Художник из Ижевска Александр Чувашев

Что скрывается под маской. В серии портретов Александра Чувашева цирк стал метафорой человеческой жизни

Что скрывается под маской

Персональная выставка Александра Чувашева «Под маской смеха» из Удмуртии, которая открыта в Республиканском музее изобразительных искусств, формально посвящена миру циркового закулисья, а на самом деле исследует, насколько подлинный внутренний мир человека отличается от его «маски», которую он привык предъявлять миру.

Ни одной из двух десятков картин, представленных на выставке, не существовало еще в начале года.

Все они, одна за другой, появились, как из шляпы фокусника, за последние месяцы работы.

Вдохновленный темой, Чувашев работал как одержимый, создавая картину за картиной (в результате музейщикам пришлось отбирать самые выразительные работы – все они просто не помещались в выставочных залах).

Когда картины развешивали на стенах музея, некоторые из них все еще пахли свежей краской – художник продолжал создавать образы цирковых артистов почти до самого открытия выставки, дополняя и углубляя тему.

– Цирк – очень емкая, во многом выражающая нашу жизнь метафора. Мы все надеваем маски, все стараемся выходить на публику с приподнятыми уголками губ, как будто каждый наш день – это сплошной парад-алле в сиянии софитов. И мало кто видит нас без бутафорских улыбок, с полуразмазанным гримом, усталыми и опустошенными.

Наши социальные роли – те же цирковые маски. Под ними мы совсем другие. И мне хотелось поговорить об этом своими картинами, — объясняет Чувашев свой творческий азарт.

Артисты-люди и люди-артисты

Основная часть выставки – серьезные психологические портреты. Источники вдохновения можно только угадывать. Ранний Пикассо. Парижские художники начала ХХ века. А улыбающаяся сквозь слезы клоунесса напоминает и о фильмах Федерико Феллини, и о трагических французских шансонье от Эдит Пиаф до Мирей Матье. Это не прямые парафразы известных произведений искусства – разве что оставшиеся в подсознании образы вырываются наружу.

Художник говорит:

– Ни одного документального портрета артиста цирка здесь нет, хотя многие лица написаны «по мотивам» лиц, когда-то увиденных мною (может быть, просто на улице или в общественном транспорте) и запомнившихся своими чертами и внутренней драмой или своей силой и выразительностью.

Цирк давно меня интересует как особый мир, где силен контраст между бравурными выступлениями и изматывающими репетициями, яркими костюмами на выступлениях и синяками на ежедневных тренировках, мишурой на манеже и потом и кровью за кулисами.

Я хотел показать не парадный цирк, который мы видим из зала – с отработанными улыбками, прямыми спинами, поднятыми в салюте руками, а цирк закулисный, где артисты становятся людьми, которые тоже устают, испытывают боль, сомневаются, тем ли они занимаются в жизни, или что-то идет не так.

Работа этих людей – развлекать и веселить публику, но им самим не всегда весело. Иногда они чувствуют себя одинокими, несмотря на рукоплещущий полный зал, иногда их сердца разрываются от какой-то личной боли.

Я не хотел вносить в картины приметы наших дней. Мне кажется, цирк вне времени. Его эстетика, которая сохраняется десятилетиями, появилась очень давно.

Трико гимнастов, огромные клоунские ботинки, белый грим и красные носы, плюмажи на лошадиной сбруе – это и XIX век, и XX, и XXI. Страна тоже не имеет значения. Это может быть французское шапито, или немецкий цирк, или российский. Люди везде одинаковы, а мои картины про цирк в первую очередь – про людей.

Смех сквозь слезы

Чувашев представляет беспощадное исследование того, что скрывается под маской смеха. На картине «Тяжелый день» мужчина в клоунском гриме, сидящий в плетеном кресле позади циркового шатра.

Во всей его фигуре, в тяжело опущенных плечах и бессильно свисающих с подлокотников кистях рук с напряженными венами, в трагическом изломе бровей и твердо сжатых губах читается страшное опустошение и давно накопившаяся усталость. Сигарета дымится в пальцах, но кажется, он забыл о ней, придавленный размышлениями о своей судьбе.

Легкомысленный белый халат в крупных клубничинах и раскрашенное лицо казались бы забавными в другой ситуации, но сейчас кажутся ироничным, даже саркастическим контрапунктом внутренней драмы этого измученного человека.

Уголки губ желтоволосого клоуна на другом портрете раздвинуты, готовы к улыбке, но светлые глаза уже стали совсем прозрачными – так бывает за мгновение до того, как они наполнятся слезами. И кажется, он сейчас расхохочется сквозь рыдания (Чувашев, много говорящий о маскулинной мужской силе, тем не менее не боится выписывать во всех пугающих деталях мужскую слабость, боль, отчаяние, ощущение отсутствия опоры).

«Мальчик с попугаем» явно вдохновлен работами «голубого периода» Пикассо, но и здесь Чувашев находит собственную интонацию и создает эффект динамики в статике.

Мальчик неподвижен, но линии шеи, узких плеч, выступающих ключиц позволяют точно представить, как будет двигаться это худое, угловатое и одновременно пластичное тело: он явно «одной группы крови» с девочкой на шаре, хрупкий и сильный, одинокий и самодостаточный одновременно.

Даже в нежном, в зефирных тонах, окруженным мягким, как взбитые сливки, воздухом, мальчике из закулисного мира (один из детей, что растут в опилках манежа) чувствуется трагический слом: в совсем взрослых глазах ребенка вместо беззаботности и легкой радости – сосредоточенность и печаль.

Но есть среди персонажей Чувашева и сильные, уверенные в себе и радующиеся жизни люди. И зрителю только остается гадать – правда ли они счастливы, или просто их маски прочнее приросли к лицам.

Живые картины

Неуловимо изменяющиеся выражения лиц, крупный мазок, живой воздух, поэтичность и образность письма — все это роднит новый цикл Чувашева с работами художников-модернистов. Он подтверждает:

– Модерн – моя самая любимая творческая эпоха. Мне нравится, что картины модернистов дышат, в них есть естественная небрежность и движение – даже воздух как будто шевелится между моделью и художником.

Он имеет свой цвет, он постоянно вибрирует! И при этом в картине остается недосказанность, место для собственного опыта зрителя, который мысленно наводит резкость на чуть смазанные образы в соответствии со своим восприятием. Я не люблю выписанные картины: чрезмерная детализация, «вылизанность» каждого сантиметра полотна – это смерть картины. Я пишу картину не дольше двух дней. Этого времени достаточно, чтобы создать образ.

Дальнейшая работа только погубит легкость и живое дыхание картины. Кроме того, я уверен – то, как рождалась картина, будет чувствоваться всегда.

Быстро написанная картина, в которой схвачены живые спонтанные эмоции художника – как свежий ветер. А картина, которая в муках рождалась три года, будет давить грузом всех размышлений, обременявших автора, когда он раз за разом сомневался, какой мазок положить на то или иное место.

Мужчины и женщины на арене жизни

Многие картины цикла формально посвящены жанру дрессуры, хотя животные, изображенные на них, едва ли не более человечны, чем люди. Чувашев, признанный одним из лучших анималистов Удмуртии, так объясняет интерес к теме:

– В контексте цирка можно под новым углом рассмотреть тему женственности и мужественности (которая для меня соединяется с животной природой) – над разгадкой их сути я работаю всю жизнь. На моих ранних картинах эти силы – животная и женская – уже сталкивались, но не так мощно и прямолинейно.

Цирк же – та территория, где женская воля и звериные инстинкты нередко соприкасаются напрямую: например, в дрессуре. Конечно, я интерпретировал их взаимоотношения. Животное в моих картинах занимает место мужчины, поскольку им обоим присущи одни и те же первобытные инстинкты.

Только современный мужчина их скрывает за хорошими манерами, светским поведением, модной стрижкой и приличным костюмом, заставляя окружающих поверить, что он давно уже не дикий самец, а существо цивилизованное (и делает это вполне убедительно). А животное откровенно в своих природных проявлениях и демонстрирует свое мужское начало (силу, инстинкт доминирования, лидерство). И его столкновение с женской натурой, женским характером очень интересно.

В какой-то степени можно сказать, что сегодня взаимодействие крупного сильного зверя и женщины – это и есть возможность увидеть всю силу столкновения мужского и женского начала. Не только борьбу, но и смирение грубой силы и маскулинности перед женственностью.

О том, что это фантазия, догадаются истинные знатоки цирка. Например, на моих картинах девушки-дрессировщицы изображены рядом с огромными гориллами. Но на самом деле горилл в цирк не берут – у них слишком сложный характер, что в сочетании с огромной силой и высоким по животным меркам интеллектом делает их более опасными партнерами, чем тигры или медведи. Но поскольку я сам очень люблю горилл, чувствую в них мужское, брутальное начало, позволил себе это отступление от правды жизни и написал картину о горилле и женщине в цирке. На самом деле это история, конечно, о мужчине и женщине на арене жизни.

Справка УП

Александр Чувашев родился в 1982 году в Ижевске. В 2000-м поступил на кафедру декративно-прикладного искусства и народных промыслов Института искусств и дизайна УдГУ. В 2006 г. получил красный диплом и на следующие десять лет остался преподавать на «родной» кафедре. С 2011 г. – член Союза художников России. С 2004 г. активно выставляется в России (Москва, Саранск, Чебоксары, Казань, Ижевск) и за рубежом (Кельн). С 2009 года регулярно проводятся персональные выставки Чувашева, на которых представлен весь диапазон своего творчества – живопись, графика, скульптура. Работы художника хранятся в музеях и частных коллекциях. Две картины с новой выставки, «Мальчик с попугаем» и «Портрет с петухами», уже пополнили коллекцию УРМИИ.

Источник: Удмуртская правда