В ожидании выборов и… терактов
Государства Западной Европы ждет серия выборов. Эти выборы могут пошатнуть существующий расклад политических сил во многих странах. Они могут также произвести переоценку прежних политических предпочтений на всем континенте.
Как в Германии, так и во Франции все чаще звучит мнение, что решающим фактором в поведении избирателей у урн для голосования станет, вероятно, тема безопасности в широком смысле этого слова. Особое значение имеют две наиболее заметные в Западной Европе угрозы: терроризм и неконтролируемая миграция. Они зачастую оказывают друг на друга сильное влияние.
Более того, появляются реальные опасения, что у внешних как негосударственных (например, террористические организации), так и государственных сил возникнет желание вмешаться в ход самих кампаний и последующий процесс принятия избирателями решений. Они могут использовать разного рода акты насилия или провоцировать новые волны нелегальной миграции.
Европа уже видела, какую роль способен сыграть террористический акт во внутренней политике на примере Испании. Настолько сильным орудием давления становится блокирование или отправка масс нелегальных иммигрантов в направлении стран Западной Европы, показала Турция и ее последующие переговоры с ЕС.
Негосударственные силы: потенциальные мотивы
Вначале следует рассмотреть вопрос, почему силы негосударственного характера (например «Исламское государство» (запрещенная в РФ организация) могут стремиться приурочить волну террора к предстоящим выборам в европейских странах. Взглянув на проблему в этой перспективе, можно заметить, что в целом самый большой успех для террористических организаций разного рода — внушить конкретному обществу или населению нескольких стран идею неизбежности грозящей им опасности. Благодаря этому, несмотря на недостаток средств, который не позволяет им нанести классический удар по армии, полиции, спецслужбам и так далее, они могут перенаправить свои действия в субъективную сферу, воздействуя на то, как жители так называемого Запада оценивают угрозы.
Этой цели может послужить волна запланированных и организованных, а также спонтанно проведенных терактов или других актов насилия. Как мы сейчас видим, действовать террористам стало легче. Они могут не придерживаться никаких правил в выборе своих целей и методов действия.
Кроме того сфера быстрого обмена информацией, например, при помощи интернета, позволяет с легкостью распространять собственную идеологию. Увлекать ей людей, радикализировать и мотивировать их. В свою очередь, многолетние глубокие общественные проблемы, существующие в западных странах (геттоизация и исключение из общественной жизни больших групп людей), поставляют террористам человеческие ресурсы, позволяя распространять свои идеи и вести вербовку.
Эффекты такой кампании террора (выступающей частью продуманной операции или запущенной вдохновленными фанатиками) могут отразиться на развитии политических событий в кратко-, средне- и, что самое важное, долгосрочной перспективе.
В краткосрочной перспективе она привнесет в будничную жизнь жителей Запада хаос и страх. Наблюдая за исламистской пропагандой как «Аль-Каиды» (запрещенная в РФ организация, — прим. ред.), так и ИГИЛ, можно заметить призывы наносить удары по самой интимной сфере, представляющей для обычного человека оазис безопасности: это жилые дома, торговые центры, фестивали, ярмарки и так далее. Такая форма атак — продуманная и эффективная стратегия, ведь люди начинают чувствовать, что они могут стать мишенью нападения в любой момент независимо от своих действий.
В ответ на это отдельным государствам приходится вводить дополнительные меры защиты важнейших городских пунктов, транспортных узлов или мест скопления горожан, например, популярных рождественских ярмарок. Появление вооруженных полицейских и даже военных патрулей ничуть не снижает уровень субъективной опасности.
Можно даже сказать, что для непривычных к насилию современных поколений европейцев эффект оказывается обратным: они начинают чувствовать, что в непосредственной близости появилась постоянная угроза их жизни и здоровью.
Политические лидеры, в свою очередь, начинают искать решения для преодоления этой ситуации. На этом фоне ведущие европейские партии, которые не предлагали радикальных идей и позиций, могут утратить свою популярность.
Голоса перейдут к тем, кто будет продвигать изоляционизм, осторожные действия в охваченных конфликтами регионах, пассивность в отношении террористических угроз, находящихся за пределами Европы, или, наоборот, подчеркивать необходимость незамедлительно расправиться с угрозой.
Вопрос в том, насколько современные европейцы вооружены терпением и силой, чтобы во имя защиты прежних ценностей и стандартов выдержать очередные теракты.
Если рассматривать эффекты действий террористов в среднесрочной перспективе, следует отметить пересмотр позиции руководства отдельных государств и ведомств, которые занимаются безопасностью в Европе. Речь идет, в частности, об отношениях между государством и гражданином, которые затрагивают упоминавшуюся выше чувствительную для демократических государств сферу гражданских свобод.
Чтобы представить перспективы, достаточно взглянуть на польскую дискуссию вокруг Закона об антитеррористической деятельности и соотнести ее с ситуацией реальной и постоянной угрозы, которая существует во Франции, Бельгии, Голландии или Германии. Одновременно следует вспомнить, что в Европе уже есть партии, которые бунтуют против существующего истеблишмента.
Любая радикализация общественного дискурса, несомненно, лежит в интересах террористов. Чем сильнее будут разногласия на внутриполитической арене отдельных государств, тем сложнее будет достичь консенсуса, а тем более предпринять нацеленные на долгосрочную перспективу международные действия против террористов, в особенности находящихся за пределами Европы.
Одновременно любые акты насилия в отношении мусульманских сообществ будут способствовать их сближению с салафитским движением.
Сами исламисты уже давно подчеркивают, что им выгодна своего рода гражданская война в Европе. Она поможет им использовать в своих целях склоняющихся к радикализму европейских жителей и приезжих. Она также даст особую свободу действий в распространении идеологии и вербовке новых кадров для операций на континенте и в других регионах.
Спецслужбам и полиции придется распылять свой человеческий, финансовый и материальный потенциал, чтобы следить за многочисленными террористическими и радикальными группами (это могут быть как ультралевые, так и ультраправые силы). Почву для их появления даст не только исламизм, но и внутренние политические конфликты.
Возможность предотвращать акты насилия, возникающие на идеологической, религиозной или политической почве, будет, таким образом, ограничена. Западная Европа встанет на пороге эпохи, напоминающей рубеж 1960-70-х годов, отличавшийся нарастанием волны насилия. Субъективное ощущение угрозы повысится, одна часть общества продолжит радикализироваться, а другая впадет в апатию. В долгосрочной перспективе перенос деятельности террористов на территорию стран Западной Европы может ослабить способность политиков каким-либо образом реагировать на это явление.
В охваченных конфликтами странах такие организации, как Аль-Каида, ИГИЛ и им подобные получат свободу действий, ведь гражданам будет сложно объяснить необходимость политического и военного участия в решении проблем на чужой территории, когда их страна сама находится под угрозой. Действия ограничатся, как сейчас, отправкой боевых самолетов или ракет к целям, связанным с этими террористическими организациями.
Сложно надеяться, что в европейцах проснется та же воля к борьбе, что в американцах после событий 9 сентября 2011 года. Какие настроения царили в американском обществе, показывает тот факт, что Джордж Буш-младший начал две военные операции, но при этом смог переизбраться.
Снижение доверия к собственным органам безопасности может также создать питательную среду для различных популистских сил, которые будут предлагать легкие, но радикальные методы воздействия на источники угроз (массовые депортации, масштабная слежка, в том числе, за собственными гражданами) и ослабят веру в ценности, лежавшие в основе европейской идеологии. Результат будет виден не только в политике или безопасности, но и, в частности, в экономике.
Обрисовав в общих чертах мотивы потенциальных негосударственных игроков, можно сказать, что в ближайшем году с приближением выборов их активность, по всей вероятности, возрастет. Насилие на улицах способно создать новые лозунги в политических программах партий и отдельных кандидатов, напомнив о разных террористических организациях. Это идеально вписывается в фазу активности ИГИЛ, которое теряет территории в Ираке и в меньшей степени в Сирии.
При помощи актов насилия самопровозглашенный халифат внедрит свою повестку дня в политический дискурс Западной Европы и сможет влиять на ее политические решения.
Государственные силы: потенциальные мотивы
Так что радикальные политические перемены во Франции или Германии могут отлично вписаться в долгосрочную стратегию этих стран.
В случае Турции основные игроки во главе с Германией оказались в ситуации заложников, нарушив прежний формат отношений, при котором ЕС и его основные страны-члены играли ведущую роль, а Анкара выступала в роли просителя. Однако ситуация, сложившаяся из-за миграционного кризиса 2015 года и последующих шагов (в первую очередь канцлера Ангелы Меркель), потребовала появления каких-то дипломатических решений, а в итоге правила игры изменились.
С приближением очередных выборов в Западной Европе станут возможны любые сценарии: из Турции в Грецию могут вновь поплыть лодки, наполненные нелегальными иммигрантами. Целью их пути станут Германия, Франция и другие страны.
В дальнейшем Европе придется вновь сесть за стол переговоров и согласиться на, возможно, еще более смелые турецкие требования (в том числе финансово-экономические), а одновременно изгнать из публичной дискуссии все официальные сомнения по поводу нарушения прав человека, атак на курдское население или ужесточения режима в Турции. Эрдогану представится отличная возможность добиться равноправной позиции с ключевыми странами ЕС и гарантировать себе свободу действий на интересующих его региональных направлениях (Сирия и Ирак).
Можно выдвинуть вторую, более смелую гипотезу (которую следует, однако принимать во внимание, вспоминая прошлое), предположив, что к дестабилизации европейской безопасности накануне выборов 2017 года подключится Россия. Речь идет даже не о кибератаках, потому что об этой угрозе уже напрямую заявили спецслужбы некоторых стран, а о других формах активности.
В первую очередь можно вспомнить о зафиксированных и изученных методах сподвижников советских спецслужб и КГБ, которые использовались в 1960-70-е годы.
В тот период действия, направленные на дестабилизацию ситуации в отдельных странах НАТО, получали идейную и логистическую поддержку. Шли поставки оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ, а некоторым террористам предоставлялось убежище. Сложно надеяться, что такая активность была полностью заблокирована.
Между тем современная Россия вряд ли следует этим методам со стопроцентной точностью, ведь она может опасаться вызывать какой-нибудь дипломатический скандал. В стратегическом резерве у нее остаются еще, например, чеченские структуры с известным своей преданностью Владимиру Путину и любовью к нестандартным действиям Рамзан Кадыров.
Каждый теракт на Западе в особенности накануне выборов способствует сейчас усилению таких политических сил (партий и организаций, играющих активную роль в общественно-политической сфере), которые говорят, что отношения с Москвой следует нормализовать.
Россияне уже довольно давно неприкрыто инвестировали в обе радикальные стороны политической сцены, получив значительное влияние как среди ультралевых, так и ультраправых сил. При этом глубину российского проникновения в эти структуры, как это было в период холодной войны с коммунистическими партиями и другими левыми организациями, оценить сложно.
Попытка подвести итог
В то же время государственные силы, которые в какой-то мере заинтересованы в дестабилизации Европы, готовы вписать деятельность негосударственных сил в свои стратегии. Это очень опасная взаимосвязь. Она наложит отпечаток, прежде всего, на политическую сферу: относительно стабильные отношения между главными партиями разрушатся, а позиция крайних объединений усилится.
