Антитрадиционализм и атеизм 1920–1930-х гг. — Уфа от А до Я
В послереволюционный период главной чертой советской идеологии стал отказ от традиций, который проявлялся на первых порах в таких формах, как отмена старого календаря, праздников, обрядов, введение нового летоисчисления («от революции») и языковых реформ (изменение правописания, создание нового революционного «новояза»).
Большинство уфимских улиц после революции поменяли свои названия. Улицу Центральную назвали в честь большевика, токаря уфимских железнодорожных мастерских П.И. Зенцова, Большую Успенскую теперь называли именем революционера Егора Сазонова, Соборная (ныне ул. Театральная) стала улицей имени Льва Троцкого, Губернаторская – Советской, Александровская – имени Карла Маркса.
Ушаковский парк превратился в сад Свободы, Аксаковский народный дом был переименован в Дворец труда и искусств, Бекетовская улица – в Социалистическую (ныне ул. Мустая Карима).
На месте сегодняшнего Центрального рынка в то время стояли деревянные избы, тянулись узкие улицы с многочисленными тупиками. Одну из маленьких улочек новые власти назвали именем Роберта Оуэна, английского утописта. Переименование улиц являлось только одним (и не самым главным) из внешних проявлений происходящих в обществе изменений.
Переход к новому советскому обществу сопровождался вытеснением из народного сознания и обихода тысячелетних традиций. Коснулось это и самого имени России. Официальная пропаганда внедряло безликое «СССР». Именования «Русь» и «Россия» негласно вытеснялись из обихода. Происходило их забвение. Вообще ситуацию в культуре конца двадцатых годов можно оценить как своего рода «очистку» массового сознания от различных элементов этничности, подготовку поля для масштабных реформ.
Властями внедрялись наспех придуманные новые обычаи и обряды.
Газеты писали, что перед свадьбой рабочие-комсомольцы, «отказываясь от поповского благословения», шли получать его к своим товарищам по работе. «Первого июня рабочие лесозавода Уфы отпраздновали две красные свадьбы по новому быту, – сообщал рабкор газеты «Власть труда». – Свадьбы справлялись в клубе завода. Клуб был битком набит до трехсот пятидесяти человек».
«Красная Башкирия» пишет о похожем: «Беспартийный рабочий депо Васильев с женою решили избавить свою новорожденную дочь от грязной купели и поповских причитаний. Ребенок, минуя мишуру церкви, принесен родителями в красный уголок, где и состоялись октябрины. Новорожденной дали революционное имя Маргарита».
В старших классах уфимских школ организовывали «кружки безбожников», традиционные праздники были забыты, граждане-школьники вместе со взрослыми отмечали праздники революции – октябрьские, первомайские.
В двадцатые годы в школе пытались отменить даже названия дней недели. Само слово «неделя» в школе изъяли из употребления, вместо него говорили «пятидневка», «шестидневка».
В начале 1920-х годов в Уфе был организован губернский политико-просветительский комитет. Одной из его задач стала атеистическая пропаганда. Она велась через клубы «Коммунистический», «Комсомольский», «Безбожник», «Женский» и другие. Во время религиозных праздников Пасхи, Ураза-байрам, Курбан-байрам эти клубы устраивали концерты, агитспектакли, комсомольские карнавалы, антирелигиозные диспуты.
За чтением газеты «Безбожник у станка». Фото начала 1930-х гг.
Главной оценкой «мероприятий» была их массовость. Этого требовали «сверху», к этому стремились исполнители «снизу». Так, один из диспутов на тему «Происхождение жизни на земле» в мае 1924 г. в парке имени И. Якутова собрал около 5 тысяч человек. Популярна в те годы была и лекция на тему «Есть ли жизнь на Марсе?», собиравшая толпы людей.
Газета «Красная Башкирия» писала, что рабочие 1-го уфимского госзавода и мельницы № 2 «единогласно ходатайствуют перед горсоветом о закрытии монастырской церкви». «Даешь кино вместо церкви», – под этим девизом началось разорение уфимских церквей и мечетей. С 1930 г. в Уфе был запрещен колокольный звон. Процесс вытеснения традиций из сознания граждан нового общества активно шел и в следующие десятилетия.
