Поиск причин терроризма в странах Западного мира
За последние годы в США и Европе опубликовано много работ, посвященных изучению причин терроризма. Рассмотрим некоторые из них, обозначим основные тенденции.
После террористических атак на башни-близнецы в Нью-Йорке 11 сентября, атак на поезда в Мадриде и взрывов в Лондонской транспортной системе безопасность больших городов стала главной национальной и локальной проблемой в этих странах. Эти события вызвали новый пессимистический взгляд на город как на пространство угрозы и опасности.
«Отчаянный поиск безопасности: современный город страха»
Страхи перед лицом большого города существовали еще со времен индустриализации. Такие страхи в разные времена были привязаны к разным культурным и социальным объектам. Софи Ватсон, представляющая Открытый университет, Милтон Кейнс (Великобритания) в аналитическом докладе «Отчаянный поиск безопасности: современный город страха» исследуют психологические аспекты реагирования жителей больших городов на теракты.
Города становятся чем-то ненадежным и небезопасным. Это приводит к появлению у населения новых индивидуальных и коллективных стратегий и практик по уменьшению риска и поиску безопасности в городской среде. Софи Ватсон исследует страхи, которые может испытывать житель современного большого города на основе трех конкретных примеров.
Во-первых, жилые поселки, огороженные изгородью, и другие формы частных и безопасных жилых массивов стали новой городской архитектурой, которая не только ставит изгородь, но и дает защиту.
Во-вторых, использование камер видеонаблюдения становится повсеместным способом уберечься от атак, грабежей и городского насилия. К началу прошлого года в Лондоне было более 4 миллионов камер видеонаблюдения, и житель Лондона в среднем появлялся на них примерно 300 раз в день.
Третья, одна из наиболее экстремальных стратегий самозащиты и изоляции от опасностей современного города, — это автомобили повышенной проходимости, внедорожники. Таким образом, доказывается, что страх перед терроризмом в больших городах заметно изменил городскую архитектуру и форму.
«Борьба с терроризмом и нелегальная миграция, и рост отказов от допуска в израильские города»
В продолжение темы изменения облика городов в связи с терактами актуален вопрос допуска в города. Натан Маром, факультет социологии и антропологии Тель-Авивского университета, в статье «Борьба с терроризмом и нелегальная миграция, и рост отказов от допуска в израильские города» исследует и сравнивает два отчетливых политических курса, которые были осуществлены в Иерусалиме и Тель-Авиве за последние годы: 1) «разделительный барьер», который односторонне построен Израилем и разделяет смежные городские территории, отрезая соседствующие общины и грубо нарушая повседневную жизнь горожан-палестинцев; 2) кампания арестов и депортаций мигрирующих работников, у которых отсутствуют документы.
Кампания фокусируется на жилых районах, где проживают мигранты в Тель-Авиве и делает невозможной спокойную надежную жизнь рабочих. Хотя эти политические курсы отличаются в значительных аспектах, тем не менее, они связаны концептуально и политически. Таким образом, они оба являются манифестациями ограничений допуска в города, а именно отторжениями целых сообществ, не являющихся частью доминирующего национального общества, от территорий в городе, на которых они проживают.
В то время, как такие меры водятся исходя из реальных или предполагаемых угроз (палестинский терроризм, нелегальная миграция), они сами провоцируют свои формы насилия, намеренного или ненамеренного, что влияет на жизнь города в целом. Оба этих курса также свидетельствуют о сближении и соединении дискурсов: миграционного контроля и национальной безопасности в городах и пограничных зон, включенных в городскую территорию.
«Мир после 11 сентября и управление катастрофами: взгляд из Канады»
Отталкиваясь от тезиса, что террористические атаки 11 сентября оказали значительное влияние на весь мир, Лаури и Ларри Пирс из Университета Британской Колумбии, Ванкувер, в докладе «Мир после 11 сентября и управление катастрофами: взгляд из Канады» рассматривают подобное влияние на примере Канады. Именно в Канаду были направлены самолеты США, когда воздушное пространство над США было закрыто. В течение нескольких дней менеджеры по управлению катастрофами сбивались с ног, пытаясь разместить пассажиров.
Последующее влияние на туризм и другие экономические секторы оставалось острым в течение еще нескольких лет. Несмотря на это общее воздействие на практику управления катастрофами было мало заметным. Тем не менее, уже спустя 5 лет после тех событий, отрасль управления катастрофами в Канаде выглядит совершенно иначе. Изменились стратегии управления катастрофами на уровне общества и государства, появились изменения в системе образования и тренингов.
«Надзор и информационные практики в отношении канадских мусульман после 9\11»
Сегодня остро стоит вопрос о некоем балансе между, с одной стороны, борьбой с терроризмом, а с другой, соблюдением гражданских прав и свобод. В докладе Надии Каиди из университета Торонто «Надзор и информационные практики в отношении канадских мусульман после 9\11» прозвучало, что вскоре после событий 11 сентября 2001 года в связи с тем, что США разделяют границу с Канадой, с целью пресечения террористической деятельности в Канаде были представлены новые меры безопасности и новые законопроекты. «Война с терроризмом» привела к сокращению гражданских свобод и к увеличению подозрительности и страха в отношении определенных меньшинств.
Социальный климат для канадских мусульман стал настоящим потрясением после событий 11 сентября; они стали предметом повышенного общественного внимания в сфере своей веры и практик. Надия Каиди изучает, насколько изменилась жизнь канадских мусульман в свете упомянутых событий. Также она ставит вопрос более широко: как канадские мусульмане относятся к информационным правам и как они воспринимают их; например, право на неприкосновенность частной жизни, доступ к личной информации, право на сатисфакцию за моральный ущерб, право на свое мнение и свободу собраний.
«Оспариваемые воспоминания о репрессии и политическом насилии»
В связи с этим интерес представляет исследование Элизабет Джелин, которая изучает трансформацию границ между частной и общественной жизнью. Ее работа «Оспариваемые воспоминания о репрессии и политическом насилии» основана на опыте политического насилия и государственных репрессий в 1970-х в странах Южной Америки (в особенности в Аргентине, а также Чили и Уругвае).
Нарушение личного пространства политически мотивированными репрессивными практиками (внезапные облавы на частные дома, пытки, нелегальное задержание и пр.) подразумевает основное нарушение культурно разделяемых определений частного и публичного. Поскольку они являются частью процессов правосудия в переходные периоды, свидетельские показания, показания потерпевших и когда возможно исполнителей, необходимы и обязательны.
Парадокс кроется в факте, что такие публичные свидетельские показания подразумевают новые вмешательства в личную жизнь. Несмотря на значимость личных свидетельств и на политическом, и на уровне, затрагивающем личность, в настоящий момент жанр дачи показаний сталкивается с риском превращения в банальное и преувеличенное зрелище ужаса. Сегодня СМИ стремятся сделать личную жизнь достоянием общественности через ток-шоу и реалити-шоу, которые наносят удар по чувствам и частной жизни, превращая их в банальность.
Государственный терроризм и репрессии нарушили понятие о правах личности на частную жизнь; воссоздание идентичности личности после таких беспорядков требует также воссоздания личного пространства. В данном контексте «фантазии» при даче показаний, которые зачастую моделируются самими СМИ, представляют дополнительную угрозу, которую нельзя игнорировать.
«Размывание границ злоупотреблений? Наблюдение и борьба с терроризмом в Лондоне»
Борьба с терроризмом неминуемо влияет на повседневную жизнь граждан отмечается Питом Фассей из Юридического факультета Университета Восточного Лондона. В докладе «Размывание границ злоупотреблений? Наблюдение и борьба с терроризмом в Лондоне» ученый рассматривает правомерность использования различных камер слежения, которые пользуются все большей популярностью. В своей работе он выделяет растущее число идей по борьбе с традиционными формами преступности с целью предотвращения терроризма в Лондонских общественных местах.
Центральная тема здесь — это ориентация контролирующих стратегий на технологическое наблюдение. Пит Фассей изучает, как использовалось кабельное телевидение во время террористических кампаний в Лондоне. Оценивая заслугу (и недостатки) кабельного телевидения в данном контексте, автор утверждает, что потенциальная эффективность электронного наблюдения в какой-то мере зависит от конфигурации различных диссидентских групп. Тогда как реакционная террористическая активность с помощью стратегий кабельного телевидения может поддаваться разрушению, то же самое не может быть сказано о действиях групп с более размытой формационной структурой, как, например, не может быть сказано о группах, стоящих за недавними взрывами в Лондоне.
Учитывая ограниченную ценность уличного наблюдения для предотвращения и сдерживания террористической активности, настоящие сложности представляет пересадка стратегий такого наблюдения для борьбы с терроризмом. Более того, функциональность таких устройств по наблюдению после произошедшего непременно подчеркивает факт нарушения интересов общества.
Подобные меры по наблюдению, проводимые постфактум, также идут вразрез с общей тенденцией по реконфигурации городских пространств, чему уделяется внимание в литературе по городской географии и «обществу риска». Наблюдение проводится, чтобы управлять девиантностью и заниматься профилактикой преступности. Наконец, данная работа исследует ряд непреднамеренных дополнительных эффектов таких стратегий надзора, включая их воздействие на категоризацию и потенциальную радикализацию индивидов в процессе наблюдения.
«Безопасность и наблюдение на Олимпийских Играх в Афинах»
Проблему систем наблюдения также поднимает Минас Саматас, факультет социологии университета Крита (Греция) в статье «Безопасность и наблюдение на Олимпийских Играх в Афинах». Данное исследование касается мер безопасности и наблюдения на Олимпийских играх в Афинах, на первых играх после 11 сентября. Международные государственные и корпоративные интересы пользовались реальными и предполагаемыми террористическими угрозами, чтобы приписать чрезвычайно высокие требования по безопасности и бюджет, в три раза превышающий бюджет предыдущих олимпийских игр.
Олимпийские игры в Афинах как спортивное событие огромного масштаба были использованы как арена для тестирования антитеррористической супертехнологии наблюдения, которая, в сущности, провалилась. На самом деле, сомнительная система наблюдения (С41) не была готова работать во время Олимпийских игр; поэтому безопасность в Афинах держалась в основном на традиционных началах.
Основываясь на документах, обнародованных после Олимпийских игр и доказывающих неэффективность дорогостоящей системы наблюдения С41 и безжалостных разведывательных операций до и после Олимпийских Игр, можно сделать вывод, что Олимпийские игры в Афинах были проведены успешно не только благодаря современной и дорогостоящей суперсистеме наблюдения, но в большей мере благодаря дружеским отношениям Греции с мусульманским миром и арабскими нациями, и в особенности, благодаря военному невмешательству Греции в войну в Ираке.
«Безопасность, гибкий суверенитет и риски двойного гражданства»
Терроризм поднимает вопрос миграции и на национальном уровне. Особые трудности контроля и предупреждения терактов возникают в случаях, когда граждане имеют двойное гражданство. Дайва Стасиулис и Даррил Росс с факультета социологии и антропологии Университета Карлетон, г. Оттава, в статье «Безопасность, гибкий суверенитет и риски двойного гражданства» раскрывают понятие двойного гражданства по отношению к требованиям суверенитета в ситуациях политической исключительности. Ученые выделяют две аналитических системы взглядов на двойное гражданство. Так, в рамках первого подхода двойное гражданство представляется правом человека, и гражданам с двойным гражданством предоставляется больше прав и привилегий. Вторая система взглядов рассматривает двойное гражданство как форму иерархического гражданства, чьи технологии управления работают через секьюритизированные государственные установки и практики гибкого суверенитета.
Будучи формой иерархического гражданства, двойное гражданство всегда базируется на отношениях между определенными национальными государствами. В своей работе Дайва Стасиулис и Даррил Росс приводят последние случаи задержания и пыток лиц с двойным гражданством мусульманского и арабского происхождения, демонстрируя секьюритизацию и расовый характер дипломатической защиты. В то время как гражданство не является стандартным набором прав, доступным для всех, опыт показывает, что граждане с двойным гражданством с «опасными» национальностями после 11 сентября оказались незащищенными и существуют в некоем вакууме, лишенные дипломатической защиты, человеческих и гражданских прав.
«От одинокой толпы к отчаянной жестокости. Происхождение человека, нацеленного на террор»
Другое направление исследования терроризма, который остается актуальным на протяжении длительного времени — это проблема дефиниций. Как известно, отсутствие общего определения столь сложного явления, как терроризм вызывает ряд сложностей и для контртеррористической деятельности. Ученые все чаще обращаются к классикам социологии, психологии, политологии с целью определения предпосылок возникновения терроризма. Так, Вольф Домбровски, представляющий Кильский Университет, Германия, в своем докладе «От одинокой толпы к отчаянной жестокости. Происхождение человека, нацеленного на террор» указывает на необходимость социологического подхода к терроризму в связи с идеологически необъективными глобальными разногласиями в вопросах религии, культуры, цивилизации.
В качестве альтернативы, Домбровски рассматривает терроризм с точки зрения классиков социологии: Дюркгейма, Мертона и Ризмана. Ученый трактует терроризм как «социальный факт», как социально приемлемое, но иначе направленное средство для людей, которые пытаются достичь своей цели вне своего контроля.
Таким образом, терроризм видится как продолжение политики, проводимой иными средствами. Тем не менее, терроризм инструментален, он существует лишь для достижения целей. Тогда возникает вопрос, а как появляются эти цели? «Красная армия» в Германии и Италии взяла за цель идею коммунистического общества из работ Маркса; Исламские фундаменталисты приняли цель построения теократического общества из писаний Мухаммеда.
Твердые убеждения и уверенность дополняются (само-) легитимацией неосторожно преодолевать другие цели. Таким образом, Организация Объединенных Наций все еще нуждается во всеобщем согласованном определении «терроризма». Каждая нация придерживается своей интерпретации, хотя приблизительные по значению группы определений соотносятся с социо-демографическими и экономическими факторами.
На самом деле, то, где и как живут люди, статистически соотносится с пространственным распределением терроризма. Тем не менее, такая зависимость не помещается в рамки какого-либо «геостратегического» подхода и не оправдывает упреждающие удары. Не всегда и не везде бедность, лишения и подавление напрямую приводят к терроризму. С другой стороны, эти базовые факторы являются необходимыми предпосылками для существования «критической массы», отзывчивой на многообещающие цели и оторванной от самоуправляемых средств.
«“Борьба с терроризмом” и “Будущее одной иллюзии” Фрейда: возвращение к фундаменталистской религии как недостаточная защита от растущей сложности окружающей среды»
Тему предпосылок возникновения терроризма продолжает Феликс Гейер. На XVI Всемирном социологическом конгрессе международной ассоциации социологов он представил доклад «“Борьба с терроризмом” и “Будущее одной иллюзии” Фрейда: возвращение к фундаменталистской религии как недостаточная защита от растущей сложности окружающей среды». В своей работе он обращает внимание на религиозные мотивы войны с терроризмом, которую Буш определил как «крестовый поход», а не на другие обывательские причины возникновения этой или других войн — такие, как политическая идеология, выгода, доступ к ресурсам или сырью (нефти). Он анализирует, в какой степени антизападные силы, управляющие Аль-Каидой, Иранская внешняя политика, победа Хамаса в Палестине, действительно мотивированы религией. Ученый изучает, как религиозная деятельность в Западном мире повлияла на возникновение анти-западных сил. В этом отношении значимо систематическое проникновение в Республиканскую партию, СМИ и американское общество в целом фундаменталистов и христианских групп, стремящихся обратить в свою веру.
Согласно Фрейду, как утверждает автор, и христианские, и мусульманские фундаменталисты питают равные нереальные иллюзии относительно современного мира, которые представляют чрезмерно упрощенную и крайне неэффективную защиту от быстро увеличивающейся сложности окружающей среды. В той мере, в какой религия и чувство превосходства вообще нужны в XXI веке, некоторый уровень политеизма может лучше подходить для гиперсложного современного окружающего мира.
«Ценности милитаризма и национального шовинизма: необходимость в точке зрения Ганди»
Обращение к классикам продолжает Мохан, Камлеш Мохан, исторический факультет, Университет Паньяб, Индия, «Ценности милитаризма и национального шовинизма: необходимость в точке зрения Ганди». Милитаризм и национальный шовинизм, которые идут рука об руку с глобализацией рыночной экономики, получили новый толчок с заявлением Буша о глобальной войне с терроризмом после атак на башни-близнецы в Нью-Йорке, события, больше известного как 11 сентября. Идеология милитаризма неизменно используется как оправдание для искажения культуры мира, ненасилия и универсализма перед лицом граждан, в особенности детей, и является продуктом поврежденной социальной конструкции гендерной идентичности.
Постоянное насилие, демонстрируемое в телесериалах и программах для детей, идеализирует применение грубой силы для решения личных, национальных и международных конфликтов. Образы подростков с оружием, беспорядков, взрывов, в которые вовлечено мирное население, вызывают ненадежность физической безопасности, жизни, убежища и других основных прав человека.
На фоне широко-практикуемого поощрения культуры насилия Камлеш Мохан призывает к возвращению к идеям Ганди — «культуре мира, справедливости и развития» и к определению еще более благотворных ценностей для нашего «общества риска».
«Изменение войны с терроризмом путем усиления практик развития на Ближнем Востоке»
К докладам, в которых изучаются предпосылки возникновения терроризма можно отнести и доклад Кевина Фандла из Университета Джорджа Мейсона, США, «Изменение войны с терроризмом путем усиления практик развития на Ближнем Востоке». Ученый отмечает, что сложившуюся ситуацию можно описать с помощью поговорки, когда лошадь находится впереди телеги. Демократизация и открытый рынок на Ближнем Востоке скорее результат эффективного развития, чем его катализатор. США оправдывают борьбу с терроризмом как эффективное средство снижения возможности террористических атак. Кевин Фандл рассматривает обоснованность таких оправданий, он изучает связь между демократией и экономическим развитием, между демократией и миром. Он выдвигает гипотезу о том, что война с терроризмом и насильственная демократизация Ближнего Востока приводят к увеличению числа террористических атак против иностранных объектов.
Анализ предполагает, что эффективные программы развития в странах, не ориентированных на демократию, таких как страны Ближнего Востока, имеют тенденцию содействовать демократизации, и когда запускается обратный процесс через применение насилия, результат зачастую деструктивен как для долгосрочных перспектив развития, так и для мирных отношений с интервентами. Центральный вопрос своего исследования Кевин Фандл видит в том, можно ли считать, что насильственная демократизация Ирака и Афганистана является центральной причиной увеличения террористической активности против иностранных объектов. Если это так, то можно ли считать более эффективной стратегию по увеличению практик развития, которые имеют тенденцию приводить к росту демократических ценностей и способствуют долгосрочному, устойчивому росту демократии.
«Логика терроризма»
Как известно, террористы пытаются оказать влияние на правительство, оказывая насилие или запугивая мирное население. В этом и заключается сущность терроризма. Джефф Гудвин с факультета социологии Нью-Йоркского университета в исследовании «Логика терроризма» приводит интересное наблюдение. Когда революционеры или повстанцы без разбора атакуют гражданское население, они обычно атакуют «соучастных граждан», то есть те категории, которые, как верят революционеры, извлекают выгоду, поддерживают или имеют существенную возможность оказывать влияние на правительство, которое революционеры стремятся сместить или свергнуть.
Такой «категориальный» терроризм будет наиболее далеко идущим, когда революционеры рассматривают эти государства (или самих причастных граждан) как исполнителей беспорядочного насилия против революционеров и их последователей. Несмотря на это, если повстанческие группировки видят, что значительное число соучастных граждан могут потенциально быть сторонниками (или на них можно повлиять ненасильственными призывами или протестами), то гражданское население не будет атаковано без разбора.
Будут ли определенные категории гражданских лиц восприниматься революционерами как потенциальные союзники, зависит в большей степени от предшествующей истории политического взаимодействия и сотрудничества между этими гражданскими лицами и революционерами. Категориальный терроризм наиболее возможен в регионах, где было мало такого взаимодействия, что привело к слабым политическим связям между революционерами и соучастными гражданами — например, где революционеры и соучастные граждане говорят на разных языках, исповедуют разную религию, заявляют о своих правах на одну и ту же территорию и / или отделены территориально.
«Американские дети как прямые мишени терроризма: основания для тактики и готовности»
Мишени терроризма менялись со временем. Если раньше террористы в основном пытались оказать насилие против «знаковых» фигур, политических деятелей, правителей, то сейчас целью становится получить как можно больший массовый отклик, запугать как можно большее число людей. Именно поэтому в Израиле, Ираке, Непале и России террористы преднамеренно и успешно использовали детей в качестве мишеней. Ирвин Редленер и Дэвид Берман, Колумбийский университет, Нью-Йорк, исследуют, насколько реальна угроза терактов в США против американских детей. Их доклад так и называется: «Американские дети как прямые мишени терроризма: основания для тактики и готовности».
Ученые, медики, политики достаточно широко изучили готовность, способы реагирования и обращения с детьми в случае террористической атаки. Тем не менее, в большинстве публикаций по данной проблеме дети представлены как сопутствующие жертвы. В то время как проблема детей как прямых мишеней терроризма получила большое распространение во многих странах, испытавших печальный опыт, в США данной угрозе уделялось мало внимания. Частично причиной тому было то, что в США не было такого рода атак. Тем не менее, растущее число данных предполагает, что у Аль-Каиды есть планы по воплощению именно таких сценариев.
В своей работе Ирвин Редленер и Дэвид Берман рассматривают такую вероятность и доказывают, что случаи, в которых террористы выбирают своими жертвами детей, требуют особого рассмотрения, а также иных стратегий готовности и линий реагирования. С точки зрения готовности и реагирования должны быть сформированы такие тактики, которые учитывают особые нужды детей и особенности мест, где дети могут собираться.
Должны быть созданы такие законы, по которым преследование террористов, ставящих своей целью детей, производится более строго, чем террористов, действия которых нацелены на военных или инфраструктуру. С точки зрения физического и психического лечения, методы обращения с детьми, ставшими намеренными жертвами терактов, должны отличаться от случаев, где дети выступили случайными жертвами. Таким образом, исследование стремится восполнить пробел в аспекте намерения и предлагает серию рекомендаций по моделям готовности и линиям поведения в чрезвычайной ситуации.
«Символическое насилие и терроризм, направленные на легкие мишени: взрывы в Бали и неприкосновенное в постиндустриальном гражданском обществе»
Сдвиг в мишенях терроризма отмечает также и Брэд Уэст, факультет социологии, университет Флиндерс, Аделаида, Австралия. Его доклад называется «Символическое насилие и терроризм, направленные на легкие мишени: взрывы в Бали и неприкосновенное в постиндустриальном гражданском обществе». В то время как всеми признается символическое значение «сложных» мишеней терроризма, легкодоступные мишени обычно рассматриваются как заменители и ассоциируются с новой инструментальной и не делающей различий фазой терроризма.
Изучив случаи взрывов туристических баров и ресторанов в Бали за период с 2002 по 2005 годы, ученый приходит к выводу, что простые, легкие мишени все же наделены символическим смыслом, поскольку такие атаки колеблют и нарушают западный привычный гедонистический образ жизни. Отдых в постиндустриальном обществе тесно связан с гражданским обществом, поэтому такие атаки приводят к росту солидарности.
«Терроризм и безопасность в Карибском регионе»
Нельзя не отметить и рост интереса ученых, занимающихся проблемами терроризма, к конкретным проявлениям данного явления в разных регионах. Так, Дион Филлипс из университета Виргинских островов в докладе на тему «Терроризм и безопасность в Карибском регионе» рассмотрел терроризм и безопасность на Карибах до и после 11 сентября, в особенности предметом его исследования стали англоговорящие жители Карибских островов.
Он оценил сложную природу терроризма как концепции; изучил, какие особенности имеют теракты и угрозы терроризма в регионе, зависимом от туризма, а также попытался определить влияние и ответы на вызовы 11 сентября на четырех уровнях -глобальном, относящемся к полушарию, региональном и локальном. Как показало исследование, в период после холодной войны США пересмотрели свою программу мероприятий по безопасности и уделили особое влияние Карибам, которые рассматриваются Штатами как «третья граница». Поступив таким образом, США объединили наркотики и террор в одну общую угрозу национальной безопасности США. Карибские государства были вынуждены усилить три типа мер безопасности, а именно пассивную безопасность, компетентность сил безопасности и международное сотрудничество.
«Они ненавидят наш образ жизни? Анализ политического насилия, чинимого мусульманами в Азиатско-Тихоокеанском регионе»
Ник и Джон Дафф из университета Западной Австралии также обратили внимание на проблему на региональном уровне, они изучили насилие в Азиатско-Тихоокеанском регионе. В работе «Они ненавидят наш образ жизни? Анализ политического насилия, чинимого мусульманами в Азиатско-Тихоокеанском регионе» ученые приводят факты, согласно которым большинство СМИ озабочено возможностью «глобального джихада», в котором мусульмане по всему миру восстанут против Запада. В Австралии эта проблема способна влиять на социальное единство, поскольку СМИ описывают ситуацию таким образом, что страна находится под угрозой юго-восточных азиатских исламских активистов.
Неправомерность такого анализа усиливается при употреблении концепции «глобального джихада» относительно сепаратистских движений на юге Филиппин, юге Таиланда или в зоне Ачеха в Индонезии. В докладе Ник и Джон Дафф исследуют возникновение и дальнейшее развитие этих трех конфликтов, обращая особое внимание на изменяющуюся роль религии и религиозной идентичности. Они подчеркивают влияние колониализма и национального государства на борьбу, равно как и значимость транснациональных исламских движений. Таким образом, «терроризм» — не тот термин, который может использоваться для анализа упомянутых конфликтов, даже если в них применяется насилие «террористического» типа.
Таким образом, проанализировав доклады, представленные учеными из разных стран мира на XVI Всемирном социологическом конгрессе международной ассоциации социологов, в которых так или иначе звучит проблема терроризма, можно сделать вывод, что терроризм представляет интерес для исследователей. Причем большей частью ученые изучают не столько сам феномен терроризма, сколько его последствия для гражданского населения.
Терроризм изменил облик современных городов, недаром многие ученые уделяют внимание различным камерам слежения и другим средствам обеспечения личной безопасности граждан.
По-прежнему острым остается вопрос дефиниций, так как терроризму все еще не найдено общего определения. Ученые обращаются к классикам социологии для интерпретации терактов и их последствий для мирного населения. Изучаются изменения в сущности терроризма, его цели и мишени. Сделаны попытки рассмотреть угрозы терактов на региональных уровнях.
Такое изменение вектора исследований терроризма связано с тем, что все более очевидным становится факт, что терроризм представляется не только реальной угрозой безопасности граждан, но в большей степени угрозой гражданских свобод. Именно это больше волнует исследователей на сегодняшний день.
На основе научной работы Л. В. Катрич «Современные тенденции исследования терроризма».
Здесь и далее анализируются материалы XVI Всемирного социологического конгресса международной ассоциации социологов «Качество социального бытия в условиях глобализации». См.: The Quality of Social Existence in a Globalizing World : Abstracts of XVI World Congress of Sociology. — Durban.
