Более четверти века прошло. И столько всего уже случилось. А прочитала так, как будто написала вчера…
Международный фестиваль оперного искусства имени Марии Каллас в Афинах принёс радостную весть: победителем стал наш земляк солист Башкирского Государственного театра оперы и балета АСКАР АБДРАЗАКОВ.
Была премьера «Севильского цирюльника». Ещё не зная исполнителей, отметила героя с приставленным крючковатым носом и в лохматом парике. «Какой красивый голос!» И, уже заглянув в программку, поняла, что по-другому быть просто не могло: обладателем роскошного баса был Аскар Абдразаков.
— Ваше имя на творческом горизонте вспыхнуло так мгновенно и ярко, что кажется, будто и не было поры ученичества. Но ведь с чего-то все началось, — обратилась я к певцу.
— Способности мои открылись случайно. В честь дня Победы нужно было выступить на школьном вечере. Не подозревая, какой у меня голос, мне дали текст песни и предупредили: пой как получится, лишь бы на сцене был. Ну я и спел. Всем понравилось. Как сейчас-то понимаю, ничего хорошего в моем исполнении не было: и зал не приспособлен для пения, и сам я в ту пору ещё ничего не умел. Но дальше все пошло по нарастающей — что ни праздник, то моё выступление. Доверили даже защищать честь школы на районом смотре.
— Вам нравилась такая, так неожиданно изменившейся жизнь?
— Вообще-то я хотел поступать на режиссёрское отделение института искусств, идти по стопам отца, всю жизнь проработавшего на телевидении. Мне по душе была царившая в студии атмосфера, интересно было заниматься монтажом, работать с аппаратурой, тем более, что прежде фотографировал, умел обращаться с кинокамерой. Но получилось так, что пением я просто заразился. Когда начинаешь заниматься этим и что-то получается , то уже не можешь выйти из круга. Поэтому когда подошло время выбирать профессию, то поинтересовался у отца: есть ли в Уфе хорошие педагоги по вокалу. Так в один из зимних дней и оказался у Мяляуши Галеевны Муртазиной. Она удивилась: какой молодой! Но после проверки вокальных данных пригласила поступать в институт искусств.
— Успехи, помнится, начинались уже в студенчестве…
— Проучился я к тому времени два года. А был,стоит сказать, очень примерным учеником, никогда не пропускал занятий. Имена предыдущих, уже известных учеников Миляуши Галеевны Родика Гареева, Идриса Газиева, Владимира Белова не давали расслабляться, хотелось тоже оправдать доверие, не подвести педагога.
— Ориентация была сразу на классику или может быть привлекал эстрадный путь Идриса Газиева?
— Я бы мог петь эстрадный репертуар, но,честно говоря, мне этого не хотелось. Меня всегда интересовало высокое искусство и в нём,могу сказать сегодня об этом с гордостью, я нашел себя.
— Немалая заслуга в этом,наверное, всё-таки педагога?
— Какая уж немалая — главная заслуга. Ученик практически всегда лицо своего учителя. Миляуша Галеевна же вообще просто родила, слепила меня как музыканта, артиста и как человека. Я долго приглядывался к тому, чем мне предстоит заниматься, пристраивался, что ли, ко всему что меня окружало. Поначалу был лишь интерес к делу, потом появился фанатизм, стало безумно нравиться то, чему учился. Наступил момент, когда появился кураж — та сила, которая обычно и очаровывает окружающих.
— Тогда-то и стали вы первым в нашей республике лауреатом Всесоюзного конкурса имени Глинки?
— Это случилось в 1991-м году. На конкурсе меня заметила Ирина Константиновна Архипова. Во время одного из концертов лауреатов я попросил её позаниматься со мной. Несмотря на свою большую величину в иерархии оперных звёзд она была удивительно проста в общении. У меня чисто в актёрском плане не получалась роль Кончака. В ту пору я уже участвовал в спектаклях нашего театра, исполнял небольшие партии, пел все правильно, но у меня не хватало убедительности, власти над залом. Сегодня я уже умею настраиваться, задолго начинаю готовиться к спектаклю, а тогда все приходилось постигать с азов.
— Архипова помогла?
— За полгода, если сосчитать по дням, мы прозанимались с ней где-то около полумесяца. Я специально приезжал в Москву. Мне открывались тончайшие нюансы поведения на сцене, профессиональные секреты, которых ни в одном учебнике не найти . Уроки перемежались лауреатскими концертами. Ирина Константиновна постоянно приглашала меня на свои фестивали — все это было отличной школой мастерства. В конце концов я почувствовал себя совершенно свободным. сейчас мы работаем с Архиповой над «Песнями и плясками смерти» Мусоргского. Это очень сложное произведение, но тем оно и интересно. Сегодня я обучаюсь в Московской консерватории, являюсь аспирантам Ирины Константиновн. Тот опыт, что она передаёт мне, бесценен. Надеюсь воспроизвести, воспользоваться им сполна, тем более, что петь очень хочется.
— И самое главное, что это получается — что ни конкурс, то ваша победа.
— Памятна мне награда за участие в конкурсе имени Франциска Винниса в Испании. Я тогда выиграл стажировку в Италии, но посоветовавшись с Архиповой, не поехал: певцу опасно менять педагогов. Да и Школа, которую я имел в своей стране, превосходила то, что мне тогда предлагалось. Сейчас, уже опираясь на твёрдую базу в подготовке, я бы мог поехать — чтобы поднабрать, к примеру, репертуар, подучить как воздух необходимый певцу итальянский язык. Сегодня, когда каждый артист устраивает свою судьбу сам, это, как можно сказать, залог творческого благополучия.
Вспоминаю и знаменательный для моего творчества Международный конкурс имени Шаляпина в Казани. Для меня было важно то, что это был чисто мужской конкурс. Участвовало в нём около 40 человек. Предлагалось пройти четыре тура со сложной обязательной программой. В последнем предусмотрено было участие в спектакле. Я, правда, к тому времени уже вошёл в репертуар нашего театра и пел профессионально. Интересно, что председателем жюри конкурса был любимый мной певец, маститый бас, народный артист СССР солист Большого театра Иван Иванович Петров. Поэтому мне особо дорога полученная мной первая премия. Кстати, я был самым молодым участником конкурса. Для басов тогдашний мой возраст — 23 года — был явлением не таким уж частым. Вернее, специалистов поражали не столько года, сколько зрелость выступлений, царящая в них мысль.
— Столько различных творческих испытаний, эмоций, переживаний позади. Наверное что-то атрофируется в душе?
— Меня не интересует обычно какую я премию получу: первую, десятую, двадцатую. На сцену выхожу всегда с ощущением актёрского вдохновения. Пришли зрители, я не должен их разочаровать. Слушателей нужно порадовать своим пением, поблагодарить за присутствие в зале.
— Участие в конкурсах — это ваша инициатива? Что оно дает вам как артисту?
— Обычно уже известным исполнителям присылают буклеты фестивалей, конкурсов, смотров. И каждый взвешивают свои возможности и соглашается или не соглашается на участие в них. Так, например, я попал на конкурс вокалистов в Африке где тоже стал лауреатом первой премии. А по поводу того,что дают подобные конкурсы, могу сказать: известность и уверенность в себе.
— Особенно ощущаешь все это наверно, если в арсенале победа в таком престижном смотре оперного искусства как Фестиваль имени Марии Каллас.
— Конечно, когда в составе жюри находятся такие оперные гранды как Джоан Сазерленд, Никола Дзакария, Луиджи Альва, Ирина Архипова, Костас Паскалес, Виктория де Лос Анхелес, то невольно чувствуешь вес завоёванного тобой в Афинах гран-при Марии Каллас. Конкурс, кстати, рассчитан на молодых профессиональных певцов, уже состоявшихся, со своим репертуаром. В год моего участия он был юбилейным, двадцатым. Приятно вспомнить, что на моем выступлении народ сидел чуть ли не на сцене. От духоты я едва сознание не терял. Пришлось собрать в кулак всю свою волю.
— После таких побед чувствуете ли силы работать по эталонам мирового уровня и где бы конкретно хотелось вам петь?
— Наступил такой момент в жизни, когда я ощутил, что действительно уже что-то могу. Первый опыт работы вне стен нашего театра был у меня этим летом в ЮАР. Я спел там по контракту восемь спектакли «Аида» и два «Реквиема» Верди. Там был очень хороший дирижёр из швейцарии Карло Франчи . После совместных спектаклей он отметил что у меня, как у актёра, есть свое лицо. Ну а на то, что, где, как и в каком театре трудиться, могу ответить: я вообще хочу работать. Конечно, каждый уважающий себя певец мечтает и о «Ла Скала», и о «Метрополитен-опера», и о Венской опере. Другое дело, что кому как везёт. В любом театре, лишь бы за рубежом, лично я петь не хотел бы. Что касается работы в Уфе, то в текущем репертуаре я занят, но мне хочется все время озвучивать что-то новое, постоянно двигаться вперёд. И когда этого нет, то спасает концертная деятельность. Недавно, например, я вернулся из Вологды, где пел с большим успехом. И стараюсь, чтобы так было всегда.
Беседовала Галина КАРПУСЬ Газета «Советская Башкирия», 19 апреля 1995 года.
