Природа конфликта России с западным миром и концепция столкновения цивилизаций
Одной из самых известных концепций, обосновавшей процессы в мировой политике конца XX – начала XXI в., является концепция столкновения цивилизаций американского политолога С. Хантингтона. Политолог считал, что после окончания холодной войны главными различиями между государствами станут различия глубинного, цивилизационного характера, а политика отдельных государств будет определяться их принадлежность к той или иной мировой цивилизации
Цивилизационные различия, по мнению Хантингтона, будут способствовать усилению конфликтов между государствами, а цивилизационная близость, наоборот, будет сглаживать противоречия между государствами и создавать основу для сотрудничества. В XXI в. основными глобальными конфликтами станут конфликты между западной (западно-христианской) и восточными (прежде всего исламской и буддистско-конфуцианской цивилизациями).
В цивилизационном отношении Россия не относится ни к Востоку, ни к Западу. Это находит отражение в российской внутренней и внешней политике
Концепция С. Хантингтона изначально вызвала острые дискуссии. У нее есть и сторонники, и противники. Анализировать, как прогнозы Хантингтона соотносятся с реалиями общественного развития последних десятилетий, задача сложная, требующая отдельного внимания. В данном конкретном случае попытаемся ответить на вопрос о том, в какой степени оказались верными выводы С. Хантингтона о цивилизационной природе России и о влиянии этой природы на ее политику.
С. Хантингтон видел в цивилизации социокультурную общность самого высшего глобального типа (в противоположность общностям, складывающимся на локальном или региональном уровнях). Он отмечал, что «у цивилизаций нет четко определенных границ и точного начала, и конца. Люди могут идентифицировать себя по-разному и делают это. В результате состав и форма цивилизаций меняются со временем. Культуры народов взаимодействуют и накладываются друг на друга. Степень, с которой культуры цивилизаций разнятся или походят друг на друга, также сильно варьируется. Цивилизации, таким образом, являются многосторонними целостностями, и все же реальны, несмотря на то что границы между ними редко бывают четкими».
Цивилизационные особенности стран сохраняются при смене общественного строя и политического режима. С. Хантингтон назвал мировую цивилизацию, к которой он относил Россию, «православно-славянской».
К этой цивилизации, помимо России, политолог отнес бὀльшую часть Украины, Белоруссии, а также Болгарию, Сербию, Черногорию, Македонию, Румынию, Молдавию, Грецию, Грузию. То есть те страны, население которых традиционно исповедовало и исповедует православную версию христианства.
Поскольку по численности населения в этом списке доминируют славянские страны, то этой цивилизации и было дано название «православно-славянской». Те мыслители, на идеи которых Хантингтон опирался называли ее по-другому. Например, английский историк А. Тойнби и русский философ К. Леонтьев использовали термин «византийская».
Как принадлежность к единой православно-славянской цивилизации влияет на позицию отдельных стран Хантингтон объяснял на примерах из международных отношений первой половины 1990х годов. В частности, он отмечал, что в конфликте на территории бывшей Югославии православные Россия и Греция проявляли солидарность по отношению к православным сербам, а Россия и Украина смогли договориться по поводу Черноморского флота. Однако реалии мирового развития последующих десятилетий заставляют усомниться в степени влияния цивилизационного фактора на реальную политику.
Например, внешняя политика православной и славянской Болгарии ничем не отличается от внешней политики большинства других государств Центральной и Восточной Европы, в том числе и по отношению к России. На постсоветском пространстве у Российской Федерации отношения с православной Грузией складывались гораздо хуже, нежели с исламским по своим корням Азербайджаном. Но наиболее яркий современный пример –российско-украинские отношения.
События на Украине актуализировали вопрос о так называемом «русском мире» или, иначе говоря, вопрос о существовании самостоятельной русской или российской цивилизации, точнее субцивилизации.
С точки зрения сторонников цивилизационного подхода в рамках одной цивилизации можно выделить ряд относительно самостоятельных цивилизаций. Таковой русская или российская цивилизация и может считаться в рамках той цивилизации, которую С.Хантингтон обозначил как «православно-славянскую».
Конечно, византийская, восточно-христианская цивилизация оказывала существенное влияние на становление и развитие русского государства и русского общества. Такое влияние выражалось в заимствовании основ православного вероучения, восточно-церковной обрядности, а также в переносе на российскую почву отдельных византийских политических традиций.
Однако не приходится говорить о том, что Средневековая Русь переняла все культурное наследие Восточноримской империи. Кроме прочего, это связано с тем, что уже в первые столетия русской истории центр Средневековой Руси территориально смещался в сторону от Константинополя.
Московское государство возникло на северо-восточных землях, заселенных восточными славянами уже во времена существования Киевской Руси. Оно, несмотря на монголо-татарское иго, сохраняло свою самостоятельность, в отличие от украинских и белорусских земель, которые сначала вошли в состав Великого княжества Литовского, а затем вместе с ним попали под власть польских королей.
Удаленность от культурно-цивилизационных центров средневековой Европы – и от католического Запада, и от православной Византии, а также уникальная географическая и природно-климатическая среда определили неизбежность цивилизационного обособления России.
Обособленности от основных цивилизационных центров Средневековой Европы способствовало и многовековое монголо-татарское иго. Одни русские мыслители оценивали влияние ига на развитие российского государства и общества негативно. Так, К.Д. Кавелин отмечал: «Нет сомнения, что татарское владычество было горестным, тяжелым и несчастным эпизодом русской истории».
Другие мыслители, прежде всего евразийцы, отмечали позитивное, с их точки зрения, влияние на становление российской государственности взаимоотношений Руси с Золотой Ордой. Последователь евразийской традиции Л.Н. Гумилев считал, что татаро-монгольское иго было меньшим злом для средневековой Руси, чем потенциально возможное западное католическое влияние, так как под властью Золотой Орды северо-восточные русские земли смогли сохранить собственную православную религию и собственную культуру.
Самой отличительной чертой цивилизационного своеобразия России многие исследователи считали и считают то обстоятельство, что Россия, оказавшись между Западом и Востоком, не стала ни первым, ни вторым.
Можно говорить о существовании особой российской цивилизации, самобытность которой состоит в том, что она формировалась в результате процесса взаимодействия и смешения различных этнических групп с присущими этим группам традициями, ценностями, нормами.
Различные культурные нормы и ценности взаимодействовали и смешивались произвольно, были обусловлены различными ситуациями, а не существовали в жесткой форме. Именно это и стало причиной неоднозначности, многофакторности цивилизационных характеристик России.
Интересная сравнительная характеристика российской и западной цивилизации дана Б.Г. Капустиным: «Основание российской цивилизации иное, чем западной. В качестве его не выступает универсальный или автономный нормативный порядок того же типа, как в Европе. Объяснение этому следует искать не в “мистике” русской души, не в генотипе нашей общины, не в догматике, обрядности, византийском происхождении русской православной церкви, а в конкретных исторических обстоятельствах формирования российской цивилизации, сложившихся в ходе ее развития».
Россия подвергалась цивилизационному влиянию Запада, особенно со времен петровских реформ, но сохранила свою цивилизационную самобытность. Петровские реформы дали импульс формированию высокоразвитой российской культуры современного типа. Культурный потенциал России сравним, а по отдельным компонентам и превосходит культурный потенциал многих крупных государств современного мира.
Цивилизационное поле России выходит за пределы ее сегодняшних государственных границ. В бывших республиках СССР проживают миллионы этнических русских, продолжает сохраняться влияние русской культуры и русского языка.
Антироссийские силы на постсоветском пространстве стремятся к вытеснению русского языка и культурного влияния России. Особенно «преуспели» в этом в последние годы украинские националисты. С. Хантингтон отмечал, что линия цивилизационного разлома идет по территории Украины, отделяя ее западные регионы от остальной части постсоветского государства.
Западная Украина вплоть до 40-х годов XX в. никогда не входила в состав единого с Россией государственного образования. Зародившийся на Западе Украины украинский национализм рассматривал Россию, русскую культуру и русский язык в качестве своих исконных врагов. Одновременно идеологи украинского национализма стремились доказать идентичность Украины с западной цивилизацией. Во многом это имело религиозную основу, поскольку в Восточной Галиции (бὀльшая часть Западной Украины) утвердилась униатская церковь, сохранившая внешнюю православную обрядность, но вошедшая в подчинение Ватикану.
В постсоветское время влияние украинского национализма на общественное сознание и политику Украины усиливалось, что привело к событиям 2014 года. В воссоединении Крыма с Россией и в конфликте на Донбассе, безусловно, присутствует цивилизационный фактор. Это, конечно, не глобальное столкновение цивилизаций, о котором писал С. Хантингтон. Но в этих событиях, несомненно, отразился цивилизационный раскол Украины, о котором он предупреждал.
Обращал внимание С. Хантингтон и на наличие элементов цивилизационного раскола в самой России, где одним из последствий петровских реформ явился социокультурный раскол общества. Часть элиты стала идентифицировать себя с западной культурной традицией, а другая часть находила свои корни в российской социокультурной почве.
Спор между «западниками» и почвенниками воспроизводился на различных этапах российской истории. Сначала это было соперничество «западников» и славянофилов, далее этот спор возродился в русском революционном движении как противостояние народников и марксистов, а затем и как противостояние большевиков и меньшевиков.
Даже в позднесоветское время наблюдалось размежевание в сфере оппозиционно настроенной к режиму интеллигенции на сторонников западной либо почвеннической ориентации. В постсоветский период этот давний спор переместился из социокультурной в политическую сферу. Первоначально доминировали сторонники прозападной ориентации и в области внутренней политики, и в области внешней политики. Затем соотношение сил стало меняться в пользу противников однозначной ориентации на Запад.
С. Хантингтон видел опасность для Запада в подобной тенденции и призывал предотвратить ее усиление. Американский политолог считал, что Западу следует признавать и уважать роль России как стержневого государства православно-славянской цивилизации. Однако реальная политика стран Запада по отношению к России оказалось иной. Конфронтация между Россией и Западом вновь, как и в годы холодной войны, начинает нарастать. И у этой конфронтации есть цивилизационное измерение.
Источник: Ланцова Лариса Александровна, ЦИВИЛИЗАЦИОННАЯ ПРИРОДА РОССИИ: ПРОГНОЗЫ С.
ХАНТИНГТОНА И РЕАЛИИ НАЧАЛА XXI ВЕКА. — ИСТОРИЧЕСКИЙ ПУТЬ РОССИИ: ИЗ ПРОШЛОГО В БУДУЩЕЕ. — Том I Материалы международной научной конференции / Санкт-Петербург, 2021 г.
