Каким образом уроженка небольшой татарской деревни Вятского края достигла такого положения? Она была образованной, глубоко осведомленной в исламе, уважаемой женщиной. Бадрульбанат абыстай, по словам ее сына Габдуллы, достаточно хорошо знала арабский и фарси, получила образование у своего отца, имама и мударриса д. Чебенле Мензелинского уезда Уфимской губернии Иманкула сына Махмуда.
В 1857 году она вышла замуж за молодого муллу из д. Иж-Буби Сарапульского уезда Вятской губернии Габдулгалляма Нигматуллина. С этого времени супруги «начали обучать детей в Иж-Буби, один — мальчиков, другая — девочек, освещая таким образом светом знаний и просвещения деревню», — вспоминал Г.Буби.
Со временем учителями Мухлисы стали отец и братья. Девушку рано выдали замуж за старого муллу Мензелинского уезда, отличавшегося жестоким нравом. Это вынудило братьев выкрасть ее из дома вместе с дочерьми. С тех пор Мухлиса абыстай вместе с женами братьев полностью посвятила себя обучению и воспитанию девочек в женском медресе Иж-Буби.
На рубеже веков семейство Буби приходит к мысли о необходимости реформирования системы образования и создания просветительского комплекса. Воспитание и обучение женщин, предоставление им широких возможностей для повышения уровня образования и культуры, по мнению реформаторов — одно из необходимых условий преодоления отсталости и обеспечения прогресса нации.
Приступившие в 1895 году к преобразованию мужского медресе братья Буби начали реорганизацию и женской школы. Душой и вдохновителем строительства этого очага просвещения, подобного которому не было в то время не только у татар, но, пожалуй, и во всем мусульманском мире, был самый младший из Нигматуллиных-Буби — Габдулла.
Однако нельзя умалять роль остальных членов семьи в этом деле. Вот что писал Г. Буби в рукописи «История медресе Буби».
Об отце:
«Ысуле-джадид принял беспрекословно, но так как не знал сам этого метода и путей реформирования, отказался от медресе и все […] учебные дела передал в наши руки, нашему разумению. И 8 лет с радостью следил за реформой нашей школы и со спокойной душой, в радости за наши успехи, отбыл в дом вечности.
В эти восемь лет мы, благодаря нашему покойному отцу, не подвергались преследованиям и проклятьям противников реформы. Ибо вместо нас он доказывал необходимость нового метода и реформирования школ, все споры на эту тему вел он, и так как был учителем всех мулл в округе и превосходил их всех в знаниях, не давал им даже возможности раскрыть рот».
О матери:
«Так как, благодаря отцу, она отличалась свободомыслием, то не противилась реформе женской школы и нашему преподаванию в ней. Наоборот, она защищала эти наши дела, и так как за свою глубокую религиозность и праведность считалась святой не только темным народом, но и окрестными муллами, мы широко пользовались ее защитой и вниманием.
Незнающих и поэтому противящихся нашим начинаниям людей мы останавливали словами: «Во главе всего нашего дела стоит мама, если бы было не по шариату, она не дала бы нам воли».
О молодом поколении семьи:
«Мы и сами (братья Габдулгаллям и Габдулла) упорядочили эту школу, систематизировали методы и пути обучения. Ежедневно давали по два урока в ней. Но наша родная сестра Мухлиса Буби, жена брата Насима и моя жена Хуснифатима отдавали работе в этой школе всю душу, все свои способности, жертвовали всем ради благополучия и процветания этой школы.
Они втроем по вечерам брали у нас уроки, целыми днями обучали в школе и преодолевали немыслимые, никем до сих пор невиданные препятствия. Во имя направления женщин России по пути знания и просвещения они, выслушивая самые грубые обвинения, брали на себя многие беды и тяготы, и, не получая ни копейки жалованья, лишь ради нации вкладывали огромные труды и старания, присущие только великим людям».
Итак, подвижнически служа просветительским целям, с 1895 по 1902 год семейство Буби создало комплекс мужской и женской школ, где обучение велось по новой для системе.
Инспектор народных училищ Сарапульского уезда Н.Меньшиков, в 1903 году ознакомившийся с этим учебным заведением, сделал вывод, что «по общей постановке медресе в Иж-Бобье стоит значительно выше, почему учителя русско-татарских школ сравнивают его с магометанской академией».
Изменения в правительственной политике, ставшие результатом Первой российской революции, благоприятствовали успешному реформированию образования. Знания и просвещение воспевались тогда в многочисленных песнях шакирдов, восхвалялась в сотнях произведений художественной литературы, на страницах только что увидевшей свет татарской периодической печати.
Семья педагогов Буби продолжала совершенствовать учебные программы, вводить новые предметы, открывать новые классы. Слава о медресе распространилась по всей России. В это время увеличился приток учащихся из Москвы, Казани, Уфы, Симбирска, Самары, Астрахани, Ташкента, Петропавловска, Семипалатинска и других городов.
В 1905-1908 годы Буби добились открытия за счет земства одноклассных мужского и женского и двухклассного мужского русско-татарских училищ, ставших составными частями Иж-Бубинского образовательного комплекса. В 1907 году они получили право на прием экзаменов на звание учителя-мугаллима и учи-тельницы-мугаллимы татарского училища и выдачу свидетельств лицам, выдержавшим эти экзамены.
Нужно подчеркнуть, что эти свидетельства являлись официальным документом, признававшимся всеми административными органами России.
Г.Буби писал о женской школе: «Эта женская школа была самой реформированной и первой начала выпускать мугаллим (учительниц — АМ)»5
К 1910 году в восьми классах мужского медресе из 221 часа в неделю 190 отводилось на общеобразовательные предметы (татарский, русский, арабский, персидский языки, литература, всеобщая история и философия истории, география, математика, физика, химия, логика, психология, гигиена, агрономия, бухгалтерия, методика преподавания в школе и др.) и 31 — на религиозные дисциплины.
В 1910 году был открыт восьмой педагогический класс женского медресе. Для него была разработана специальная программа.
Во 2-4 классах женской школы в 1901-1902 учебном году на изучение религиозных дисциплин отводилось 11-13 часов из 24-25 недельных, а в 1909 году их число было сокращено до 7-9 из 24-29 часов в неделю.
В старших же классах женского медресе (5-8) на изучение религиозных дисциплин в 1910 году отводилось всего 3-4 часа из 31 в неделю6.
Бросающиеся в глаза недочеты этой программы, а равно и несомненные недостатки преподавания большого значения иметь не могут, так как медресе, как свободные школы, могут постепенно совершенствовать и то, и другое, руководствуясь опытом. По типу медресе Буби реформируются медресе Европейской России, и за ними, несомненно, и часть медресе Средней Азии».
Итак, в Иж-Буби возникло учебное заведение, готовившее учительниц татарских начальных женских школ. Это способствовало возникновению начальных школ по типу школы Буби в других местностях. Мухлисы Буби к этому времени она возглавляла женское медресе. Ее начали называть «мулла-абыстай», что было, несомненно, признанием ее авторитета не только как руководителя, но и как ученого, знатока мусульманского права, теолога.
После поражения революции 1905-1907 годов муллы консервативного направления, не справившись сами с джадидскими школами, доносами привлекли к ним внимание правительства. Естественно, это коснулось и братьев Буби. Особенно отличился широко известный в татарском обществе своей реакционностью Ишми ишан (мулла с. Тюнтери Малмыжского уезда Вятской губернии Ишмухамед Динмухамедов), неоднократно писавший доносы на руководителей Ижбубинского медресе и шакирдов, обличая их в ереси, подготовке заговора против самодержавия и т.д.
На основе сведений, поступивших в правительственные органы, 15 марта 1908 года Департамент народного просвещения разослал попечителям учебных округов распоряжение «собрать чрез инспекторов народных училищ на местах совершенно осторожно и секретным порядком сведения о народившемся в последние годы особом классе частных мугаллимов».
После закрытия Ижбубинского медресе осенью 1912 года Мухлиса Буби по приглашению Габдрахмана Ахмерова переехала в Троицк и приступила к обучению девушек в открытой им в 1910 году женской начальной школе. В то же время она агитировала известных троицких купцов и меценатов Яушевых открыть женское медресе или женскую учительскую семинарию по типу Ижбубинского медресе и добилась своего.
В 1914 году одна ветвь Яушевых открыла женское медресе, а год спустя другая ветвь добилась официального разрешения на открытие женской учительской семинарии. Мухлиса Буби стала заведующей этой семинарии.
Она и в разлуке с братьями продолжала советоваться с ними, получать от них помощь в работе. Так, среди рукописей Г. Буби сохранились копии двух ее выступлений при открытии школ Яушевых, позволяющие нам сделать такой вывод. Примечательно, что в конце одного из текстов имеется приписка: «Я написал его в Кульдже для сестры, заведующей этим учебным заведением».
Таким образом, можно предположить, что Габдулла Буби и из эмиграции продолжал руководить созданием системы женского образования у татар, помогая сестре довести до общественности мысль о необходимости женского образования и воспитания для прогресса нации.
Жизнь Мухлисы Буби резко изменилась в 1917 году. Это, конечно же, было связано с изменениями в стране в целом. Обратим внимание на два съезда, прямо или косвенно сказавшихся на судьбе Мухлисы Буби. 24-28 апреля 1917 года в Казани состоялся I Всероссийский съезд мусульманок, созванный по инициативе женщин г.Москвы. В работе участвовало около 150 делегаток из разных регионов.
Председательница Центрального бюро по созыву съезда Хадича Таначева (Ямашева) отметила на открытии:
«Революция дала нам свободу. Пользуясь ею, мы в разных местах начали собираться и обсуждать наши проблемы… На этом съезде мы будем обсуждать лишь важнейшие вопросы, которые надлежит внести на рассмотрение Всеобщего мусульманского съезда, который вскоре состоится в Москве. Вот они: права женщин по шариату; место женщин в семье и общественной жизни; политические права женщин и участие их в Учредительном собрании».
Ученицы мусульманской школы Мухлисы Бубинской
Для подготовки резолюций по этим вопросам было создано пять комиссий. Редактор-издатель женского журнала «Сююмбике» Якуб Халили, присутствовавший на съезде как журналист и поместивший отчет о нем в своем журнале, отмечал высокий уровень докладов и активное участие в обсуждении не только делегаток, но и многочисленных гостей.
Среди решений съезда отметим следующие: равенство прав мужчин и женщин и, как следствие, недопустимость многоженства, допустимость отсутствия хиджапа (покрывала, закрытости); право женщин на участие в политических и общественных делах, в выборах. Было избрано Центральное бюро мусульманок из пяти человек и делегация из восьми человек для участия на предстоящем Всероссийском общемусульманском съезде в Москве.
1 мая 1917 года в доме Ш. Асадуллаева в Москве торжественно открылся Всероссийский общемусульманский съезд. В его работе участвовало около 900 делегатов из всех регионов России, в том числе 112 женщин. Это был пятый по счету всероссийский съезд (первые три состоялись в 1905-1906 гг., четвертый в 1914 г.), но первый, в работе которого участвовали женщины. Одна из них — Салима Якупова, председатель Центрального бюро мусульманок России, была избрана в президиум съезда.
Среди тринадцати вопросов, вынесенных на обсуждение, мы рассмотрим лишь два, повлиявших на жизнь Мухлисы Буби. Это проблема упорядочения управления духовными делами мусульман России и женский вопрос.
Итак, в работе Общероссийского мусульманского съезда участвовали женщины. Это, прежде всего, говорит о том, что мусульманское (татарское) общество согласилось с идеей равноправия женщин, выдвинутой идеологами джадидизма еще на рубеже XIX-XX веков.
Женский вопрос обсуждался в специальной комиссии и на десятом заседании съезда под председательством Гаяза Исхаки. В выступлениях особо подчеркивалось, что отсутствие равноправия женщин, составляющих половину нации, с мужчинами затрудняет национально-демократическое движение.
После бурного обсуждения была принята резолюция о равноправии женщин, подготовленная в Казани на женском съезде. Исходя из принципа равноправия женщин решался и вопрос об участии мусульманок в управлении духовными делами мусульман России.
5 мая 1917 года на съезде широко обсуждались проблемы управления духовными делами мусульман России. Впервые самими мусульманами были избраны муфтий и шесть членов ЦДУМ России, в том числе и Мухлиса Буби, занявшая должность казыя. Я. Халили писал по этому поводу: «Мы не знаем такого явления в исламском мире. Даже в являющейся исламским государством Турции, как нам известно, нет такого. Это событие — избрание женщины казыем — стало возможным лишь под влиянием женского съезда, под воздействием голоса женщин. Это факт, доказывающий конец затворничества женщин, равенство мужчин и женщин в делах и правах».
Мухлиса Буби с энтузиазмом включилась в работу. Решения I Общемусульманского съезда о равноправии женщин вызвали шквал протеста на местах. Особое негодование мужчин вызвал пункт, запрещающий многоженство. Как писал Я. Халили, даже солдаты с фронтов в массовом порядке отправляли свои протесты по этому поводу.
В результате II Общемусульманский съезд изменил этот пункт. В ответ М.Буби распространила обращение к девушкам и женщинам с призывом не становиться второй женой. Затем Духовное управление распространило особое постановление о многоженстве с перечислением всех условий, при строгом выполнении которых оно было возможно. Автором этого постановления была М.Буби, его подписали также муфтий Г.Баруди и шесть казыев.
М. Буби быстро приобрела известность. О ее справедливости и честности в народе слагались легенды. Именно к ней, в Уфу, за сотни верст, в поисках защиты и справедливости стекались тысячи обездоленных, угнетенных женщин и находили у нее помощь и понимание. Не случайно и то, что на всех последующих мусульманских съездах в течение 20 лет она неизменно переизбиралась и являлась правой рукой и помощницей муфтия Ризаэддина Фахреддинова.
Мухлиса Буби руководила отделом по семейным делам. По материалам Третьего съезда мусульманского духовенства и верующих Внутренней России и Сибири, состоявшегося в Уфе в конце 1926 года, деятельность этого отдела включала в себя ведение метрических книг, регулирование семейных дел, работу по обращению в ислам, работу по определению фетва и ведение обширного делопроизводства. Таким образом, сфера ее деятельности была весьма обширной, Об этом говорят еще два момента из этих материалов:
При обсуждении отчетов был задан вопрос: «Почему Мухлиса Буби не посылалась на места для проведения работ по вверенному отделу?» Ответ: «Из-за перегруженности ее работой здесь и преклонности лет».
Известный богослов, философ и общественный деятель Муса Бигиев говорил в своем выступлении: «Абдулла Сулейманов восхвалял Мухлису Буби, говоря, что она сделала весьма многое; выходит: она сделала больше, чем все остальные казыи — пожалуй, это и в действительности так.» И саркастически заметил: «Оказывается, революция обработала единственную у нас женщину в сильного работника, а мужчин — наоборот».
В 1920-1930 годы Мухлиса Буби публиковалась в журнале «Ислам мәҗәлләсе» (Исламский журнал), издававшемся при ЦДУМ, составляла фетвы, выступала арбитром по семейным проблемам. В 1937 году постановлением тройки НКВД Башкирской АССР от 30 ноября она была репрессирована, и расстреляна. Постановлением Президиума Верховного суда БАССР от 23 мая I960 года она была оправдана.
Итак, что мы видим — исключение, только подтверждающее правило, уникальное явление, объясняемое неординарной личностью самой Мухлисы Буби? Или этот феномен есть проявление татарского джадидизма, в условиях революции пытающегося осуществить свои идеалы и перестроить все стороны жизни татарского общества, в том числе и отношение к роли женщины в этой жизни?
Справедливо и то, и другое. И статья эта была попыткой отдать дань этой феноменальной личности, склонить головы перед ее светлой памятью.
Вступительную статью и документы к публикации подготовила кандидат исторических наук Альта Махмутова
Публикуется на posredi.ru в сокращении.