Муса Бигиев, критика религиозной доктрины шиитов

iran-nachalo-20-veka-foto-arhivnye-00 Муса Бигиев, критика религиозной доктрины шиитов Ислам ТАТАРСТАН

Иран и шииты глазами путешественника из Поволжья (по материалам книги «Ваши’а фи накд ‘акаид аш-ши’а»)

Муса Джарулла Бигиев ро­дился в 1875 году в Ростове-на-Дону в семье имама. После обучения в Казани, Бухаре, Крыму продолжил образование в Турции, Саудовской Аравии, Египте, Си­рии и Индии. По возвращении в 1904 году в Россию жил в Петербурге. Здесь опубликовал свой первый труд «Тарих ал-кур’ан ва ал-масахиф» («История Ко­рана и [его] свитков», час­тично напечатан в египетском журнале «ал-Манар»). 

В это время Бигиев часто публикуется в татарских газетах и журналах «Шура», «Вакыт», «Йолдыз», в столице он со­вместно с ученым Абдаррашидом Ибрагимовым издавал газеты «Тилмиз» (на арабском языке) и «Ульфат».

В 1906 году на пер­вом съезде партии «Иттифак ал-муслимин» (Союз мусульман) Бигиев был избран в исполком. Он стал одним из авторов програм­мы и устава партии. Он участвовал на всех пяти съездах партии, впоследствии издал книгу «Ислахат асаслары» («Основы ре­форм»), в которой привел стенографичес­кие отчеты заседаний и программные до­кументы партии. В 1917 году Бигиев стал одним из орга­низаторов Всероссийского мусульманского съезда в Москве. На этом съезде он, на­ряду с Садри Максуди и Галимджаном Баруди, баллотировался на пост муфтия, од­нако избран не был.

После революции Бигиев в основном жил в Петрограде, занимался научно-иссле­довательской и общественной деятельнос­тью. В 1923 году в Берлине было издано его сочинение «Исламият әлифба­сы» («Азбука ислама»), написанная в ка­честве ответа на книгу Н.И. Бухарина «Аз­бука коммунизма».

Из-за антикоммунисти­ческой направленности сочинения Бигиев был арестован, несколько месяцев провел в тюрьме. В 1926 году Бигиев участвовал в работе Исламского конгресса в Мекке.

iran-nachalo-20-veka-foto-arhivnye-7 Муса Бигиев, критика религиозной доктрины шиитов Ислам ТАТАРСТАН

В 1930 году он нелегально покинул СССР. Путешествовал по миру, посетил Афгани­стан, Индию, Турцию, Египет, Японию, Иран, Ирак, Германию, Финляндию. В 1933 году в Берлине вышли в свет некоторые его труды, среди которых особое место зани­мает книга «Хатын» («Женщина»). В 1934 году Бигиев некоторое время живет в Иране и Ираке. Под впечатлением этого путешествия он пишет и издает в Египте книгу «Критика религиозной доктрины шиитов» («Ваши’а фи накд ‘акаид аш-ши’а»). Последние годы жизни уже тяжело больной Бигиев провел в Турции и Египте. Умер в 1949 году, был похоронен в Каире.

Чем интересна сегодня книга М. Бигиева «Критика религиозной доктрины шиитов»? Прежде всего непосредственными впечатлениями от встречи с иранской культурой. Тем более, татары-сун­ниты практически не имели контак­тов с иранцами.

«Что касается моего путешествия в Ирак и Иран, — пишет Бигиев, — то оно дли­лось больше года. И хотя оно было очень трудным, я извлек из него новые уроки, и оно принесло мне пользу: расширило мой взгляд на мир…»

Считая персидскую цивилизацию од­ной из самых древних в мире, Бигиев разочарован положе­нием иранской культуры, науки и образо­вания — уровень образования в медресе Ирана, так же, как и в медресе арабских стран, не отвечает современным потребностям общества.

«И первое, что я услышал, и самое непри­ятное, чего я не одобряю в шиитских стра­нах, — пишет автор, — это проклятие Абу Бакру, Омару, Аише … и проклятие пер­вому веку целиком, во всех проповедях и на всех празднествах и собраниях в начале и в конце [их]; во вступлениях (предисло­виях) книг и писем…».

Критикуя, Бигиев пере­ходит на язык традиционных метафор пер­сидской поэзии: «Виночерпий наливает, проклиная, и пьющий пьет только с про­клятиями». Он упоминает некоторые вещи, касающиеся культово-обрядовой стороны шиитов, вызвавшие его недоумение.

«И самое неприятное, чему я был свидетелем в шиитских странах: я не видел в тече­ние [всего] этого времени в какой-либо из мечетей людей, совершающих коллектив­ную пятничную молитву; исключением был только город Бушир в месяц Рамадан, когда я был в соборной мечети и видел группу людей, совершающих пятничную молитву по шиитскому ритуалу, а пропо­ведник (хатиб) произносил шиитскую про­поведь».

Тем не менее Бигиев не увидел непреодолимых разногласий меж­ду суннитами и шиитами. Он подчеркива­ет: «И я не порицаю шиизм в этой своей книге, кроме этого неодобряемого обстоя­тельства». Видимо, с целью понять причины раз­ногласий и возможные пути их преодоления, Бигиев обращается к шиитским уче­ным. По прибытии в Тегеран он посещает некоторых знатных шиитских муджтахидов.

Читайте также:  Мусульманское духовное собрание

В эти же дни в качестве гостя там на­ходился имам шиитских муджтахидов ал-Мухсин ал-Амин ал-Хусайни ал-‘Амили. До этого они уже виделись в Куфе и тогда между ними состоялся непродолжитель­ный разговор. В Тегеране Бигиев встретил­ся с Мухсином ал-‘Амили в соборной ме­чети, они вместе совершили молитву.

Поз­же Муса Джарулла записал на небольшом листке бумаги свои мысли по поводу уже упомянутых обстоятельств, вызвавших его неодобрение, и, добавив вопросы касатель­но некоторых других проблем, отдал через ал-Мухсина ал-Амина ал-‘Амили муджта-хидам Тегерана.

Далее Бигиев пишет: «… После этого я не видел хазрата сейида. И слышал на [каком-то из] празднеств ора­тора, который упоминал, что этот листок переходил из рук в руки». Вопросы Бигиева не остались без вни­мания. Имам ал-‘Амили на­писал сочинение «Ответы Мусе Джарулле», которое стало последней книгой, из­данной при жизни богослова.

Следует особо отметить, что данное сочинение впервые вводится в научный оборот, открывая ранее неизвестные стра­ницы биографии Мусы Бигиева в период эмиграции. Ниже приводится перевод с арабского языка одной из глав книги, касающейся некоторых фактов биографии Бигиева.

 

Мусы Бигиева «Критика религиозной доктрины шиитов» («ВАШИ’А ФИ НАКД АКАИД АШ-ШИ’А»)

САМОЕ ВАЖНОЕ ИЗ ТОГО, ЧТО Я ВИДЕЛ

Я был вынужден покинуть свой дом и родину в конце 1930 года. Мне были прегражде­ны все пути к спасению, и мне пришлось выбрать самую трудную, тяжкую и долгую из дорог. Судьба гнала меня по дорогам Западного Туркестана к мусульманским странам в Восточный Туркестан, Памир и Афганистан.

Я провел больше 4 месяцев верхом на лоша­дях, пока не прибыл в Кабул, где увидел некоторые диковинки природы и чудеса народов и пережил состояния, заставившие меня забыть трудности, которые я пережил. Самое тяжкое переживание, которое я вряд ли забуду, это то, что я был под постоянным наблю­дением и не имел свободы передвижения и выбора места пребывания.

iran-nachalo-20-veka-arhivnye-3 Муса Бигиев, критика религиозной доктрины шиитов Ислам ТАТАРСТАН

Я жил в Кабуле — а это райский сад на земле, один из лучших и красивейших городов, прекраснейших столиц на Востоке — 40 дней в качестве гостя радушного правительства. В Кабуле четыре средние школы, в которых царит полный порядок, воспитание и обуче­ние на самом высоком уровне, они полны благодати. Уроки в них проводятся на 4 иност­ранных языках: английском, немецком, французском, персидском.

В каждой школе изуча­ется определенный язык. И выпускники каждой школы хорошо владеют этим языком и устно, и письменно. Из всего увиденного я понял, что афганское государство сегодня за­метно выделяется среди исламских стран своей культурой и религиозностью.

Итак, я провел 40 дней в ожидании, потом Аллах открыл мне врата путешествия по­средством его величества короля Надиршаха 16, который сегодня уже находится в райских садах — вознеслась его душа, свидетельствуя веру, к Аллаху.

Я воспользовался вынужденным пребыванием вдали от родины, чтобы свободно выбрать маршрут путешествия по исламским странам. Прежде, когда я был еще студен­том и только закончил изучение известных наук в медресе, я уже странствовал по Индии, Аравийскому полуострову, Египту, Турции, всему Западному Туркестану; в тот раз мое путешествие продолжалось 6 лет, в течение которых я побывал во многих исламских стра­нах, кроме Ирака и Ирана.

iran-nachalo-20-veka-foto-arhivnye-5 Муса Бигиев, критика религиозной доктрины шиитов Ислам ТАТАРСТАН
01-02-2008

В этот раз я запланировал посетить все исламские страны, в которых я был прежде, для того чтобы увидеть собственными глазами, до какого состояния они дошли после всех этих чудовищных, бушующих войн и великих бессмысленных революций и переворо­тов.

Читайте также:  Ячейки Хизб ут-Тахрир в нефтегазовых регионах

Что касается моего путешествия в Ирак и Иран, то оно длилось больше года. И хотя оно было очень трудным, я извлек из него новые уроки, и оно принесло мне пользу: рас­ширило мой кругозор, упорядочило мои мысли, оправдав однако не все мои надежды.

Я увидел, что их [иранские и иракские] арабские религиозные медресе и медресе других исламских стран с точки зрения их распорядка и уроков хуже, чем медресе, кото­рые были до войны в Турции и в Туркестане. Они оказались разрушены, закрыты, опусто­шены после войн, переворотов и революций и сейчас погребены под руинами своих ис­торических ошибок. И не революция разрушила и опустошила эти медресе, напротив, они уже были пустынны и разорены, лишены какой бы то ни было благодати, превратившись в центр запустения и застоя.

Всякий раз, когда я видел очередное медресе, посещал его, входил в какую-либо из комнат и общался с его учениками, будь то молодой ребенок или дряхлый старик, мне казалось, что я слышу слова, сказанные пророку Лоту: «…поистине, ее постигнет то, что постигло их. Назначенный срок для них — утро; разве утро не близко? И когда пришло Наше повеление, Мы верх его сделали низом и пролили на них дождем камни из глины плотной, меченные у твоего Господа. Не далеко это было от несправедливых» 17. Я уви­дел, что мусульманская умма во всех странах не уделяла должного внимания своим религиозным медресе, и что правительство, которое начало их реформу, уже совершенно отчаялось и потеряло надежду на свои старые медресе. Оно ими пренебрегало, практи­чески ликвидировав их…

 

В ШИИТСКИХ СТРАНАХ

Я много странствовал по шиитским странам и в течении более 7 месяцев объехал их вдоль и поперек. Я останавливался во всех крупных городах на несколько дней или не­дель, и посещал их храмы, машхады и медресе; я присутствовал на их траурных собра­ниях та’зия. Был на занятиях в домах и мечетях, в учебных классах медресе, молча внимательно все слушал, бродил по улицам и кварталам столиц, по дорогам поселений и по улочкам деревень чтобы увидеть людей в труде и отдыхе, в их обычном состоянии и повседневных делах.

В течении этого времени я видел многие вещи, о которых я ранее не знал, позже я осведомлялся о них, но не находил им объяснения. И самое неприятное, чему я был свидетелем в шиитских странах: я не видел в течении [всего] этого времени в какой-либо из мечетей людей, совершающих коллективную пятничную молитву; исключением был только город Бушир в месяц Рамадан, когда я был в соборной мечети и видел группу людей, совершающих пятничную молитву по шиитскому ритуалу, а проповедник произно­сил шиитскую проповедь.

Я по сей день не перестаю удивляться: как могло случиться так, что прихоть сторон­ников одного мазхаба, иджтихад отдельного человека или мнение факиха настолько прочно укрепились в сердцах уммы, что она совершенно отказалась от текстов и точного смысла Книги, будто избегая чего-то запретного.

Я не видел ни в одну из пятниц в час джумы в какой-либо мечети никого из творений Аллаха. И видел в остальные дни отдельных лю­дей, либо группу, совершающую полуденную и послеполуденную молитвы в мечети.

iran-nachalo-20-veka-foto-arhivnye-9-tegeran-zheleznaja-doroga Муса Бигиев, критика религиозной доктрины шиитов Ислам ТАТАРСТАН

Я неоднократно был в священной Кербеле и благороднейшем Неджефе. Я находился в Неджефе в дни мухаррама и видел все, что делают шииты в эти дни утешения [оплаки­вания], в день ‘Ашура во дворе вокруг могилы повелителя правоверных имама ‘Али.

Читайте также:  Английские и французские спецслужбы против арабского мира

В каждый из актов этого представления один или двое участников падали, лишившись чувств, а носильщики поднимали их, подобно мертвым, на погребальные носилки, как будто они — шахиды, отдавшие жизнь за имама Хусейна. И, вероятно, было бы во всех этих представлениях и играх благоговение и прелесть если не было бы в них пробужде­ния ненависти и вражды, взаимного отвращения; и сокрытый имам поспешил бы воскрес­нуть [вернуться], если бы увидел в них хоть немного искренности между миллионами шиитов.

И первое, что я услышал, и самое неприятное, чего я не одобряю в шиитских странах — это проклятие Абу Бакру, Омару, Аише … и проклятие первому веку целиком, во всех проповедях и на всех празднествах и собраниях в начале и в конце [их]; во вступлениях [предисловиях] книг и писем. Виночерпий наливает, проклиная, и пьющий пьет только с проклятиями. И начало любого движения и всех дел — это славословие Мухаммаду и его роду и проклятие Абу Бакру, Омару, Осману, которые «силой отняли право семьи Мухам­меда и угнетали ее».

И я не порицаю шиизм в этой своей книге, кроме этого порицаемого обстоятельства. И оно среди них — наиболее известное одобряемое [ма’руф]. Проповедник наслаждается им, а слушающий радуется этому, довольна этим община. И не видно на собраниях и следа удовлетворения и’радости, если проповедник не говорит этого. Как будто община не слышит и не понимает ничего, кроме этого.

По прибытии в Тегеран я посетил некоторых знатных шиитских муджтахидов. Я при­сутствовал на празднествах та’зия, собраниях и проповедях, и слышал, что на них с боль­шой откровенностью, открыто и явно говорится то, чего я решительно не одобряю.

Там же в эти дни находился имам шиитских муджтахидов господин ал-Мухсин ал-Амин ал-Хусай-ни ал-‘Амили в качестве гостя. Он был имамом на двух молитвах — вечерней и ночной. Когда-то я посещал его в Куфе, и тогда между нами состоялся незначительный разговор.

iran-nachalo-20-veka-arhivnye-foto-1 Муса Бигиев, критика религиозной доктрины шиитов Ислам ТАТАРСТАН

В этот, второй, раз я увидел его в соборной мечети Тегерана, и мы совершили два намаза. Позже я написал на маленьком листке бумаги мое неодобрение перечисленных порица­емых обстоятельств и, добавив в него вопросы касательно некоторых других проблем, отдал через сейида ал-Мухсина ал-Амина ал-‘Амили муджтахидам Тегерана. Я сказал:

«1). Я вижу, что мечети в шиитских странах заброшены, коллективные молитвы в них не совершаются, время [молитв] не соблюдается, и пятница совершенно оставлена [без внимания]. Я вижу, что гробницы и могилы святых превращены у вас в предмет поклоне­ния. Однако кладбища в большинстве ваших местностей являются дорогами для людей, и топчут их скот и собаки, и каждый проходящий путник. Каковы причины всего этого?

2). Я не видел среди вас — ни среди детей, ни среди студентов, ни среди ученых — кто бы учил наизусть Коран, и кто хорошо читал бы его [согласно таджвиду].

3). Я увидел, что Коран у вас заброшен, оставлен без внимания. […] Разве вы не обязаны заботиться о том, чтобы благородный Коран занял достойное, подобающее ему место в ваших мектебе, медресе и мечетях?

4). Я вижу, что пренебрежение к женщинам на улицах ваших городов достигло такой степени, которую невозможно увидеть вне вашей страны.

Я написал на листке четыре этих вопроса 26 августа 1934 года в Тегеране и передал его господину ал-Мухсину ал-Амину ал-‘Амили. После этого я не видел хазрата сейида, а спустя некоторе время слышал на [каком-то из] празднеств оратора, который упоминал, что этот листок переходил из рук в руки.

Публикуется в сокращении

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

11 + десять =

Next Post

Юнги Военно-Морского Флота

Сб Окт 31 , 2015
Юнги Военно-Морского Флота К великому поколению патриотов я отношу и плеяду юнг Северного флота, окончивших Соловецкую морскую школу, где они старательно готовили себя к схватке […]
Юнги Военно-Морского Флота