Муса Бигеев (Биги) родился 25 декабря 1873 г. в селе Кикино Чембарского уезда Пензенской губернии, ныне Каменский район Пензенской области (сам Бигеев должного внимания дате и месту рождения не уделял, что привело к разночтениям). Его отца назначили ахуном в Ростов-на-Дону, и семья переехала.
Бигиев имел как светское, так и богословское образование — окончив реальное училище в Ростове-на-Дону, учился в медресе Бахчисарая, Казани, Бухары, в старейшем мусульманском университете «Аль-Азхар» в Каире. В мае 1905 г., вернувшись на родину, женился на дочери чистопольского купца и ишана М.-З. Камалова, основателя медресе «Камалия». Перебравшись в Петербург, Бигиев посещал лекции на юридическом факультете Петербургского университета, публиковался в газете «Ульфят» (Согласие), работал над созданием партии «Иттифак аль-Муслимин» (Союз мусульман).
Участвовал в работе организационного съезда мусульман, проведенного 15 августа 1905 г. во время Нижегородской ярмарки. В 1906 г. был активным участником второго и третьего съездов мусульман, опубликовал брошюру «Устав Всероссийского мусульманского союза». В 1914 г. стал секретарем четвёртого съезда мусульманской интеллигенции в Петербурге. Позже опубликовал материалы съездов в книге «Основы реформ».
Труды по богословию Бигеев издавал с 1906 г. Некоторые из них приобрели известность в исламском мире. В 1909 г. некоторое время преподавал в медресе «Хусаиния» в Оренбурге — читал лекции по мусульманскому праву, арабскому языку и литературе. С этого времени свои статьи Бигеев стал подписывать на тюрки: Муса Джарулла.
Работал над переводом Корана на татарский язык, но когда в 1912 г. закончил труд, публикации помешала полемика среди части мусульманского духовенства и резко отрицательная оценка Оренбургского муфтия. Его оппоненты считали, что Коран не нужно переводить, достаточно пользоваться многочисленными толкованиями.
Взгляды реформаторов-джадидистов Муса Бигисв изложил в четырех книгах. В одной из них «Пост в длинные дни» рассматривается проблема мусульманского поста (уразы) и не только его.
В чем суть вопроса? Сроки поста устанавливаются по лунному календарю. Двенадцать лунных месяцев короче обычного, солнечного года. Коран отверг тринадцатый компенсирующий месяц, поэтому лунный год короче того, которым люди пользуются примерно на месяц. Если это не учитывать, мусульманский пост ежегодно будет сдвигаться с конкретной календарной даты.
Другими словами, пост у мусульман в разные годы приходится на различные месяцы солнечного года, поэтому он может приходиться как на сезон с короткими днями, так и на лето с длинными днями. Но в Заполярье, где летом солнце вообще не заходит, мусульманину пришлось бы поститься в течение всего поста, получается несуразица, ведь пост держат не ради поста а ради здоровья. В книге М. Бигиев спрашивает, как должен поступать мусульманин, чтобы и Коран не нарушить, и пост соблюсти?
Бигиев имел ввиду не только проблему поста — такого рода проблем в исламе накопилось много — вопрос заключался в том, как следует относиться к догматам и предписаниям ислама, которые содержатся в огромном количестве комментариев Корана в течение многих столетий. Большинство комментариев улемов являются или ложными, или невежественными — утверждал Бигиев, — необходимо толковать Коран, исходя из логики жизни, из целесообразности, из собственных взглядов.
Исходя из этих принципов, содержание Корана можно (и нужно) привести в соответствие с реальной жизнью, с реальными экономическими условиями и результатами научных исследователей. Например, если наукой установлено, когда именно надо соблюдать пост, чтобы оздоровить организм, пост надо назначать именно на этот период. То же самое можно сказать и по отношению к женщине. Коран предписывает то отношение к женщине, которое было в Аравии в VII веке. Надо ли это отношение законсервировать на всю историю? Это не только глупо, но и невозможно, утверждал Бигиев, — остановить жизнь нельзя. С течением времени люди понимают больше, чем раньше, и меняют свои принципы в лучшую сторону, поэтому надо ли следовать букве Корана, или следует следовать его смыслу, а таким смыслом должен быть человек.
Муса Бигиев с женой
М. Бигиев писал, что «перестройка ислама обеспечит этой религии новое великое будущее».
Книги М. Бигиева духовной исламской верхушкой в лице константинопольского шейх-уль-ислама и других были признаны еретическими — правоверным мусульманам запрещалось их печатать, их продажа и распространение запрещались. Духовенство России не только поддержало такое решение исламата, но, как полагают исламоведы, они во многом инициировали такое решение.
В ответ на это М. Бигиев активизировал публицистическую деятельность — выступил в печати с полемическими выступлениями, в которых критиковал турецких теологов.
Он, в частности, писал:
«Бросим критический взгляд на историю Турецкой империи. В каждом предательстве и в каждой интриге, которые привели к упадку как государство, так и нацию, зачинщиками были шейх-уль-исламы, казаскеры (высшие духовные чиновники в шейх-уль-исламате) и остальные духовные лица.
Двух своих братьев и своего отца султан Баязид приказал убить с разрешения тогдашних богословов и муфтиев. После Баязида при каждом вступлении на престол диким образом избивалось от 5 до 20 невинных принцев по фетве шейх-уль-исламов…
Для шейх-уль-исламов являлось самым заманчивым делом участие в ограблении народа, в притеснении его вместе с предателями в казнокрадстве…
Вырезать в одну ночь сорок — пятьдесят тысяч невинных шиитов, сделать из истории Турции историю анатолийских восстаний и персидских войн, послать против несчастного народа, жалующегося на непосильный гнет, бешеное войско — все это делалось с одобрения муфтиев, подыскивавших для оного оправдание в шариате».
Что касается морали турецких муфтиев, М. Бигиев об этом писал так:
«Мы знаем и таких шейх-уль-исламов и казаскеров, которые каждую ночь, разгорячившись от неумеренного пьянства, совершали такие непотребства, от которых покраснели бы кюльхан-бсн (константинопольские босяки)».
М. Бигиев уточнял:
«Несколько лет тому назад, когда черкесы, переселившиеся в Османскую империю, умирали с голоду от мудрых мероприятий представителей правительства, старательные прислужники, посланные такими великими визирями, как Али-паша, скупали несчастных девочек, оставшихся без родителей, за бесценок и наводняли ими стамбульские гаремы в качестве наложниц, с разрешения тогдашнего шейх-уль-ислама… Шейх-уль-исламы и казаскеры также пользовались «на правах собственности» пленными девушками и мальчиками, которых приводили в Константинополь участвовавшие в набегах грабители».
М. Бигиева осуждали не только константинопольские исламские вожди, но и российские оппоненты. Одним из самых ярых стал старший мулла Малмыжского уезда Вятской губернии Ишхаммед Дин-Мухаммедов. Он настаивал: «Подражать неверным в одежде, речи, делах и обычаях – значит идти навстречу врагам Бога… А кто идет навстречу врагам Бога, т отворачивается от Бога, и господином его становится сатана». Мухаммедов писал — тот, кто надевает картуз, совершает тяжкое преступление. Мулла выступал против новых порядков — сидения за партами, обучения не на арабком, а на татарском, использования учебников, которые получены в земской управе, применения звукового метода при обучении грамоте.
Муса Бигиев (в центре) с членами своей семьи
В Петербурге М. Бигиев являлся совладельцем издательства «Аманат» купца Мухаммед-Алима Максутова, для типографии которого разработал шрифты. В дни Февральской революции участвовал в работе Всероссийского мусульманского съезда 1917 г. в Москве. В конце 1917 г. возглавил стал имамом соборной мечети Петрограда. Издавал газету «Аль-минбар». Позже пытался сотрудничать с советской властью — вместе с активистами составил устав мусульманской общины, добился открытия школы с преподаванием татарского языка, истории и литературы тюрко-татар.
В 1920 г. на съезде мусульманского духовенства в Уфе Бигеев ознакомил делегатов со своими предложениями по переустройству мусульманского общества «Воззвание к мусульманским нациям» (основные положения изложены в книге «Азбука ислама», 1923 г., Берлине). После публикации книги был арестован в Москве. Этот арест стал резонансным. Ведущие газеты Стамбула и Анкары опубликовали телеграммы с просьбой освободить богослова. Бигеев был освобожден с условием проживания в Москве в течение двух лет под надзором властей. В 1924—1926 годах Бигиев преподавал основы ислама в Исторической мечети Москвы.
Муса Бигеев поддерживал связи с азербайджанскими мусаватистами, которые вели борьбу в подполье против Советской власти. В 1922 году он, вместе с членами подпольной организации Мусавата Дадашем Гасановым и Рагим беком Векиловым, принимал участие в организации побега лидера мусаватской партии Азербайджана, бывшего председателя Национального Совета Азербайджана Мамед Эмина Расулзаде через границу Финляндии.
Бигеева включили в состав делегации советских мусульман для участия в работе конгресса в Мекке в мае 1926 г., Бигеев совершил хадж. Одновременно община ленинградских татар избрала его делегатом на очередной съезд духовенства в октябре-ноябре 1926 г. в Уфе. На съезде Бигеев был избран членом Ученого совета.
Участники мусульманского съезда 1926 г.
В 1927 г., вернувшись в Ленинград, Бигеев лишился работы. Неоднократно пытался получить место преподавателя в Ленинградском университете, готов был преподавать арабский, персидский или турецкий языки, но как представителю духовенства ему было отказано. С теми же предложениями обращался к правительству Афганистана. В то же время есть данные об участии Бигиева в движении по восстановлению халифата «Ашарихуль-Исламия».
В конце 1930 года Бигеев нелегально покинул СССР и отправился в путешествие по восточным странам. В связи с побегом Бигеева советскими властями в ночь с 15 на 16 февраля 1931 года была арестована группа верующих и духовенства Соборной мечети Ленинграда. В числе арестованных были жена и трое детей Бигеева. Арестованных обвиняли в контрреволюционной агитации и в связях с татарской общиной Финляндии. Постановлением коллегии ОГПУ от 23 июля 1931 года 23 человека из арестованных были приговорены к различным срокам заключения.
Бигеев стал последним из мусульман-прогрессистов нелегально эмигрировавшим из Москвы в Китайский Туркестан. В то время он уже был известен в мусульманском мире как автор богословских трудов, в том числе перевода Корана на татарский язык. Бигеев выехал из Ленинграда, где проживал с семьей, в Москву, и далее по железной дороге направился в Среднюю Азию, перейдя границу, он оказался вКашгаре. Из Китайского Туркестана перебрался в Афганистан, откуда выехал в Индию. Затем отправился в Египет, где переиздал свою работу «Обращение к Великому Национальному Собранию Турции», адресованную Ататюрку.
М. Бигиев (слева), фото периода эмиграции
В 1933 г. жил в Берлине. В типографии А. Мухаммедова вышли в свет его книги: «Доказательства всеохватности Божественной милости», «Йаджудж в свете чудесных сообщений священных аятов Корана» и «Женщина в свете священных аятов Благородного Корана». Непродолжительное время жил и работал в Финляндии, читал лекции татарской молодежи.
В 1934 г. Бигиев путешествовал по Ирану и Ираку, исследовал религиозную практику шиитов. В Индии изучал санскрит, Махабхарату и Веды. В 1938 г. с миссионерской целью путешествовал по Японии, Китаю, Яве и Суматре. В 1939 г. вновь отправился в Индию, где был арестован властями, провел полтора года в тюрьме Пешевара. До 1945 г. он оставался в Пешеваре под гласным надзором англичан. С 1946 г. жил в Египте, неоднократно совершал хадж. В 1947 г. предпринимал попытку вернуться на родину. 28 октября 1949 г. Бигеев скончался в Каире.
