С.М. Дударенок
Некоторые результаты «исламского возрождения» в России: позитивные и негативные последствия
(на примере анализа процессов на российском Дальнем Востоке)
С 1990-х гг. российский Дальний Восток теряет свое постоянное население, но получает определенный приток трудовых мигрантов. Большую часть из них составляют узбеки и таджики. Несколько менее популярен регион у кавказцев (азербайджанцев, дагестанцев, чеченцев) и у китайцев. Благодаря значительному росту мигрантов начала формироваться исламская инфраструктура и халяль-индустрия. Ряд исследователей утверждает, что идет планомерный процесс исламизации Дальнего Востока, что представляет собой бомбу замедленного действия.
Многофакторный характер исламского возрождения в современной России имеет позитивные и негативные последствия
Позитивный характер имеет возрастание активности ислама в области благотворительности и духовно-нравственного воспитания верующих. Как и другие мировые религии, ислам в качестве традиционной для России религии (в той мере, в какой он избегает политизации) содействует социальной стабильности, укреплению семьи, общечеловеческих духовно-нравственных ценностей.
Негативный социальный характер имеют последствия активизации «политического ислама» в России. Идеи фундаментализма, «чистого ислама», «идеального мусульманского общества», «возрожденчества» в XX в. вновь обрели силу и получили свое воплощение в религиозно-политической организации «Братья-мусульмане», возникшей в Египте в 1929 г.
Краткая историческая схема распространения ислама на Дальнем Востоке такова.
С конца XIX в. основу мусульманского сообщества Дальнего Востока представляли переселенцы из губерний Среднего, Нижнего Поволжья и Урала, т.е. в основном татары, мишари и башкиры. В 1989 г., согласно переписи, в регионе насчитывалось 104697 представителей народов Поволжья (татар, мишарей и башкир), выходцев из Средней Азии – 30 696, с Северного Кавказа – 14 547, азербайджанцев – 19 374, прочих – 647. В 1989–2010 гг. татарское и башкирское население в ДВФО сократилось на 55% – до 46 799 чел.
За 1991–2013 гг. общая численность населения региона уменьшилась на 22,7%, а мусульман – на 29% (с 169 961 до
119 889 чел.). Но благодаря притоку мигрантов из Центральной Азии состав мусульманской общины на Дальнем Востоке меняется. По словам начальника Управления Федеральной миграционной службы по Приморскому краю М. Белобородова, только за первое полугодие 2014 г. на миграционный учет здесь поставлено более 116 тыс. чел.
По статистике в край ежегодно приезжает 24 тыс. граждан Узбекистана и Таджикистана, 19 тыс. граждан КНР. Китайцы, поработав определенное время, уезжают на родину. С гражданами государств Центральной Азии ситуация другая. Они пытаются всеми возможными способами остаться здесь на постоянное жительство.
Отношение к последним дифференцировано. В соцопросах жители Дальнего Востока отвечают, что наиболее нежелательны для соседства выходцы из Чечни, Дагестана (62,7%), а также Азербайджана, Армении, Грузии (51,9%).
Отрицательно относятся и к перспективе приезда на постоянное жительство в регион представителей народов Центральной Азии – Таджикистана, Узбекистана, Киргизии (50,9%) и китайцев (52,2%). Особенно негативная реакция проявляется в местах, где трудовые мигранты наиболее заметны. Нередко можно услышать: «Нам страшно», «Зачем они к нам приехали?»
Этнокультурные и территориальные особенности «исламского возрождения» на Дальнем Востоке России
Мусульмане Дальнего Востока консолидируются по земляческому признаку: выходцы из Поволжья – татары, башкиры; представители Кавказа – чеченцы, аварцы, азербайджанцы, даргинцы, кумыки и ингуши; представители центральноазиатских государств – узбеки, таджики. Данные соц. исследования, проведенного в декабре 2017 г., показали, что наибольше число верующих было обнаружено среди респондентов северокавказской (43,8%), среднеазиатской (28,6%), закавказской (20,3%) национальных групп. Среди выходцев из Поволжья верующих около 12,1%.
Довольно сложны взаимоотношения этих групп по вопросу лидерства. При сохранении интенсивности миграционных потоков из государств Центральной Азии роль исламского фактора в общественных взаимоотношениях на Дальнем Востоке будет возрастать.
Участие татар в религиозной жизни мусульман на Дальнем Востоке сравнительно скромное, в мечеть они почти не ходят. Поэтому неудивительно, что в ряде регионов ДВФО у истоков исламского возрождения оказались приезжие с Северного Кавказа и из Центральной Азии.
Руководители приморских мусульман
После ухода А. Магрупова в 2001 г. умму Приморского края возглавил татарин, но родившийся и выросший в Узбекистане, – Дамир (Абдаллах) Ишмухамедов. В 2000–2013 гг. он был лидером мусульман Приморья, председателем Казыятского управления мусульман Приморского края, муфтием Дальневосточного региона от ДУМАЧР. Его сменил ингуш Рукман Картоев, который в 2013 г. был также избран председателем объединения «Духовное управление мусульман Приморского края» (не получившего официальной регистрации).
В Амурской области первую мусульманскую общину возглавил бывший военный, уроженец Узбекистана Исмаил Усманджанов. Председателем мусульманской общины Благовещенска в системе ЦДУМ является этнический узбек из Киргизии Абдимухтар Палванов.
В Еврейской автономной области Имам-хатыбом организации «Махалля Ахли Тарикат» стал уроженец Таджикистана Саидрахмон Расулов. В Камчатском крае религиозную организацию возглавляли выходец из Дагестана Усман Усманов (1998–1999), чеченец Алани Дабуев (2000–2010). Уроженец Дагестана Башир Баширов (с 2010 г.)
Одной из самых активных мусульманских организаций на Дальнем Востоке является «Нур» в Комсомольске-на-Амуре. Ею руководит уроженец Таджикистана Абдулкасым Абдуллоев, а первым и вторым имамами местной мечети были выходцы из Дагестана.
Исламский радикализм
В ДВФО действуют несколько радикальных организаций, состоящих как из мигрантов, так и из местного татарского населения. В их числе запрещенные: Исламская партия Туркестана (ИПТ, прежнее название – Исламское движение Узбекистана) и «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами» (Партия исламского возрождения).
Россия – многонациональное, многоконфессиональное федеративное государство. В настоящее время, по данным Совета муфтиев России, здесь проживает 20 млн мусульман (15% населения страны). Однако число мусульман в России стремительно растет. Существуют сведения, что в Москве ежегодно ислам принимают 10-20 тыс. чел., 60% из них – русские. Из последних большинство ранее были атеистами и в основном это девушки в возрасте от 17 до 21 года.
Мусульмане традиционно, на протяжении нескольких столетий занимали важное место в политике, экономике, культуре нашей страны. В настоящее время, по мнению многих исследователей, роль ислама в России меняется. Эти изменения происходят стремительно: за несколько десятилетий исламская культура, ранее имевшая в России локальный характер, распространилась по всей территории страны.
Мусульманские политические, экономические и культурные деятели повысили свой статус в обществе и прочно закрепились на страницах печати, Интернета и в телеэфирах. В целых отраслях экономики стали доминировать выходцы из исламского мира.
Государственная PR компания формирует образ мудрого, сильного, лояльного государству горца – мусульманина (например, покойный Ахмат Кадыров). Совершенно очевидно, что ислам выигрывает конкуренцию у других конфессий на территории России, меняет расстановку политических сил и направления культурного развития страны. Увеличение числа мусульман среди элит ведет к усилению их политической роли. Исламская политическая элита
активно проводит наступательную политику, лоббируя свои интересы.
В чем же причина изменения отношения к исламу в российском обществе, и какое значение будет иметь ислам для России в будущем?
В современной историографии имеются разные точки зрения. С. Градировский – богослов, эксперт по миграционным вопросам при президенте РФ, рассматривает эту проблему в рамках концепции С. Хантингтона и О. Шпенглера, представляя современную популяризацию ислама в России как глобальный процесс столкновения соседних конкурирующих культур. При этом на русскую цивилизацию переносится идея Шпенглера об упадке и разрушении «старых» цивилизаций. В частности, С. Градировский говорит о возникновении некоего «религиозно-культурного пограничья» на стыке русской культуры и культуры Исламского мира.
Возникновение этого пограничья исследователь прямо объясняет по Хантингтону: «Столкновение идентичностей – реальность глобализирующегося мира, в котором давление геокультуры как со стороны Севера, так и со стороны Юга порождает колоссальное обоюдное недоверие. И, конечно же, страх – страх секулярного, малодетного населения Севера перед традиционно религиозным (и потому куда успешней воспроизводящим свои идентичности) многодетным населением Юга».
При этом, влияние социально-экономических факторов Градировский отрицает: «возникновение которого (ислама) было вызвано не столько “катастрофической” перестройкой экономического уклада, сколько, во-первых, сломом грандиозной системы пространственного развития евразийского мира, Научное осмысление реализации российских реформ… осуществляемого Москвой в рамках тотальной индустриализации; во-вторых, сменой демографической модели всех европейских народов бывшей империи; в-третьих, доминированием на постсоветском
пространстве двух типов массовых человеческих течений – т.н. «западного дрейфа» и «южного антропотока».
Сходных взглядов придерживается Е. Чудинова, которая описывает современные взаимоотношение исламского и западного мира как конфликт религий и цивилизаций. В своей футуристической книге «Мечеть Парижской Богоматери» она воссоздала картину ближайшего будущего, когда в Европе уже католики окажутся в меньшинстве и будут вынуждены с оружием в руках бороться за свои религиозные и культурные права.
Л.Р. Сюкияйнен развивает близкий, но менее радикальный подход. В частности, он считает, что возникновение исламской проблемы в современной России – это результат длительной оторванности российских мусульман от остального исламского мира, от ведущих центров исламского знания. У российского ислама нет практического опыта решения жизненных проблем. Ученый подробно описывает классические взгляды на исламские основы власти и права,
отношения человека и государства, общества в целом, в этом понимании ислам очень пригодился бы современной России.
«Современный ислам — интернациональное явление, и практически все процессы, протекающие в российском исламе, тесно связаны с тем, что происходит в исламском мире». Таким образом, Сюкияйнен утверждает, что Россия сама себе создает исламскую проблему, а при правильном управлении ислам принесет только пользу новой России. Распространение ислама в России — это мировая тенденция, тесно связанная с бурным развитием Исламского мира.
В этой же идеологической парадигме ведет свои размышления И.Л. Алексеев, который отмечает объективные факты усиления ислама во всем мире и заключает, что ислам «обречен быть весьма влиятельным фактором геополитики». Россия должна это учитывать и использовать.
По мнению участников круглого стола «Ислам и российская контр-элита: болезнь или спасение?», современная популяризация ислама — это искусственный процесс. Описывая роль российских политических элит в этом процессе, эксперты говорят так: «Часть наших “гигантов мысли” увлеклась исламизмом и исламизированным фундаментализмом».
Характеризуя исламский мир, они приводят определения Леви-Стросса: ислам – это религия лачуг. Современное усиление позиций ислама в России стало возможно как раз из-за экономического упадка, так как ислам процветает там, где нет модернизации политической и экономической сфер общества.
Проф., доцент МГУ Д.М. Володихин считает: «На высших уровнях межцивилизационного контакта между нами и миром ислама не может быть ничего, кроме войны. У нас разные веры, и даже и при наивысшем градусе терпимости в Последней Битве мы будем на разных сторонах. Нет врагов, нет друзей, есть интересы». Таким образом, на этом круглом столе был сделан вывод о том, что популярность ислама в современной России искусственная, ислам используется политическими элитами для реализации своих антинародных планов, перспектив дальнейшего развития ислам в России не имеет, а государственная политика по отношению к распространению ислама должна быть жесткой.
Для адекватной оценки роли ислама в современной России необходимо вспомнить культурно-идеологическую и политическую ситуации в России 1990-х гг., который стал благодатным временем для подъема исламской культуры в России. Советская идеология рушилась, гражданам России упорно внушалась идея отсталости, ущербности их культуры и насаждались западные ценности, прежде всего всякого рода свободы (слова, действия, отношений, мыслей и т.д.). Менялся фундамент экономических отношений (частная собственность и рыночные отношения).
Россия начала подражать своим западным «кумирам» в экономике, политике, культуре. Но вместо благополучия настал экономический и политический кризисы, социальные потрясения, падение нравственности, рост насилия, разрушение института семьи, снижение общего культурного уровня, что привело к критическому отношению к ценностям Запада. Наибольший протест новая насаждаемая культура вызвала у исламских народов России.
Возникший духовный вакуум стала заполнять новая исламская идеология. Государство в силу своей слабости не могло влиять на этот процесс, поэтому российский исламский мир наполнили антигосударственные, антироссийские направления. Отсюда резкий всплеск экстремизма, национализма, радикализма в исламской среде, прежде всего среди мусульманской молодежи, которая оказалась наиболее подвержена этому влиянию. Для ислама характерна жесткая дисциплина, крепкая многодетная семья и брак, поддержка соплеменников, что предопределило успешную адаптацию мусульман в новых для себя условиях и распространение ислама в России.
В ситуации социально-экономической катастрофы 1990-х гг. мусульмане в силу своих национальных особенностей (склонность к коммерции, коллективизм) оказались лучше приспособлены к новым условиям и заняли свои ниши в новой политической и экономической сферах российского общества. Как показал в своей работе Л.А. Баширов, хотя ислам и понес сильный идеологический удар к началу периода «восстановления», за счет большей дисциплины и мощной поддержки мусульман из-за границы ему удалось быстро окрепнуть. А масштабная внутренняя и внешняя миграция способствовали распространению культуры ислама по регионам России.
По мнению С. Градировского, в исламе униженные и оскорбленные граждане России просто искали защиту от произвола государства, идеологическую опору, возможность для своего культурного совершенствования, а также альтернативу «бандитской» культуре и политике периода 1990-х гг.
Процесс усиления ислама в российском обществе обязательно должны быть под контролем государства. Для России не приемлем радикальный ислам с приниженным положением женщины, религиозным фанатизмом, религиозной нетерпимостью, отрицанием искусства и прогресса.
Автор: Дударенок С.М., д-р ист. наук, проф. ДВФУ. — ОСМЫСЛЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ «ИСЛАМСКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ» В РОССИИ И НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ. — Научное осмысление реализации российских реформ конца XX — начала XXI в. на Дальнем Востоке: материалы круглого стола. — Владивосток, 2019.
