РОССИЯ И МУСУЛЬМАНСКАЯ КУЛЬТУРА

4235245346 РОССИЯ И МУСУЛЬМАНСКАЯ КУЛЬТУРА БАШКИРИЯ Народознание ТАТАРСТАН

РОССИЯ И МУСУЛЬМАНСКАЯ КУЛЬТУРА, исторически сложившееся взаимодействие Русского государства с мусульманскими народами, проживающими на российской территории, а также и его культуры с государствами и культурами соседних мусульманских стран. Из-за своего евразийского географического положения (см. евразийство) отношение к мусульманской культуре России и западноевропейских стран различается коренным образом.

Первое издание «Западно-восточного дивана» Гете (1819), произведения, которое знакомило европейцев с именами корифеев средневековой восточной классики – Хафиза, Фирдауси, Низами, Саади, Руми, Аттара, – не было распродано еще и перед I мировой войной. Книга Э. Фицджеральда «Рубайат Омара Хайяма» (1859), благодаря которой, по общему мнению, творчество этого поэта XI в. стало всемирно известно и возродило интерес к нему на родине, много лет пролежала в книжной лавке издателя и книгопродавца, не заинтересовав ни одного покупателя. В европейских странах некоторый интерес к восточной культуре начал распространяться лишь с 1860-х. Для России же мусульманская культура была не только культурой ближайших соседей, это была культура определенной части населения страны.

Первые контакты русичей с мусульманами

Первые контакты русичей с мусульманами восходят к VIII–IX вв., носят одновременно характер и военного противоборства, и культурно-экономического взаимодействия. Хазары, исповедующие ислам, половцы, булгары были первыми народами, с помощью которых Древняя Русь узнала мир ислама. Есть основания считать, что восточные славяне уже в начале VIII в. знали арабов. Об этом говорят и многочисленные клады арабских серебряных монет в районе Днепра, и свидетельства о славянских купцах «аррус», которые возили свои товары к Черному и Каспийскому морям.

После падения в X в. Хазарского каганата практически все Поволжье стало мусульманским вследствие хорезмийской оккупации. В ходе татаро-монгольских завоеваний (1237–1240) Владимиро-Суздальская и отчасти Киевская Русь были включены в сферу влияния Монгольской империи, а после ее распада – Золотой Орды.

В 1256, через 16 лет после похода на Русь, на ханский трон в Золотой Орде воссел первый мусульманин – Берке. Окончательно ислам восторжествовал в Орде в 1312, когда хан Узбек обратил всех своих подданных в мусульманство.

С этих пор между «православной Русью» и Ордой складывается определенный культурный симбиоз. Русь сохраняла религиозную самостоятельность. Более того, многие знатные монголо-татары, не желавшие принять ислам, перебирались на Русь и становились основателями будущих знатных родов. Так, в 1329 г. на службу к великому московскому князю Ивану Калите прибыл мурза Чета, дальним потомком которого через 200 лет был, по преданию, Борис Годунов.

В Москве мусульмане-татары селились с нач. XV в. Число их возрастало, для них в Москве строились специальные слободы: на Сретенке, Мещанке, в Кукуй-городе, Марьиной роще. Главная татарская слобода находилась в Замоскворечье, где сегодня вновь действует историческая мечеть. В 1480 г. Золотая Орда окончательно распалась. Однако Русь, обретя независимость, оставалась в окружении мусульманских государств.

Соотношение сил принципиально меняется с завоеванием в XVI в. Казанского, Астраханского и Сибирского ханств. С этой поры отношения Руси, впоследствии России, с мусульманским Востоком складываются в основном в военно-дипломатическом плане: русско-турецкие, русско-иранские, русско-кавказские войны – это вехи расширения России и вехи новых контактов с миром ислама, вехи, которые ставили перед Россией вопрос о взаимодействии русской культуры с миром Востока.

Место российских мусульман в мировом исламе

Сегодня в мировой исламской умме российское мусульманство выглядит достаточно скромно как исторически, так и демографически (мусульмане России составляют от нее менее 1,5%). Место российских мусульман в мировом исламе определено исторически. Если смотреть на жизнь российской уммы с этой точки зрения, российские мусульмане уже пространственно оказались в сторонке от главных событий, на северной окраине мусульманского мира.

Окраинное положение определило их непричастность к формированию глобальной исламской мысли. Среди российской уммы не оказалось идеологов уровня Ибн Рушда, Ибн Халдуна, аль-Фараби и аль-Газали. Так уж вышло, что исламскую идеологию поволжским татарам передали в определенном смысле уже готовой и сформированной — они получили ее извне. Но окраинность и переферийность дала российской умме ценное качество — мирный ислам. Это если говорить про Урало-Поволжье, а именно оно в центре нашего внимания. Конечно, есть Северный Кавказ и Средняя Азия, об этом чуть позже.

Итак, присутствие российских мусульман в процессах, происходивших в мировой умме, было условно («взгляд со стороны»), а процессы кипения, происходившие в центре, если и достигали российских мусульман, то в «остывшем виде», как явление не внутреннее, а сугубо внешнее («а там-то и там-то вот, что, оказывается, произошло»). Обитая на окраине мусульманского мира, они не участвовали в столкновении цивилизационного характера, подобного кровавым событиям на Пиренейском полуострове и осаде арабами осадах европейских городов, и не менее кровавых ответных Крестовых походах.

Ислам в XX в.

В дореволюционной России мусульмане пользовались повсеместно свободой религиозного культа, и даже применения в семейных делах норм мусульманского права – шариата. Наконец, мусульманская религиозная община имела право владеть вакуфным недвижимым имуществом, создавать благотворительные, культурно-просветительные общества и т.д.

Советское правительство проявляло с самого начала осторожность в религиозной политике по отношению к мусульманам. Всего неделю спустя после октябрьского переворота была опубликована «Декларация прав народов России», провозглашавшая, что «национальная политика советской власти, это – политика добровольного и честного союза народов России, основанного на взаимном доверии». Декларация гарантировала вместе с «равенством, самостоятельностью и правом народов России на свободное самоопределение», также «отмену всех и всяких национальных и национально-религиозных привилегий и ограничений». 

Читайте также:  СОХРАНЯТСЯ ЛИ ПАМЯТНИКИ ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЫ В ЦЕНТРЕ УФЫ?

Затем 20 ноября 1917 г. появился манифест, обращенный «Ко всем трудящимся мусульманам России и Востока», в котором подчеркивалось, что «отныне ваши верования, ваши обычаи, ваши национальные и культурные учреждения останутся свободными и неприкосновенными». «Вы сами должны устраивать, – говорилось далее, – вашу жизнь по-своему, согласно вашим желаниям».

Эти обещания являлись дипломатическим ходом слабого тогда советского режима. Мягкость, терпимость и даже покровительственное отношение большевиков в 1917-1921 гг. к мусульманству коренным образом отличалось от режима террора против православной церкви и ее служителей. Объясняется это тем, что церковь была в глазах большевиков силой контрреволюционной, сторонницей монархии, в то время как мусульманские народы считались элементом, заинтересованным в победе революции.

С другой стороны, новая власть стремилась удержать мусульманские области Кавказа и Туркестана, которые еще в период власти Временного правительства вступили на путь выхода из состава России и образования самостоятельных государств.

В период Гражданской воины 1918-1921 гг. они сохранили нейтралитет, всякие попытки «белых» правительств, в особенности генерала Деникина, вовлечь их в Гражданскую войну были встречены отказом и защитой с оружием в руках. Наиболее ярким в этом отношении примером является поход Добровольческой армии на Северный Кавказ в 1919 г. Генерал Деникин послал туда один из своих трех корпусов в надежде получить от Кавказа три новых корпуса. Ослабив, таким образом, свой фронт, находившийся у Орла, Деникин потерял всю войну.

8cb3da2f762ce05afa6a84915b6e19f9 РОССИЯ И МУСУЛЬМАНСКАЯ КУЛЬТУРА БАШКИРИЯ Народознание ТАТАРСТАН

Большевики оказались лучшими тактиками, чем белогвардейские генералы. Политика в этот период на Кавказе основывалась на том, что мусульманский вопрос как бы расчленили на две части: мусульманский вопрос, как вопрос политико-национальный и как вопрос культурно-религиозный. В советское время мусульмане Северного Кавказа и Поволжья оказались отрезанными от мусульманского мира за пределами СССР. Зарубежные единоверцы были осведомлены об этом, сочувствовали, но не более — их общение с советскими мусульманами ограничивалось разного рода конференциями и встречами во время хаджа (а в Мекку направлялись всегда лица проверенные и полностью лояльными советской власти).

Советская мусульманская община оставалась почти незаметна несмотря на дружественные отношения СССР с мусульманскими странами. Да и лидеры этих стран не вспоминали о том, что в СССР есть ислам — это было не принято. Важно сказать и про военные действия в Афганистане. Советские мусульмане против них не выступали. Войной против ислама эти действия в СССР никто не считал.

После распада СССР верующие и духовенство получили возможность встречаться со своими братьями по вере. В хадж устремились тысячи российских паломников. Россия перестала быть религиозным захолустьем. Наоборот, возник тезис о непобедимости ислама, а в истории российской уммы видели его подтверждение — способность религиозной доктрины победить даже беспощадную коммунистическую доктрину.

Внимание к российским мусульманам подогревалось радикализацией ислама — перерастанием его в исламизм, а также экспансией со стороны эмиссаров из Саудовской Аравии, Кувейта и Турции, которые проникали и активно действовали на Северном Кавказе и в Поволжье, вовсю используя религиозное невежество и стремление к возрождению в русле традиции предков.

В России 1990-х гг. мусульмане устремились в политику, создавая партии и движения. Возникла даже идея формирования в Государственной думе отдельной “мусульманской фракции”, однако большинство депутатов – выходцев из мусульманской среды эту идею не поддержали, и она угасла. Политизация ислама сопровождалась ростом крайне радикальных настроений, ключевым пунктом идеологии и практики которого было создание исламского государства.

К этому добавился принявший форму джихада чеченский сепаратизм. Чеченская война и возникшая вокруг нее международная активность способствовали повышению статуса российских мусульман. Независимая Чеченская Республика – Ичкерия, в мусульманском мире признана не была (ее признали лишь талибы, т.е. Исламский Эмират Афганистана), но поддержку оказывали многие. Постепенно российские мусульмане стали превращаться в субъект глобальной мусульманской политики, становясь все более заметными на мировом политическом поле. По мере затухания чеченского конфликта, стабилизации положения в Северо-Кавказском регионе, а также постепенного ухода международных исламских организаций из России внимание к российским мусульманам ослабевает.

Российская умма и “Исламское государство”

В 2012 г. грянула “арабская весна”, а спустя три года заявило о себе “Исламское государство” – “великий халифат” (запрещенная в РФ террористическая организация). В ситуации активизации исламистских радикалов и экстремистов поведение российских мусульман вновь стало привлекать к себе внимание. С одной стороны, их отношение к “Исламскому государству” негативно из-за тех нечеловечески жестоких методов, которые использовали и открыто демонстрировали в своих пропагандистских роликах его основатели.

Большим испытанием для российского ислама стали события на Ближнем Востоке — возникновение Исламского государства и призыв к джихаду, обращенный ко всем мусульманам мира. Поначалу ИГИЛ и игиловцы примитивно-настойчиво трактовались как бандитская группировка. Но своим долголетием, военными и политическими успехами, популярностью среди части мусульман, ИГИЛ заставил задуматься над этим феноменом.

Хотя сама идея “Исламского государства” как некой идеальной модели не отвергалась, российские мусульмане в своем большинстве осуждали экстремистские формы исламизации государства и общества. С другой стороны, некоторая часть российских мусульман солидаризировалась с основателями ИГ и стремилась оказать ему поддержку, в том числе участвуя в военных действиях на стороне ИГ (по данным американского Soufan Center число россиян в армии ИГ составило 4,3 тыс).

Читайте также:  Кряшены Татарстана и их духовная миссия

В марте 2016 г. после частичного вывода из Сирии российских ВКС Минобороны РФ сообщило, что в ходе проведенной ею операции было уничтожено 2 тыс. боевиков – выходцев из России. В 2017 г. Владимир Путин назвал цифру – 4 тыс.

К непосредственным участникам боевых действий следует добавить тех, кто помогал им переправляться в Сирию, исламиских пропагандистов, наконец, просто “симпатизантов” — тогда счет тех, кто прямо или косвенно оказывает поддержку ИГ, пойдет уже на десятки тысяч

Большинство уехавших на Ближний Восток – кавказцы. Несколько сотен переправились из Поволжья и Урала. Точных сведений по конкретным этносам представить невозможно. Например, по разным оценкам, число дагестанцев колебалось от 643 до 2 и даже 3 тыс. Разнятся данные по чеченцам. Еще в 2015 г. их число, включая попавших на Ближний Восток из Европы, составляло от полутора до 2 тысяч. Один из чеченцев, Омар аш-Шешани (Тархан Батирашвили, уроженец Панкисского ущелья), получил титул эмира и вошел в военную верхушку халифата.

Так или иначе, но среди воевавших в составе ИГ иностранных боевиков присутствие россиян выглядит внушительно. Стоит также напомнить, что Россия стала транзитом для муджахедов из Центральной Азии, общее число которых в разное время колебалось от 3 до 4 тысяч.  

Россияне и представители Центральной Азии, которые зачастую определяются и как “русскоязычные”, продолжают воевать и после объявленного в 2018 г. разгрома ИГ, после которого его военная активность резко снизилась, но тем не менее продолжилась. Так, в 2019 г. в районе г. Идлиба была замечена русскоязычная группировка в составе 50 человек, именовавшаяся журналистами ЧВК Malhama Tactical. Это состоявшее из кавказцев и мусульман Центральной Азии подразделение сотрудничало с наиболее сильными исламистскими группировками “Хайат тахрир аш-Шам” и с “Исламским государством”. Летом 2019 г. Malhama Tactical была разгромлена войсками Башара Асада при поддержке России.

Российское мусульманство становится заметным не только в связи с участием его представителей в исламистском движении. Конечно, российские мусульмане воспринимаются в мире как часть российского поликонфессионального и полиэтнического общества (“российской нации”). В то же время они все более признаются самодостаточной конфессиональной общиной. В мире их воспринимают и как сегмент российского общества, и как неотъемлемую часть мировой уммы.

Присутствие российских мусульман в геополитике

Это объяснимо несколькими обстоятельствами: активизацией в начале века российской политики на Ближнем Востоке, шире – в мусульманском мире; дестабилизацией в мусульманском мире; внезапно открывшейся возможностью в отдельных случаях проявлять некоторую самостоятельность относительно официальной позиции Москвы.

Стремление восстановить присутствие на Ближнем Востоке обосновывалось Кремлем не только сегодняшними национальными интересами России, но и ее историческими связями с Востоком, поликонфессиональностью, исламской составляющей ее идентичности. Москва добивалась ее принятия в Организацию Исламская конференция (ныне – Организация исламского сотрудничества), что и произошло в 2010 г. (вошла туда в ранге наблюдателя). Российские светские политики из числа мусульман, духовные мусульманскиелидеры стали принимать участие в официальных переговорах, в том числе на высшем уровне.

В свою очередь посещающие Россию зарубежные политики обязательно встречаются с представителями российских мусульман. Так, в 2017 г. король Саудовской Аравии Салман ибн Абд аль-Азиз ас-Сауд при посещении Москвы встретился с девятью российскими духовными лидерами – Талгатом Таджутдином, Камилем Самигуллиным, муфтиями – Чечни Салахом Межиевым, Дагестана – Ахмадом Абдулаевым, заместителем председателя Совета муфтиев России Рушаном Аббясовым, руководителем Духовного собрания мусульман России Альбиром Кргановым, главой Координационного центра мусульман Северного Кавказа Исмаилом Бердиевым, руководителем Международной исламской миссии Шафигом Пшихачевым, главой Исламского центра Ингушетии Мухаммадом Албогачиевым.

Лидеры российского мусульманства поддерживают борьбу против экстремизма и терроризма, а также общий антизападный вектор. Некоторые мусульманские авторитеты выступают с очень жестких позиций. Так, в 2003 г. глава Центрального духовного управления мусульман Талгат Таджуддин объявил джихад Америке (в Кремле это вызвало определенное раздражение).

В 2015 г. глава Чечни Рамзан Кадыров организовал в Грозном гигантскую демонстрацию протеста против карикатур на пророка Мухаммада, напечатанных во французском еженедельнике “Шарли Эбдо”. В ответ на публикацию этих рисунков был совершен теракт, приведший к человеческим жертвам, что вызвало волну негодования в Европе. Пафосом же грозненской манифестации — чеченские власти утверждали, что в ней принял участие один миллион человек — была критика оскорбляющего ислам Запада (в Москве к этому выступлению отнеслись с пониманием).

Благодаря своим экстравагантным поступками и заявлениям Рамзан Кадыров оказался самым известным за рубежом российским мусульманином. С некоторым преувеличением можно допустить, что западный обыватель порой судит о российских мусульманах именно по Кадырову, а чеченцы для него – “типичные представители” российского мусульманства. Кадыров постоянно демонстрирует потенциал ислама в России. Например, он построил в чеченском г. Шали крупнейшую в Европе мечеть “Гордость Чечни”, на открытии которой в 2019 г. присутствовали 43 иностранные делегации.

Читайте также:  Потомственные дворяне Сокольские

Но, как отмечалось, взгляды мусульман могут порой отличаться от официальной позиции Кремля. Так, в 2017 г. во время обострения ситуации в Мьянме (имели место погромы и исход из страны десятков тысяч мусульман), Москва выразила поддержку правительству Мьянмы. Кадыров же осудил его действия, а затем организовал в Грозном массовый митинг протеста. 

В 2018 г. с критикой имеющих место в Китае гонений против мусульман выступил муфтий Татарстана Камиль Самигуллин, который назвал китайскую политику “антирелигиозной” (правда, с его позицией не согласился глава Совета муфтиев России Равиль Гайнутдин). В Москве же на это заявление Самигуллина не отреагировали. В мировой умме эти выступления не прошли незамеченными и способствовали некоторому повышению авторитета российского мусульманства, стали свидетельством его права на самостоятельное мнение.

Еще одним обстоятельством, демонстрирующим определенную самостоятельность, стали попытки некоторых регионов выстраивать собственные отношения с зарубежными партнерами. Активнее всего на этом направлении действует Чечня, можно сказать, лично Рамзан Кадыров. Он всячески стремится наладить двустороннее общение с мусульманским зарубежьем. Он много путешествует по мусульманскому миру, встречается с монархами и главами государств и правительств. Кадыров добился того, что некоторые официальные делегации из мусульманских стран порой прибывают непосредственно в столицу Чеченской Республики Грозный, аэропорт которого обрел статус международного.

Естественно, что политическая деятельность чеченского лидера имеет экономическую подоплеку. Он добивается установления прямых двусторонних экономических связей с мусульманскими государствами. Однако последнее непросто, поскольку, позволяя Кадырову в отдельных случаях поступать самостоятельно в сфере политики, Москва жестко контролирует экономические связи.

Кадыров “от себя лично” призывает мусульман бороться против терроризма, против “Исламского государства-халифата”, которое он назвал “государством Иблиса” (Дьявола). Он подчеркивает, что в ИГ религиозный экстремизм есть следствие “происков Запада”, – такой подход импонирует исламским режимам. Глава Чечни обращается не только к мусульманам. Он писал (в своем инстаграме) Бараку Обаме, обвинив его в том, что тот развязал войну против Сирии, грозил Великобритании отделением от нее Уэльса и Шотландии, пугал Америку поставками оружия в Мексику.

Кроме Чечни на право иметь двусторонние отношения со странами мусульманского мира претендует Татарстан. Символичным стало решение о проведении в Казани саммитов Россия – Организация Исламского сотрудничества (ОИС). В Кремле не возражали, считая, что это будет способствовать авторитету России в мусульманском мире. Впервые такой саммит состоялся в 2009 г. В 2016 г. в Казани состоялся VIII саммит, темой которого стали “исламские инвестиции”, что в Татарстане восприняли как признание республики.

Особые отношения сложились у Татарстана с Турцией. В 2015 г. ежегодный объем турецких инвестиций в республику составил свыше 2 млрд долл., а двусторонний товарооборот в 2013 г. – 659.4 млн долл. Турция заняла первое среди иностранных государств место по количеству зарегистрированных в Татарстане коммерческих предприятий с участием иностранного капитала.

В 2015 г. после вызванного уничтожением турками в Сирии российского истребителя российско-турецкого конфликта позиция Татарстана не совпала с официальной позицией. Некоторые татарские общественные деятели, политики, общественность, духовенство выражали несогласие с начавшейся в России антитурецкой пропагандой. Позицию Казани озвучил председатель Торгово-промышленной палаты республики Шамиль Агеев, заявивший о том, что “необходимо сохранить дружеские отношения с Турцией”, с чем негласно солидаризировалась местная правящая элита. 

В 2015 г. Татарстан предложил себя в качестве площадки для вхождения на российский рынок Катара, но позитивной реакции со стороны Катара не последовало — там, очевидно, опасались негативной оценки со стороны центральной власти. Да и экономическая выгода от такого сотрудничества в глазах катарцев выглядела относительной. Надежды Казани на развитие экономических связей с другими арабскими государствами также остаются надеждами.

По мнению востоковеда Григория Косача, именно Чечня, а не Татарстан, способна сыграть роль моста между Россией и мусульманским миром. В целом условность того, что можно назвать “внешней политикой” Татарстана и Чечни, очевидна — попытки развивать самостоятельные отношения с мусульманским миром существенных результатов не приносят. Да и сами мусульманские страны большого интереса к развитию контактов с каждым отдельно взятым мусульманским субъектом РФ не проявляют.

Во втором десятилетии XXI в. мусульманская община России, не войдя в число лидеров мировой уммы, оказалась заметным ее субъектом. Мусульмане задействованы во внешней политике, порой они пытаются по возможности выстраивать с некоторыми мусульманскими странами самостоятельные отношения. Российские мусульмане оказались вовлеченными в исламистское движение, проявив себя на Ближнем Востоке. Роль российского мусульманства в составе мировой уммы возрастает благодаря продвижению ислама на Север, что может оказаться фактором мировой политики.

Лит.: Бартольд В.В. Ислам и культура мусульманства. – М., 1992; Синенко С. Мусульманское духовное собрание. Уфа, 2008.

КУЛЬТУРА НАРОДОВ БАШКОРТОСТАНА  Словарь-справочник

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

шестнадцать + 16 =

Next Post

РУССКИЕ

Вс Ноя 25 , 2012
РУССКИЕ, самый многочисленный коренной народ России, по данным Всероссийской переписи 2010 года составляет 111 млн. или более 80% населения РФ, самый многочисленный народ Европы. Русские […]