Археологические раскопки на территории г. Уфы — Уфа от А до Я
Начало археологические раскопок на территории г. Уфы относится ко 2-й половине XIX в. Им предшествовал случайный сбор экспонатов. В 1782 г. во время рытья котлована для здания Присутственных мест Уфимского наместничества были найдены золотые воинские доспехи, отправленные в Петербург в подарок Екатерине II. Участники первых экспедиций Российской академии наук П. И. Рычков, П. С. Паллас и И. И. Лепехин в своих записках о восточных провинциях Российской империи упоминали и древние курганы, городища и рудники в окрестностях Уфы, называя их «ногайскими», «чудскими» и др.
Во 2-й половине XIX в., после создания в Уфе Губернского статистического комитета и организации краеведческого музея, осуществляются первые раскопки для сбора археологических экспонатов. В 1865–1867 гг. член статистического комитета Р. Г. Игнатьев проводит обследование Чертова городища, а также раскопки курганов на Мусульманском кладбище. В 1887 г. археологические раскопки возобновляет сотрудник Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете Ф.Л. Нефедов.
Рядом с д. Ново-Турбаслы (северная окраина нынешней Черниковки) им было раскопано более 40 курганов эпохи раннего средневековья.
В фонды Уфимского губернского музея в XIX в. поступали случайно найденные бронзовые изделия и орудия из-под д. Миловка Уфимского уезда, вещи из средневекового погребения, найденного на даче помещика В. А. Новикова в Новиковке, янтарное ожерелье из погребения на Семинарской горе (ныне начало ул. К. Маркса).
В 1911–1912 гг. студентами Московского археологического института В. В. Гольмстен и Д. Н. Эдинг были продолжены раскопки Чертова городища и расположенного рядом с ним могильника. В 1920-е гг. раскопки на городской территории не проводились, лишь в 1929 г. антропологический отряд Башкирской экспедиции АН СССР, возглавляемый этнографом С.П. Руденко, провел исследования селища Воронки под г. Уфой и Чертова городища. В начале 1930-х гг. изучение истории было строго регламентировано, краеведение объявили «гробокопательством», многие археологические исследования были свернуты (см. Краеведение уфимское).
В конце 1930-х гг. уфимским краеведом М. И. Касьяновым проводились лишь отдельные археологические раскопки. Им же осуществлялся археологический контроль за всеми земляными и строительными работами в черте города, благодаря которому были спасены уникальные погребения эпохи раннего средневековья, найденные при строительстве корпусов Башкирского государственного медицинского университета.
Планомерные археологические раскопки возобновились в 1950-е гг. после создания группы археологии в Институте истории, языка и литературы БФ АН СССР. Долгое время здесь работал известный историк П. Ф. Ищериков, основным объектом изучения которого были археологические памятники Уфы.
С 1960-х гг. самостоятельные археологические раскопки проводят ученые Башкирского государственного университета. Широкомасштабные раскопки селищ и могильников по правому берегу р. Белой в городской черте и рядом с нею ведут археологи М.Ф. Обыденнов, А.Х. Пшеничнюк, В.А. Иванов, М. А. Мажитов, В.С. Горбунов и др.
К настоящему времени в городской черте зафиксировано более 100 археологических памятников, характеризующих все эпохи заселения человеком этой территории. Толщина культурного слоя (содержащего строительный и хозяйственный мусор, остатки древних сооружений, инструменты, оружие, осколки глиняной посуды и т.п.) на территории Уфы достигает 10–20 см, а в некоторых местах – нескольких метров. Самый древний период представлен так называемым Горновским местонахождением на р. Белой, Ильмурзинской и Нагаевской стоянками, керамикой, найденной в Турбаслинских курганах. Поселения эпохи мезолита найдены на правом берегу р. Уфы напротив д. Дудкино, рядом с Затоном у д. Миловка, у старицы р. Белой около д. Романовка.
К памятникам бронзового века относятся так называемые Жуковское,
Нижегородское и Чесноковское поселения. В кладе, найденном у д. Миловка, обнаружены бронзовый топор, серпы, долото-тесло. Другой известный памятник бронзового века – остатки древней деревни рядом с железнодорожным мостом через р. Белую, которую археологи назвали «Демской стоянкой». Здесь найдены предметы из бронзы и кости, много глиняной посуды, украшенной узорами в виде елочек, зигзагов и флажков.
Памятников железного века в черте города особенно много. Это Чертово городище и расположенный на территории санатория «Зеленая Роща» могильник, Новоуфимскнй могильник караабызской культуры у железнодорожной станции «Правая Белая», поселение Воронки и другие. Остатки укрепленного поселения найдены у памятника Салавату Юлаеву, в месте, которое ученые называют Усть-Уфимским городищем (напротив устья р. Демы). Толстые наслоения хозяйственного мусора говорят о том, что люди жили в этом городище не меньше 3–4 столетий.
Памятники средневековья в Уфе – склепы и курганы на территории Мусульманского кладбища, в районе Медицинского университета на улице Фрунзе, на территории парка имени М.И. Калинина, на пересечении улиц Пушкина и Воровского (городище Уфа II) и др. Особенно хорошо изученны археологами так называемые турбаслинские племена, названные по имени д. Новые Турбаслы, где был найден могильник. Их хозяйство и уклад реконструированы по раскопанным археологами поселениям (II Ново-Турбаслинское селище, II и III Уфимские городища, Усть-Сутолокское городище и др.).
Районом сосредоточения этих племен являлась южная часть нынешней территории города, где находилось несколько мощных городищ. Местность вокруг была хорошо обжита – имелись возделанные поля и пастбища. Археологи говорят, что на территории РБ нет другого подобного места с зачатками центра раннефеодального периода. В результате раскопок в районе Первомайской площади и Монумента Дружбы археологами были найдены предметы, относящиеся к начальному периоду существования Уфимского кремля.
Дополнение
Раскопка кургана при г. Уфе, в 1867 году
Статья Р. Игнатьева, Члена Московского Археологического Общества
(Уфимские губернские ведомости. 1868. 11 мая)
В Мае прошедшего 1867 года, вследствие разрешения Г. Министра Внутренних Дел, последовавшего по ходатайству Г. Начальника Уфимской Губернии, мною разрыт один из 18 курганов, находящихся на городской земле, близ Уфимского магометанского кладбища.
Местное предание относит городище близ г. Уфы, называемое Чортовым, и все, какие теперь сохранились около Уфы, курганы к Нагаям, будтобы жившим в здешних местах до тех пор, покуда самостоятельно существовало царство Казанское. Нагаи были, по этому же преданию, данниками Царей Казанских.
Во всей Уфимской губернии курганы имеют одну форму – «кольцеобразную», но предания о их принадлежности различны, как например, в одних местностях курганы зовутся нагайскими, а других чудскими, или просто татарскими, или, что всего нелепее, – пугачёвскими.
Местность Уфимского магометанского кладбища – гора-мыс, с Ю. соединяющаяся с равниной, где находятся городские постройки и частию с В. примыкает к пригородной слободе Нижегородке; с С. В. и З. возвышенная местность кончается оврагами и обрывистым берегом р. Белой. Возвышенность горы от окончания равнины, принадлежащей городу и пригородной слободе Нижегородке, предположительно 40 саж.
На вершине горы находится обращённый к городу один и самый большой из курганов, 4 саж. в вышину и 32 саж. в окружности; на вершине насыпи яма, поросшая, как и самый курган, сорными травами и обыкновенной полевой травой; затем от кургана в вышину 30 саж. спуск в овраг «Черкалихин», по преданию, названный так будтобы потому, что на этом месте разбойник Бахтиар замучил богатого Уфимского жителя Черкалова, у которого похитил дочь и скрыл в пещере, называемой Бахтиаровой, близ этого оврага. – В самом деле чрез Черкалихин овраг, спускаясь по крутизне узкою тропой саж. на 200 к горе, находим пещеру, уже осыпавшуюся, так что устье её не более 1 арш., а внутри – 4 в длину и 3 арш. В ширину. Перед пещерой небольшая яма в роде отверстия в земле; через это отверстие опущенная верёвка 40 саж. с камнем, не достигала дна; Бахтиарова пещера представляется как бы осевшею. Впрочем здесь по гористой местности близ магометанского кладбища найдены мною ещё 2 пещеры с устьем не более 1¼ арш. и в длину и ширину такую же как и Бахтиарова пещера, от которой они на СЗ и ЮЗ. в 100 и 80 саж. примерно, при измерении шагами.
От первого кургана чрез Черкалихин овраг от СВ. на ЮЗ. по точному указанию компаса, без симметрии, разбросано ещё 15 курганов разной величины – одни вне, а другие за земляным небольшим валом, отделяющим магометанское кладбище, или в отводе его. Недоходя кладбища и курганов на СВ. от 1-го в 80 саж., идёт земляной вал, местами едва заметный, длиною 12 шир. 1 саж. Около этого места и вообще близ магометанского кладбища Уфимские жители обыкновенно берут землю и плитняковый камень и постоянно почти на глубине около 1 саж. находят перемешанные между собою конские и человеческие кости. Хотя не слышно о находке оружия, но многие думают, что здесь происходило побоище. Курганы же, как говорят, особенно самый большой, подвергались хищничеству, но что находили хищники – об этом ходят в народе лишь тёмные, неопределённые разсказы, из которых ничего нельзя вывести, кроме того, что курганы в старое время, когда за этим никто не следил, разрывались с целью кладоискательства. С этой целью в самой Уфе и близ города не только расхищено, но и совсем уничтожено много курганов; другие же срыты при проведении новых улиц после 1819 года. – О последних народ говорит, что находки были, но что именно найдено никто не знает. Только в «Оренбургских ведомостях» № 8 за 1852 год находим известие, что в 1784 году Уфимский наместник Генерал-Поручик Якабий представил Императрице Екатерине II конский прибор чистого золота, найденный в Уфе в кургане, срытом при постройке присутственных мест.
Местность, где сохранились теперь курганы близ магометанского кладбища, была при мне предварительно обозреваема Г. Помощником Председателя, членом-Секретарём и другими Гг. Членами Уфимского Статистического Комитета: причём разсматриваем был каждый курган и, судя по признакам шурфов, особенно на большом кургане, Гг. Члены признали их расхищенными, но что заслуживает внимание чрез раскопку узнать устройство самых курганов и найдти черепы для антропологических изследований. Вполне соглашаясь с этим мнением, я выбрал один большой курган, казавшийся мне более цельным; к тому же я сообразил, что если и этот расхищен, то кроме устройства кургана, я может быть найду черепы и костяки, которыми хищники не интересуются. – Кроме того я ожидал непременно найти какие нибудь мелкие вещи, так как кладоискателям некогда промывать пласты земли, вынутой из курганов, к тому же хищничество курганов более касается центра насыпей чрез пробитие шурфов, тогда как учёная раскопка ведётся: или снятием каждого пласта земли малых курганов, или канавами – при раскопке больших, следственно в кургане найдутся места нерасхищенные.
Избраный курган был в 100 саж. на ЮЗ. от большого кургана и был в окружности 29, а диаметре 8 саж., ширина насыпи 2 саж. 1 ар. а высота менее 1 саж.; насыпь обросла травой, а на верху насыпи росла крапива. Я повёл канаву, начав с верху насыпи с В. на З. снимая тщательно пласт за пластом и откладывая каждый особо. Когда снято было земли на 1 ½ арш. В центре насыпи нашли коровий остов, потом тотчас же лошадиный; конечно и лошадь и корова зарыты недавно кем либо из Уфимских жителей. – Канава ведена была шириною в 3 саж., а в центре несколько более. При ведении канавы на глубине 1½ арш. был чернозём, потом на 1¾ арш. – известняк с мелким камнем, потом на 1¼ арш. белый мелкий плитовой камень. Здесь с В. стороны оказался верх свода длиною 5½ арш., а от окончания его можно было копать ещё в глубину 1 только аршин, далее уже был материк. Входом в склеп было полукруглое устье 2½ аршин в вышину и склеп внутри был туго засыпан чернозёмом и красной глиной; глина и уголья начали попадаться также в центре кургана. Я после того приказал рабочим осторожно выбирать руками землю из склепа и тщательно разсматривать каждую горсть земли. – Разобрав земли (чернозёма) на ½ арш. от устья, нашли массу глины, остав зверка из породы землероек или сусликов; в массе глины видны были следы пробития её каким-то орудием, но ни ломом, ни лопатой, ни кайлом или колом, а как будтобы клинком длиною около 1 арш. шириною в 1 вер. В массе глины были видимы уголь дубовый и зола, зола впрочем была видима и близ входа в склеп; в центре кургана тут же найдены 2 кусочка медной окиси, происшедшей вероятно от медных вещей тут бывших.
Когда вынута была глина, стал попадаться чернозём, смешанный с глиной, угольями, золой и мелким плитняком и тут же стали попадаться человеческие кости и мелкие вещи, но костей оказалось не много, повидимому женские и детские, и то одни нижние конечности. – Земля, вынутая из канавы, которую я потом довёл до конца кургана с В. на З., промыта была на ручном станке (вашгерде) и особо промыта взятая из склепа, который оказался шириною 2 арш. и длиною, как я сказал выше, 5 ½ арш.; каждый вынутый пласт промывался особо, но к результатам повела только почти промывка вынутой земли из внутренности склепа. Так при входе в склеп и из средины склепа выбраны руками и добыты промывкой следующие вещи: серебренных позолоченных скобочек более десятка, служивших вероятно украшением гроба и одна скобочка найдена на дубовой щепочке, потом следовали: кусочек дерева, обратившегося в трут, бусинка стеклянная молочного цвета, красный камушек полуквадратный в серебрянной вызолоченной оправе, не только по краям но и в средине; он повидимому составной и служил для перстня, которого однакоже, т. е. самого кольца, не найдено; две серебренные пластинки, из них одна обвита тоненьким, в бумажный лист толщины, серебренным вызолоченным листком; три обломка железной заржавленной полосы, остатки ремня или чёрной кожи, четыре медных, покрытых зеленью, каких то пластинок со шпильками и отверзтиями; на одной шпильке даже сохранился кусочек кожи; эти пластинки длиною ½ в. вероятно были или украшением узды или пояса; в заключение всего оказалась – железная лопата (заступ), прокатного железа с рукоятью для присажения к дереву. Вот всё, что оказалось в кургане и, судя по тому, что не найдено оружия, и по костям, хотя очень не многим, должно полагать, что курган был женский и детский.
За тем, я повёл точно таких же размеров канаву с С. На Ю., но здесь ничего небыло и промывание вынутой земли каждого пласта не повело ни к каким результатам.
По окончательном изследовании кургана я пришёл к тому заключению, что прежде всего здесь была выкопана яма, круглая или четвероугольная (трудно определить), потом от неё на В. проведена канава, где и устроен склеп из плитового камня, тут же добываемого, а за тем уже когда погребение совершилось, то склеп и яма засыпаны, а потом уже сверх их накладена земля или сделана насыпь из местного грунта – одним словом устроен курган в общей здесь форме – круглый или кольцеобразный. Курган теперь мною приведён в первоначальный его вид, канавы засыпаны тойже вынутой землёй, которая была промыта, и ещё с примесью камня, для избежания опасности для скота, который тут всегда пасётся близ магометанского кладбища. Необходимо даже, чтобы это поставлено было в непременную обязанность всем раскапывающим курганы с учёною целью, с полной их ответственностью, в случае повреждения скота от незарытия курганов.
Не могу себе дать отчёта, почему в разрытом кургане так мало найдено костей и, по отрывочности и незначительности находок, не сомневаюсь в расхищении кургана. На основании сказанного заключения и подобного же предположения Гг. Членов Статистического Комитета относительно прочих курганов, и по народным, хотя тёмным и неопределённым, разсказам о их расхищении, я не решился на раскопку прочих курганов на Уфимском магометанском кладбище. К тому же это требовало больших издержек, если положить расход на наём рабочих по 10 р. в сутки, а раскопка мною кургана продолжалась 3 дня, к тому же мне предстояли другие подобне археологические работы в других местах Уфимской губернии.
Летом же 1867 год мною произведены раскопки в двух местах в Стерлитамакском уезде и без всякого успеха; не найдено ничего кроме точно такого же устройства курганов, как и на Уфимском магометанском кладбище, но без склепов: курганы назывались Нагай-курганы. Эти нагай-курганы были, как после я известился, рыты каким-то помещиком и находки остались у него, я же нашёл только человеческие кости, медную пуговицу и не нашёл черепов.
Я не мог оставить без внимания вала, видимого близ курганов на Уфимском магометанском кладбище; по концам вала видимы были признаки, срытых вероятно, двух небольших курганов. Точно такой же земляной вал, но несравненно больше и в виде трёхугольника с отрожками, идёт нераздельно с большими курганами, хорошо сохранившимися в числе более 10, близ с. Таловского Оренбургской губернии Челябинского уезда и в народе известен там под именем чудского. Вал этот и курганы при с. Таловском описаны мною в 7, 8 и 9 №№ «Оренбургских ведомостей» настоящего года в статье «Памятники древности при с. Таловском».
Не находя в особенности необходимым раскопку курганов на Уфимском магометанском кладбище, я однакоже счёл нужным изследовать вал с видимыми бывшими основаниями курганов. Я раскапывал в самой средине канавой, сняв землю пластами в глубину 5¾ ар.; при этом здесь оказались человеческие кости разных размеров и от разных частей, но не было черепов, а только черепные кости; канава была шириною около 2 саж.; по вынутии костей и промывке земли ничего не найдено. После этого рыто было до дна на 1½ ар. и земля промываема, но это опять таки ни к чему не повело. Повело только к одному заключению, что вал не более как могильная насыпь, как и самые курганы, но по всему вероятию курганы принадлежали людям значительным, здесь погребённым, а вал означал общее кладбище; он был как бы одною общею могильною плитой или общим могильным памятником. При костях также были найдены зола и уголья. Глубокая древность открытого кладбища была несомненна, по самым костям наиболее истлевшим и разрушенным; между человеческими костями, в открытом мною кладбище, попадались и лошадиные. После исследования раскопанное место приведено мною в прежний вид, на том же основании как и курган.
Что касается находок в кургане при магометанском кладбище, то посетители публичной читальни и музея при Уфим. Статистическом Комитете видели их в прошлом году выставленными в читальне в особом ящике за стеклом. Здесь они находились до Октября прошлого года, а за тем были отправлены в Императорскую Археологическую Коммисию, причём мною высказано Комиссии такого рода заключение, что как находки являются в незначительном числе и отрывочными и не найдено ни монет, ни надписей, ни других подобных данных, то я первый никак не позволяю себе вывести даже приблизительного заключения – к какому веку и народу принадлежит разрытый курган. При этом я не мог умолчать о мнении Г. Помощника Председателя и Гг. Членов Статистического Комитета об этом и прочих курганах на Уфимском магометанском кладбище.
Императорская Археологическая Коммисия, от 4 Января настоящего года за № 1, известила меня, что она соглашается с моим мнением; вещи же или находки будут переданы в Московское Археологическое Общество.