжелейших условиях жизни в последние годы, когла Н. Ф. Катанов читал до 47 лекций в неделю.

Ниже — текст некролога:

Здоровье Николая Федоровича пошатнулось с осени 1921 года, после физического паралича, случившегося с ним от переутомления, когда уже далеко не молодой профессор, вместо покоя …, вынужден был долго и непосильно работать: копать землю под посев картофеля и других овощей на огороде, носить их на себе с огорода, находящегося в пяти вёрстах от его квартиры, таскать и перекладывать тяжелые бревна с места на место, колоть дрова, носить воду на второй этаж в свою квартиру по крутой лестнице и многое другое.

…Весть о смерти Николая Федоровича быстро облетела всю Казань и поразила всех, знавших его (а его знала почти вся Казань!). В лице покойного наука и казанское общество потеряли незаменимую учёную силу, общественного деятеля и исключительного человека. Можно смело сказать, что потеря его ничем не вознаградима. Это был исключительный самородок и единственный человек на всю Россию.

Покровский И. М. Памяти профессора Н. Ф. Катанова, 1923.

 

* * *

Особый интерес представляет многообразное эпистолярное наследие Н. Ф Катанова. Первые письма, которые он начал писать своим наставникам, друзьям и коллегам, датируются 1884 г. Переписка продолжалась до 1920-х гг. Письма дают возможность оценить многие значимые события биографии Н. Ф. Катанова, которые оставались вне поля зрения исследователей. Из них мы узнаем, например, что отсутствие в Казанском университете и Казанской духовной академии условий для изучения восточных языков предопределило окончательное решение Н. Ф. Катанова поехать поступать на восточный факультет Санкт-Петербургского университета. В принятии этого решения важную роль сыграли первые наставники будущего ученого Н. И. Ильминский и В. В. Радлов.

По прибытии в Петербург Николай Катанов 20 августа 1884 г. напишет Н. И. Ильминскому: «Так как мне желательно изучать восточные языки, факультета которых нет в Казани, — я решился 16 ч[исла] уехать от Вас в Питер. Ректор университета — д[окто]р медиц[ины] Андреевский. Он зачислил меня в студенты и обещал дать стипендию на первом же курсе, что весьма желательно для меня. Столица очень нравится мне. Итак, если надо Вам навести кое-какие справки на счет минусинских наречий, я готов, к Вашим услугам…».

Письмо студента Н. Ф. Катанова другу Арсению Ярилову от 16 октября 1884 г. передает свежие воспоминания о пути из Красноярска в столицу Российской империи: «Был я в Томске, будущем рассаднике сибирского просвещения, был и в столице древнего Казанского царства — Казани. Оба города, а затем обе столицы произвели изумительное впечатление, паче всего последняя. Там, а больше всего здесь, в столице, замечательное сочетание изящества с художественным в архитектуре и прочих произведений ума человеческого».

Огромный интерес представляют письма Н. Ф. Катанова, написанные известным отечественным востоковедам В. В. Радлову, В. Р. Розену, Э. К. Пекарскому и другим ученым.

Известны опубликованные письма Н. Ф. Катанова академику В. В. Радлову в период с 17 апреля 1889 г. по 12 ноября 1892 г. Они были написаны в ходе комплексной этнографической и лингвистической экспедиции по основным центрам южной полосы Сибири и Восточного Туркестана. В своем предисловии к изданию этих писем В. В. Радлов отмечал, что в них «немало сведений, новых и интересных для этнографии и туркологии» (тюркологии. — Р. В.).

Читайте также:  Дом-коммуна - Уфа от А до Я

Основоположник комплексных историко-этнографических и лингвистических экспедиций в места проживания тюркских народов Сибири второй половины ХIХ в., В. В. Радлов обращал внимание читателя на то, что письма его ученика «представляют особый интерес потому, что описаны на местах исследований и под свежим впечатлением». Именно Н. Ф. Катанову было суждено продолжить комплексные тюркологические лингвистические, фольклористические и этнографические исследования в Центральной Азии.

 

Письма Н.Ф. Катанова В.Р. Розену

 

№ 1.

8 декабря 1892 г.

Село Абатское Тюкалинского округа Тобольской губернии.

Глубокоуважаемый мой Наставник и Руководитель Виктор Романович!

Прежде всего, искренне прошу извинить меня, что я не написал Вам за 4 года своего отсутствия из Петербурга ни одного письма, хотя нравственно должен был написать Вам о каждой из своих поездок по Азии отдельное письмо. Причиною моему молчанию было обилие дел; хотя и это не оправдывает меня, все же прошу извинения.

Из Петербурга я поехал в Сев[ерную] Монголию, где исследовал урянхайское наречие1; потом в Вост[очной] Сибири исследовал быт и язык карагасов2 и минусинских татар3; затем в Ср[едней] Азии исследовал быт и языки казак-киргизов4 и сартов, русских и китайских5. Сколько я собрал и представил к печатанию, можете узнать у В. В. Радлова6и Н. И. Веселовского7. С собою везу еще ⅔ своих записей. Что ведены не изящным слогом, я не спорю, но, что они будут интересны для науки, я не сомневаюсь нисколько.

Четырехлетнее странствование мое по степям, горам и пустыням Азии было для меня весьма полезно: я окреп здоровьем, научился многому и видел много редкостного. Бывали во время путешествия и такие минуты, когда проклинал себя за то, что выехал из Петербурга, но теперь все неприятное забыто, и, кажется, было бы нелишне съездить куда-н[ибудь] еще раз, хотя бы, напр[имер], в Русский Туркестан.

Материалов, не приведенных в порядок, везу с собою ¼ пуда. По прибытии в Петербург (в конце этого месяца) займусь обработкою их, чтобы под свежими впечатлениями издать их как можно получше. Низко кланяюсь Вам.

Ваш почитатель и ученик Николай Катанов.

Санкт-Петебургский филиал Архива РАН, ф. 777, оп. 2, д. 197, л.1-1 об.

 

№ 2.

9 января 1893 г.

Глубокоуважаемый Виктор Романович!

Переехал я на Петербургскую сторону, Церковную улицу, д. 19, кварт[ира] 1, два дня тому назад и поместился у своей знакомой, которая в 1887 [г.] и [188]8 году кормила меня обедом. Мы8 заняли у нея проходную комнату и условились обедать за 32 руб. в месяц. Обеды лучше, чем в мебилиров[анных] комнатах.

Из университета я все еще не получил паспорта. Если выдадут мне 450 рублей и если этим самым я считаюсь состоящим при университете, то неужели не могу надеяться на получение и паспорта?

Хотя денег, вырученных от продажи шуб, дорожных и полученных за медаль осталось уже немного, я все-таки не совсем унываю, потому что, во-первых, хозяйка знает меня хорошо, а во-вторых, я надеюсь на получение пособия от Географического общества и Академии наук, но не знаю определенно, когда именно и в каком размере получу упомянутое пособие.

Был я у Василия Дмитриевича9 и весьма доволен остался его приемом, потому что он точно рассказал мне обо всем, как я могу устроиться. Лектором татарского яз[ыка] он мне не советовал быть, да и я-то не хочу, основываясь на доводах Василия Дмитриевича. Ввиду всего этого и своей пользы, я пожелал бы поступить: или инспектором инород[ческих] школ в Казани, или преподавателем турецко-тат[арских] наречий в Казан[ский] унив[ерситет], или окруж[ным] инспектором школ в Туркестанский край. Мне советовали еще быть податным инспектором, но это, как говорится, не по нутру, и занятий много, и должность не по знаниям моим. Направьте, глубокоуважаемый Виктор Романович, на путь истинноеI и спасения. Из-за «туманности» в моей (будущей) судьбе мне и в голову не идут занятия наукою.

Неужели в довершение всего и покровительствования мне Академия наук и Географ[ическое] общество останутся безучастны к моим занятиям? Если это так случится, то очень и очень печально. Если для поступления на должность преподавателя тур[ецко]-т[атарских] наречий в Казан[ский] унив[ерситет] не потребуется ни pro venia legendi10, ни экзамен, то я готов поехать туда в первое же место. Быть лектором и иметь недруга в лице В[асилия] Д[митриевича], который произвел на меня самое приятное впечатление своими искренними советами, мне не хочется вовсе.

Читайте также:  От дома Тушнова до Дворянского собрания. По Голубиной – Пушкина

Итак, заканчивая свое письмо, опять и опять прошу Вас, глубокоуважаемый Виктор Романович, быть моим отцом, устроить мою судьбу.

Преданный Вам Ваш почитатель и ученик, унывающий Николай Катанов.

Санкт-Петербургский филиал Архива РАН, ф. 777, оп. 2, д. 197, л. 3-4 об.

I   Так в документе (здесь и далее подстрочные примечания автора вступительной статьи).

 

№ 3.

24 мая 1893 г.

Старая Деревня,

Благовещенская ул., дача 111.

Глубокоуважаемый Виктор Романович!

Видел я Василия Дмитриевича, который сообщил мне, что пока не будет выражен вопрос о бытии или небытии казанской кафедры11 здесь, до тех пор мне не следует ничего предпринимать в смысле сдачи магистерского экзамена, и что до тех пор он не может дать мне указаний для сдачи этого экзамена. Тем не менее я, хотя бы для самообразования, займусь в это лето чтением его хрестоматии12, литературы Гиргаса13, Корана и грамматик[и], также изучением истории Востока.

Что касается казанской кафедры, то [я]IIскажу, что от своей души я благодарил бы Бога, если бы она осталась в Казани и если бы мне пришлось служить там, а не здесь. Впрочем, на все воля Божия.

Низко кланяюсь Вам и семейству Вашему.

Ваш почитатель Н. Катанов.

Санкт-Петербургский филиал Архива РАН, ф. 777, оп. 2, д. 197, л. 9-10.

II Зачеркнуто.

 

№ 4.

2 октября 1893 г.

Многоуважаемый и дорогой Виктор Романович!

От всего сердца благодарю Господа Бога, что мое дело, тянувшееся без пользы чуть не целый год, сразу приняло благоприятный для меня оборот.

Приписывая это исключительно Вашим по истине отеческим заботам, столь обыкновенным в устроении судьбы и всех вообще Ваших бывших учеников, свидетельствую Вам искреннюю свою признательность как за все Ваши добрые советы, так и за все хлопоты, память о которых никогда не изгладится, и молю Всевышнего на многие годы продлить Вашу дорогую жизнь на радость искренне почитающих Вас, в числе которых состою и я.

Преданный Вам Ваш ученик и почитатель Н. Катанов.

Санкт-Петербургский филиал Архива РАН, ф. 777, оп. 2, д. 197, л. 14.

 

№ 5.

22 января 1894 г.

г. Казань.

Глубокоуважаемый Виктор Романович!

Вот я уже и в Казани. Несказанно рад, что прекрасно устроилась моя судьба, а все это благодаря Вашей заботливости. С Готвальдом14 я виделся и передал ему Ваш سلام (мир, благополучие. — Р. В.). Он благодарит Вас за внимание и собирается писать Вам. Он хочет просить у Вас диссертацию Павла Константиновича15. Я пока еще не устроился, так что не успел познакомиться со всеми, о которых Вы говорили мне. Передал поклон и Александру Васильевичу16. Он, бедняга, так повредил себе ногу (месяца 2 тому назад), что с трудом передвигается даже из комнаты в комнату. Я еще не устроился, потому что не получил денег. Когда совсем устроюсь и успею завести знакомство, напишу Вам.

Будьте любезны прислать корректуру, отдельные оттиски статей и всякого рода поручения, которые буду исполнять с должным старанием и величайшим удовольствием, по такому адресу: «В г. Казань, Академическая слобода, 2-я Солдатская улица, дом Браун, Н. Ф. К[атано]ву».

Н. Катанов.

Санкт-Петербургский филиал Архива РАН, ф. 777, оп. 2, д. 198, л. 1-2.

 

№ 6.

4 февраля 1894 г.

Глубокоуважаемый и дорогой Виктор Романович!

В исполнение к тому письму, которое я писал Вам 22 января с[его] г[ода], сообщу кое-что о себе и о Казани. Деньги я получил и отчасти уже обставился и уничтожил кое-какие долги. Со дня на день жду корректур от Вас. Виделся уже с о. Маловым17 и И. Ф. Готвальдом. Оба они шлют Вам ответные и низкие سلام-ы (мир, благополучие. — Р. В.). Они оказались прекрасными людьми. Немалую толику похвал возносили мы по адресу наилучших арабистов сего времени. Иосиф Федорович высказал мне вчера свое сожаление, что академия не выслала в библ[иотеку] Казан[ского] универс[итета] Melanlges Asiatiques: Т. 1-1У. Т. У. Livraisons 1, 2, 3, et 4. Т.Х et suivants.

Обращаясь к Вам, он просит потревожить кого следует высылкою недостающих томов Mel[anlges] Asiat[iques] на имя библиотеки унив[ерситета]. В доказательство я прилагаю собственноручную запись. Об иезидах18 он написал своему сыну в Персию, именно, чтобы сын сообщил, с чьих слов записаны молитва и пр[очие] тексты, присланные И[осифу] Ф[едорови]чу. Когда получит ответ, все вышлет на Ваше благоусмотрение.

У Иосифа Федоровича есть много араб[ских], перс[идских] и тур[ецко]-татар[ских] рукописей, которые он предполагает пожертвовать Казанскому университету. Есть рукописи, нигде, никогда, никем еще не изданные. Он сообщил мне об этом вчера. Не обратите ли Вы на все это внимание? Послезавтра все мы пойдем осматривать подземные ходы гор. Казани. Об этом известило нас вчера Общество арх[еологии], ист[ории] и этн[ографии]. Был я на одном из заседаний этого Общества. Народу было очень мало. Интересуются больше археологией.

Читайте также:  Памятники городские - Уфа от А до Я

Низко кланяюсь Вам, супруге Вашей и наследнику и шлю пожелания долголетия и благоденствия. Адрес при сем прилагается.
Преданный Вам всем сердцем Н. Катанов.

Санкт-Петербургский филиал Архива РАН, ф. 777, оп. 2, д. 198, л. 3-4 об.

 

№ 7.

19 марта 1900 г.

г. Казань.

Высокочтимый Виктор Романович!

Опять обращаюсь к Вам с покорнейшею просьбою: не можете ли прислать мне в 2 экз[емплярах] напечатанную Вами биографию И. Ф. Готвальда: 1 — мне и 2-ой — дочери его, И. Ф. Креленберг? Кстати, не произносил ли кто-н[ибудь] речей о Готвальде еще? Мне об этом ничего не известно. Затем, еще одна просьба — сообщите, если окажется возможным, мне, в каком отношении, по Вашему мнению, плох журнал Общ[ества] арх[еологии], ист[ории] и этн[ографии]. И что в нем надлежало бы улучшить.

Дело вот в чем: Совет Общ[ества] арх[еологии], ист[ории] и этн[ографии] большинством голосов постановил — вперед в «Известиях» никаких восточн[ых] текстов не печатать, ибо тексты бесполезны. Мое заявление, что народ[ная] литература, археологич[еские] и историч[еские] памятники, представленные в одном рус[ском] переводе, без текста, не имеют большого значения, поддержки ни с чьей стороны не встретило. Фонетическая транскрипция, к[отор]ую предлагал И. Н. Смирнов19, желая примирить обе стороны, по моему мнению, часто, как и один рус[ский] перевод, тоже бесполезна.

Я никогда не рискну, подобно Василию Васильевичу20, транскрибировать по-русски какой-л[ибо] памятник (арх[еологический], ист[орический] или этн[ографический]), ибо не знаю, какой говор тогда-то и тогда-то существовал. Затем, будет ли хороша рус[ская] транскрипция монет? Думаю, что только один текст будет хорош. Далее, здешние ученые и quasi-ученые, по профессии историки, совсем не знают ислама и, копя деньги, не следят вовсе за иностранною литературою, а часто и за русскою.

Я ручаюсь, что здесь никто не скажет Вам, в какой день приходилось 13 сафара 903 года, ибо не знают ни Улуг-бека , ни Дегиня21, ни S.-Allais, ни Вюстенфельда22, ни Мухтар-пашу23, ни Лакуана24, а Терентьев25 имеется только у 2-их. Ввиду отказа Совета печатать восточ[ные] тексты я сложил с себя звание председ[ателя] и члена, но Общее собрание вновь пригласило меня и вчера вновь избрали председ[ателем] на 1900-1902 годы. Не знаю, что будет дальше; пока 6 челов[ек], протестовавших против восточ[ных] текстов, решительно отказались быть членами Совета, и на место их избраны сейчас же другие.

Эти 6 чел[овек] старательно агитировали за своего председателя и своих кандидатов на др[угие] 12 должностей, но у них ничего не вышло, и потому они сочли за благо уйти совсем, это — П. А. Пономарев26, В. Л. Борисов27 и др. Протестанты говорили, что вм[есто] восточ[ных] текстов было бы полезнее печатать — церков[ные] грамоты (о содержании церквей и монастырей), которые более дают правды и интереса, нежели разные восточные закорючки.

Вернувшись в Общество, я спросил, угодно ли ему выслушать причину моего ухода или нет, но виноватых налицо не оказалось, был из них только один, да и тот заявил, что обсуждать действия Совета нельзя, ибо это не обозначено в повестке.

Наши так называемые «русские» ученые не любят критики, напр[имер] моей, и потому ничего о мусул[ьманских] народах они не публикуют, хотя и докладывают в Обществе. Что у ориенталистов назыв[ается] азами, то [у] них новость, хотя бы, напр[имер], вычисление дат, или родословие Мухаммеда, или связь между 2 омейяд[скими] династиями, или между 2 аббасидскими. Для них казан[ский] ориентал[ист] Эрдманн28 такое же авторитетное основание, как Хаджи Хальфа29 для меня, ибо они не знают литературы об Эрдманне.

Для меня Ваши «Записки Вост[очного] отд[еления]»30 имеют такую цену в научн[ном] смысле, какую не имеет ни один из прочих современ[ных] журналов по востоковедению, а между тем содержание их не известно нашим казан[ским] «рус[ским] ученым». Было бы хорошо, если бы они знали, по крайней мере, истинные пути к источникам солидного знания, если не обладают самым знанием.

Я полагаю, что Совет шел против востоковедения официально, на деле же он шел не против него, а против меня. Общее собрание однако стояло за меня, и я оказался дважды вновь избран. Под бандеролью посылаю Вам «Описание одного восточ[ного] зеркала»31. Будьте добры, как и всегда, сообщите, удовлетворяет ли Вас оно, или оно никуда не годится и на что мне надо обращать вперед внимание.
Вам предан[ный] Н. Катанов.

Санкт-Петербургский филиал Архива РАН, ф. 777, оп. 2, д. 200, л. 4-7 об.

Публикацию подготовил Рамиль Валеев

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

двенадцать − четыре =

Next Post

Песни семейских - старообрядцев Забайкалья

Пн Июл 11 , 2022
Издан сборник старинных песен старообрядцев Восточной Сибири и Забайкалья «Отец мой был природный пахарь: фольклор семейских (старообрядцев Забайкалья)» Семейские —  потомки высланных по повелению императрицы […]
Песни семейских - старообрядцев Забайкалья