Исламистское подполье уже в центре России

526346367 Исламистское подполье уже в центре России Антитеррор Ислам ЧЕЛЯБИНСКАЯ ОБЛАСТЬ

Радио «Комсомольская правда» раскрывает адреса, пароли, явки 

 
Тема: Какое ИГИЛ*? Экстремистское исламистское подполье уже есть в центре России!

Чесноков:

— Смотришь вот эти ролики, почти кинематографические, которые показывает наше Минобороны про то, как они вновь бомбят плохих парней и как-то не осознаешь, что бомбы и ракеты падают на головы, в том числе, и наших, ну, не скажу бывших, потому что по закону гражданства не отчуждаемо, но наших соотечественников.

Именно тех людей, которые подобно интеллигентнейшей москвичке Варваре Карауловой, побежали туда, на Ближний Восток, воевать за ИГИЛ* (запрещенная в России организация) и других экстремистов. Ну, Варвара Караулова, правда, не добежала, но другие 2,5 тысячи – по самой небольшой оценке – добежали. Именно об этом мы сегодня и поговорим в программе «Только у нас».

Мы поговорим о том, о чем говорить не принято – об экстремистском исламистском подполье в России и в ключевом субъекте Российской Федерации – в Республике Татарстан. Ибо исламисты – это давно уже не голоштанные бородачи, бегающие по горам с автоматами, а это люди, у которых есть четкие цели и которые уже давно перешли из пещер в куда более респектабельные места. Итак, у нас на линии один из крупнейших исламоведов России Раис Сулейманов. Насколько я знаю, сейчас в Поволжье, в Татарстане, имеется две основные экстремистские запрещенные силы. Это сторонники хизбуттахрир и ваххабиты. Это так?

Сулейманов:

— Да, к ним еще добавляются сторонники турецких экстремистских движений  нуранчулар, гюлянистов, незапрещенные пока это Исмаил ага и сторонники пакистанской секты джамаа таблиг.

Чесноков:

— То есть, я правильно понимаю, что вахи, как называют ваххабитов и хизбы, то есть, хизбуттахрировцы – это самые активные такие?

Сулейманов:

— Совершенно согласен.

Чесноков:

— Но вот еще лет десять назад они были достаточно разобщены. Например, у мечети Нурулла в 2005 году там даже вспыхнула массовая драка между вахами и хизбами. А вот в последнее время они вроде бы консолидировались. Это так?

Сулейманов:

— Да, здесь сработала панисламистская идеология и их это устраивало. Действительно, тогда они еще выясняли идеологические свои различия, но сейчас мы можем увидеть во многих даже террористических группировках в Татарстане вот в 2010 году в одной банде состояло там член хизбуттахрир и ваххабит и они прекрасно уживались.

Чесноков:

— Вот это самое интересное. Насколько я знаю, некоторое время назад ваххабиты фактически контролировали некоторые мечети, сейчас, извините за выражение, эти мечети были зачищены от такого неправильного радикального ислама и они – вахи и хизбы – переместились на другие площадки. На какие именно?

Сулейманов:

— Ну, у них остался интернет, социальные сети, частные квартиры и произошло явление, которое я называю криптоваххабизм. То есть, люди стали маскироваться. Они поняли, что общегосударственный трент – это традиционный ислам и они, если с ними беседуешь, с теми же ваххабитами, они говорят – мы за традиционный ислам. Ну, вроде как люди говорят – мы за все хорошее… вот как к ним придраться?

Чесноков:

— В Казани ходят слухи, что ваххабиты ведут свою агитацию в халяльных кафе, в том числе, даже при некоторых мечетях. Это правда?

Сулейманов:

— Да, есть даже примеры вербовки ИГИЛовцев. Вот, например, мы сейчас находимся в казанской редакции «Комсомольской правды», здесь недалеко есть одно такое кафе.

Чесноков:

— И вот как это происходит? Вот приходит там какой-нибудь мусульманин – например, мигрант – таджик или узбек в это халяльное кафе. Насколько я знаю, там существует легальная биржа, где мусульмане могут найти какую-то легальную работу, да?

Сулейманов:

— Да, обычно так. Тут сеть социальных знакомств также работает. Ну и, соответственно, дальше ему начинают – брат… Иногда помогают с работой первое время, с трудоустройством, с поиском жилья. Потом человек испытывает, соответственно, чувство благодарности за это и его начинают вовлекать в совместные религиозные мероприятия. То есть, давай вместе на намаз пойдем. А потом потихонечку его склоняют – на, посмотри вот это видео, посмотри вот это. У любого мигранта есть сотовый телефон. На Вотсап ему присылают видео, тексты…

Читайте также:  Получить контроль над Европой - цель "Братьев мусульман"

Чесноков:

— Пропагандистское вот это?

Сулейманов:

— Да, естественно. Я приведу пример, который стал просто вопиющим. Например, у нас в одно халяльное кафе пришли африканские студенты местных вузов казанских и их пытались на ломаном русском языке вербовать таджикские мигранты.

Чесноков:

— И вот дальше-то что происходит? Вот вербовщики нашли подходящего адепта, распропагандировали его, сагитировали и что дальше? Он сразу же едет туда, в ИГИЛ?

Сулейманов:

— Нет, если он к этому готов, если уже в этом убедились, ему начинают дальше советовать. Чаще всего такой человек – он идейно мотивированный – ему объясняют, что, если он приедет в Турцию, там будет проводник, который поможет.

Более того, его могут свести по методу переписки с непосредственно находящимся уже внутри Сирии боевиком, который будет с ним как бы еще больше сближаться. Человек дальше просто на собственные деньги отправляется как обычный турист из России в Турцию и дальше ему либо помогает кто-то свой человек в Турции, который его проводит, либо он самостоятельно добирается. Ну, пример Варвары Карауловой – типичный.

Чесноков:

— Ну, более того, вот последняя новость от 27 ноября – в Москве спецслужбы предотвратили побег студентки высшей школы экономики 20-летней Ирины Бабыкиной – ее остановили в столичном аэропорту. Все-таки интересный феномен, что не только малообразованные мигранты, но и интеллигентнейшие люди, москвичи в третьем поколении, на это ведутся и они искренне хотят поехать в ИГИЛ. Вот что их привлекает в этой исламистской пропаганде?

Сулейманов:

— Наверное, идеи справедливости, которые ИГИЛ в своей извращенной форме, как они ее понимают, пропагандируют. Вот что московского актера Дорофеева заставило поехать туда? Или, допустим, вот полковник таджикского ОМОНа, кавалер нескольких орденов и медалей вдруг ни с того ни с сего все бросает и уезжает?

Чесноков:

— А в традиционном исламе идея, которая могла бы противостоять этой деструктивной идее вообще есть?

Сулейманов:

— Получается, что традиционный ислам уступает лояльному российскому государству. А если российское государство не является примером социального государства, а идеология справедливости больше является демагогией, чем реальностью, понятное дело, что людей привлекает это.

Вы задумывались, например, что многие дворяне присоединялись в начале 20 века к революционерам-большевикам? Им казалось, что это идея справедливости. Почему многие мыслители на западе восхищались сталинским Советским Союзом? Они считали, что это справедливое государство.

И здесь то же самое. Вот нам кажется, что как же так вот люди могут присоединяться к тем, кто отрезает головы, как могут на западе люди восхищаться Советским Союзом, когда в гражданскую войну там убивали людей и голодом морили?

111112222222 Исламистское подполье уже в центре России Антитеррор Ислам ЧЕЛЯБИНСКАЯ ОБЛАСТЬ

Чесноков:

— Но они восхищались-то все больше издалека, да и даже когда там Герберт Уэлс приезжал, понятно, что его везли только в правильный колхоз, где все хорошо.

Сулейманов:

— Это естественно. Но здесь то же самое. Ведь многие из них потом, когда возвращаются обратно, если послушать их историю, они чувствуют свое разочарование в этом во всем. Ну, если доверять, конечно, этим рассказам. Что вот они приехали, думали, что там будет вот так, а оказалось, что совершенно ужасно…

Чесноков:

— Да, а вот как вербовщики работают в соцсетях? Вот та же Варвара Караулова переписывалась со сторонником запрещенного в России государства ИГИЛ Айратом Саматовым, который долгое время жил или даже сейчас живет в Казани. Вот как в соцсетях они действуют?

Сулейманов:

— Точно такой же механизм. Во-первых, есть общемусульманские группы.

Чесноков:

— То есть, они нейтральные сами, группы?

Читайте также:  Джихад в Дании: убить мать ради ИГИЛ

Сулейманов:

— Да, они могут быть совершенно нейтральными, а не специально игиловские, потому что сейчас все-таки старается эти группы закрывать администрация социальных сетей, Фейсбука и Контакта. Во-вторых, есть мессенджеры, которых невозможно вообще никак отследить. Это Вотсаб и Вибер.

Там я даже не знаю, как могут силовые органы это блокировать. То есть, рассылка идет, люди получают. Если человек отвечает, начинает переписка усиливаться. То есть, если ему присылают какое-то видео – посмотри – и он начинает отвечать, с ним начинают переписываться. Дальше смотрят на его реакцию. Понятно, что один из ста человек может зацепиться. И так это делают…

Чесноков:

— То есть, тут ровно такой же закон, как в рассылке спама. Если ты сотни человек отправишь какую-то ссылку – вот здесь выиграй миллион – то один на нее зайдет?

Сулейманов:

— Совершенно верно.

Чесноков:

— Когда Айрат Саматов обещал Варваре Карауловой в переписке в соцсетях, что он станет ее мужем, он правду говорил?

Сулейманов:

— Ну, наверное, если она стала бы его какой-нибудь там по счету женой, наверное, да, он бы это и сделал – почему нет?

Чесноков:

— Ну а вот для наших интеллигентных девушек, которые туда бегут, это вообще нормально – стать не первой, а четвертой, например, женой?

Сулейманов:

— Происходит смена системы ценностей и мировоззренческих установок. Когда вот такое естественное единоличие по отношению к своему мужу сменяется идеей того, что ничего позорного нет, если у твоего мужа будет несколько жен, тем более, что каждая из его жен – это твоя сестра в исламе.

Чесноков:

— Вся эта работа требует колоссальных финансовых вложений. Вот деньги-то у экстремистов откуда?

Сулейманов:

— Во-первых, они сами зарабатывают на той же продаже нефти. Во-вторых, никто не исключает наличие различных благотворительных фондов из стран Персидского залива. В-третьих, иногда очень часто денег и не нужно вот как мы понимаем, если посмотреть биографии террористов, они часто за собственный счет это делают, либо путем рэкета.

Ведь нередко они из бандитских структур пришли. Поэтому они используют тот же метод рэкетирства. Ну, вот, допустим, нередко бывает так, что поддержка ведется вроде как неофициально, но в реальности она имеет место быть. То есть, не то что вот чтобы там имам мечети, допустим, отстегивал из той милостыни, которую ему собирают в определенный ящик, но, допустим, используется механизм рэкета, когда обходят какой-нибудь торговый рынок и говорят, что надо помочь братьям – они на джихаде.

Или там братьям в тюрьме надо скинуться. Ну и понятно, что, если к вам подходят 5-8 спортивного телосложения бородачей, скорее всего, вы отдадите тысячу рублей, чтобы они отстали от вас. А если вы не мусульманин, они скажут – ну, надо все равно платить налог джизью, налог на неверных и вы все равно отдадите, если вы там русский или армянин…

Чесноков:

— Насколько я знаю, этот налог в халифате действовал.

Сулейманов:

— Да, действительно, налог на неверных… И, соответственно, представьте себе, с одного рынка, если в нем, например, от 300 до 500 торговцев…

Чесноков:

— Ну да, там у самих торговцев, наверное, не все чисто в бухгалтерии, поэтому им, наверное, проще откупиться, нежели если бы полиция их стала проверять…

Но вот, смотрите, допустим, я отец, я работаю, я бизнесмен, очень занят, у меня есть сын – подросток – и он вдруг начал ходить в медресе, начал читать религиозные книги – вот как мне понять, что это действительно традиционный ислам, а не какие-нибудь очередные шайтанские айяты?

Сулейманов:

— Для начала хотя бы должна напрячь сама степень религиозности. Вы увидите, что, если он начинает говорить, например, вам, что вот вы не читаете намаз, вы не молитесь, то, соответственно, что вы вроде как неверный. И, соответственно, это уже первый признак того, что вас должно напрячь.

Читайте также:  Муфтий Салимгарей Тевкелев

Ну, вы должны посмотреть там снимки – допустим, если он там начнет с поднятым пальцем фотографироваться – а это символ талухида (указательный палец) – ну, обычно любят фотографироваться с поднятым указательным пальцем. Причем, это делается ведь с эпатажной целью очень часто.

Чесноков:

— Ну да, все эти селфи подростковые…

Сулейманов:

— Ну и слова так уже появляются в речи. Допустим, они начинают употреблять слова – брат, сестра или еще на арабский манер – аси, ухти…

Чесноков:

— Ну, это опять-таки к моменту социальной справедливости, да?

Сулейманов:

— Да. Ну, собственно говоря, обычно традиционные мусульмане не употребляют таких слов, в их лексике не приняты и в проповедях такие слова. А это – как форма обращения. Она немножко напоминает как существовала в 90-е годы в среде гопников там – братан… и по манере даже…

Чесноков:

— Ну, хорошо, это понятно. Вот, например, я гражданский активист или там я журналист – неважно где – в Москве, в Татарстане – и я чувствую опасность вот этого ложного ислама, вот этого экстремизма, что мне делать? Куда писать письма?

Сулейманов:

— В первую очередь, конечно же, в силовые органы – в ФСБ…

Чесноков:

— Лучше в центральное писать или в региональное?

Сулейманов:

— Лучше писать и туда, и туда. Действительно, есть элемент недоверия у московских чекистов к региональным – я сталкивался с таким примером, когда они не хотят ставить в известность даже местных фээсбэшников. Это раз. Второе – по возможности, известить прессу. Вот тот же отец Карауловой – если бы он не подключил прессу, а делал бы это все втихаря, результата бы не было… И дальше – это, конечно, психолог, если это возможно, хотя…

Чесноков:

— А вот тут нужны какие-то специальные религиоведы или любой хороший психолог? Есть вообще психологи-религиоведы?

Сулейманов:

— Понятия не имею, потому что вроде как обычные наши психологи не занимаются такими вопросами специальными и даже такого направления, наверное, пока еще нет.

Чесноков:

— Ну, так, может, есть смысл как-то при УМе создать там муфтия или …

Сулейманов:

— Да, очень хотелось бы, чтобы появилось нечто подобное, но, видимо, это как следующий этап развития. Ведь у нас часто многие вещи появляются как ответная реакция на проблему. Причем, с опозданием это часто бывает.

Чесноков:

— Хорошо, Раис, скажите, а вот вы после того, что рассказали, не боитесь, что они вам ответят и с вами, не дай бог, что-то произойдет?

Сулейманов:

— Нет, ну, понятное дело, что есть степень … Вот, например, в 2012 году, когда террористы готовили убивать Валило Якупова и муфтия Ильдуса Фаизова, третий человек, которого они хотели убивать, был я. Это уже мне потом сообщили. То есть, как-то получилось так, что в день убийства я как бы приехал только что из Москвы и, видимо, выследить не получилось у них. Так что такие угрозы я получаю очень часто.

К сожалению, силовые органы не всегда реагируют и я для них тоже бывают как некая проблема – ну, потому что создаю им работу дополнительную. А учитывая, что силовые органы в Татарстане порой иногда больше работают не на федеральный центр, а на местные власти, то нетрудно догадаться, что ты как бы и им портишь тоже какую-то статистику. И это тоже с их стороны раздражает.

Естественно, соблюдаешь какие-то меры личной безопасности, по возможности, но угрозы – да, поступают очень часто. Ну а что делать? Иногда я думаю – вот меня не будет, кто будет говорить на эту тему? Вообще никто.

Источник: Комсомольская правда-Челябинск

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

5 × 4 =

Next Post

Мусульманское село Белозерье в Мордовии - оплот ИГИЛ

Сб Дек 12 , 2015
«Вечерний Саранск»: Мусульманское село Белозерье в Мордовии — оплот ИГИЛ Ежедневное аналитическое обозрение «Вечерний Саранск» задает вопрос: почему татарское село Белозерье в Ромодановском районе Мордовии стало главным поставщиком […]
Мусульманское село Белозерье в Мордовии - оплот ИГИЛ