Петр Рычков ИСТОРИЯ ОРЕНБУРГСКАЯ Глава 6

p.-i.-rychkov-istorija-orenburgskaja-po-uchrezhdenii-orenburgskoj-gubernii-2 Петр Рычков ИСТОРИЯ ОРЕНБУРГСКАЯ  Глава 6

Петр Рычков ИСТОРИЯ ОРЕНБУРГСКАЯ Глава 6

П. И. Рычков

ИСТОРИЯ ОРЕНБУРГСКАЯ ПО УЧРЕЖДЕНИИ ОРЕНБУРГСКОЙ ГУБЕРНИИ

Оглавление

44538753 Петр Рычков ИСТОРИЯ ОРЕНБУРГСКАЯ  Глава 6Гравюра сер. XIX века с изображением Петра Ивановича Рычкова (1 октября 1712 года — 15 октября 1777 года). Выполнена в Санкт-Петербурге в изд. Императорской Академии наук

 

 

Глава 6*

109. Сентября 5 числа генерал-лейтенант князь Урусов выступил из Оренбурга обратно к Самаре и того ж числа получил куриера из Кабинета Ея Императорскаго Величества со всемилостивейшею апробациею, учиненных от него ко успокоению башкирскаго народа определений, по которым и генерал-маиору Соймонову поступать повелено. 9 числа пошли к Озерной крепости. И хотя его, генерал-лейтенанта, намерение с начала весны в том состояло, чтоб обратно из Оренбурга следуючи Красногорское место, где настоящему городу Оренбургу по представлению тайнаго советника Татищева быть повелено, совершенно осмотреть, как выше сего означено, но отправленное к Сакмарску башкирское собрание, не меньше же и состояние тогдашнее всего башкирскаго народа окончательной и скорой резолюции необходимо требовало, и того ради принужден он был, оставя Красногорскую дорогу, следовать прямо к Сакмарску, куда 14 числа прибыл. На другой день слушано следствие, учиненное подполковником Палчиковым о приведенных им в Сакмарск воровских башкирцах, а 16 в имевшейся комиссии учинен о том, яко же и требовавшемся к конечному успокоению башкирских замешаний, протокол, по которому бывших на воровстве с возмутителем Карасакалом близ Сакмарска на оной горе повешено пятьдесят человек, сто двадцати человекам отсечены головы, жены ж их и дети розданы служивым людям. Сверх того триста человек, кои в следствии показывали, акибы были в сообществе с помянутым Карасакалом по неволе, по силе прежде учиненных определений и разосланных универсалов штрафованы кнутом и урезанием носов и ушей для публичнаго знака и отданы для содержания верным старшинам на росписки. По учинении оной экзекуции 18 числа выступили по полудни в поход от Сакмарска к Самаре налегке, оставя в Сакмарске для примечании<1> башкирских движений полковника князя Еделева с командою, которому, усмотри спокойность, велено было следовать потому ж к Самаре. 22 числа дошли до Сорочинска, а 28 в Самару благополучно прибыли.
110. По прибытии в Самару чрез весь октябрь чинены были разныя при Оренбургской комиссии учреждения, а особливо в том, что надлежало к строению главнаго города Оренбурга при Красной горе, как то именным Ея Императорскаго Величества указом тогда было повелено, в намерении, чтоб оное строение будущею весною, нимало не упущая времени, начать и производить. В оное же время и о всех Оренбургской комиссии потребностях генерал-лейтенант князь Урусов учинил, и к высокому разсмотрению в Кабинет Ея Императорскаго Величества в последних числах ноября отправил генеральное разсуждение.

С стороны Башкирской комиссии генерал-маиор Соймонов, получа известие о предписанном Карасакале, 21 числа марта выступил из Мензелинска к Уфе, отколь разныя на воров командировал партии, которыми, хотя и некоторые поиски были произведены, и онаго возмутителя принуждены с Сибирской дороги бежать на Нагайскую, однако и ворам при одном сражении была удача: побили верных башкирцов команды старшины Полата Зиликеева сто пятдесят человек. В апреле месяце производилось у онаго генерал-маиора следствие над знатнейшими старшинами Алдаром и Сеитбаем, которые от генерал-лейтенанта князя Урусова для того были отправлены из Самары с товарищи их семь человек, и по изследовании все они в Мензелинске казнены. В 17 число маия выступил он, генерал-маиор, из Мензелинска с командою к Табынску, отколь ходил вверх по Белой реке, посылая на воров разныя партии, которыми побито, также и деревень их выжжено число немалое. С вершин помянутой Белой реки ходил он, генерал-маиор, с легкою командою и к Верьхояицкой пристани в намерении, чтоб собравшихся туда по разосланным от генерал-лейтенанта князя Урусова универсалам башкирцов всех собрать к своему корпусу, но, прибыв туда, онаго собрания уже не застал, ибо прежде прибытия его на оную пристань по ордеру реченнаго генерал-лейтенанта все те башкирцы отправлены были с полковником Пальчиковым в Оренбург, с которыми и экзекуция возпоследовала, как то выше сего означено.

И тако продолжавшемуся с 1735 году башкирскому замешанию, от котораго премногия затруднения и убытки происходили, в том 1740 году окончание возпоследовало, и Башкирия вышеписанными действами и экзекуциями, в сем году чиненными, в прямое чувство и страх приведена. А понеже все те действия незабвенной памяти достойны, то не безприлично впредь для всегдашняго ведения, особливо же в разсуждении города Оренбурга, приложить при сем из репортов и записок по возможности собранное известие.

ВЕДОМОСТЬ,
сколько с начала последняго башкирскаго бунта, т.е. с 1735 по 1741 год, по Оренбургской и по Башкирской комиссиям командированными партиями воров башкирцов побито, казнено, под караулом померло, сослано во флот, в Остзейские полки и в работу в Рогервик, и что жен и детей их обоего пола для поселения внутрь России роздано

Годы По Оренбургской комиссии По Башкирской комиссии В обеих командах
Побито Сослано Роздано Итого Побито Сослано Роздано Итого
1735 500 – 20 20 – – – – 520
1736
1737 500 – 200 4700 692 1652 1457 3801 8501
1738
1739
1740
2134
135
1862
4131
8746
1449
4843
15038
19169
Всего 3134 135 2082 9351 9438 3101 6300 18839 28190

Сверх того при команде генерал-лейтенанта князя Урусова наказано при Сакмарcке урезанием носов и ушей 301 человек, и оное число, ежели прибавить к общей сумме, то будет всего в обеих командах 28491 человек. От тех же воров взято в казну:

По Башкирской комиссии

Лошадей в штраф и партиями побито………….11282
Коров и овец…………………………………………5872
Деньгами за штраф и
за проданныя лошади………………..9828 руб. и 29 коп.
Раззорено деревень жилых…………………………396

По Оренбургской комиссии

Лошадей от казненных воров штрафных………..1001
Коров 196, верблюдов 8, итого…………………….204
Раззорено деревень…………………………………..300

Сия ведомость, как выше значит, учинена из репортов и записок, но о числе, показанном заподлинно, утвердиться не можно, ибо много того, а особливо от нерегулярных людей происходило, о чем никаких репортов подавано не было, но еще и нарочно убитых злодеев таили.
113. По наступлении 1741 года продолжаемы были все те учреждения, которыя к строению на новоозначенном месте города Оренбурга требовались. Между тем, как во оное же время персидской шах Надыр<2> в Бухарии, в Хиве и в других тамошних местах немалыя учинил завоевания, то с стороны Оренбургской комиссии всякия осторожности были учреждены, дабы от персиян никакого наглаго и нечаяннаго нападения не было. Ибо Хива, где сам помянутой шах с войском своим действительно находился, не весьма в дальном от Оренбурга разстоянии. И по присланному тогда из бывшаго Кабинета указу ко удержанию его, шаховых, намерений всякую осторожность иметь, и город Оренбург в совершенное оборонительное состояние привести было повелено. Тогда ж и от киргисских орд немалое было затруднение по той причине, что, как выше показано, бывшей Башкирии возмутитель Карасакал, ушед в киргис-кайсаки, назвался сыном бывшаго зюнгорскаго владельца контайши<3>, братом тогдашним Галдан Чирина<4>, и ходил с некоторыми своими единомышленниками под зюнгорское владение. Сие услышав, владелец Галдан Чирин отправил на них войска своего двадцать тысяч человек и несколько пушек, которыя, гнавшись за ними до Яика реки, киргис-кайсаков крайне раззорили и принудили их убежище искать под самым Оренбургом, где комендант, усмотря оное калмыцкое войско, учинил к ним высылку из крепости со объявлением, что они, калмыки, нарушают соседственную дружбу, приближась с войском к российским местам и чиня нападение на подданных российских киргис-кайсак, по которому увещанию на конец калмыки возвратились. Разорение, ими учиненое, казалось особливо до улусов Абулмамета и Аблая-салтанов, безчисленное множество скота они побрали, также и людей побили немало. По отступлении их командующий тем калмыцким войском владелец прислал в Оренбург знатных заисангов объявить, какия притчины к нападению на киргис-кайсак их подвигнули, а именно, что во время бывшей у них с китайцами войны киргис-кайсаки воровством и нападениями своими покою им не давали, да и ныне тож чинить отважились, а что они российские подданные, о том их владелец не ведал. Напротив того объявлено им было, каким образом киргис-кайсацкия орды пришли в подданство российское с представлением, чтоб зюнгорской владелец впредь о их противностях писал во Оренбургскую комиссию, почему всякая справедливость чинена быть может, а сам бы он с ними не управлялся, и чрез то б соседственной дружбы не нарушал.
114. Между тем еще во окончании прошлаго 1740 году приключившаяся генерал-лейтенанту Урусову цынготная болезнь время от времени умножилась, а в вешние месяцы так уже усилилась, что он по многом от нее страдании 22 июля жизнь свою блаженно окончал к немалому сожалению всех бывших в его команде людей, к которым он чрез все время правления своего многия благодеяния показал и чрез то имя милостиваго, благотворительнаго командира не напрасно получил. Во всех же порученных ему делах такое имел счастие, что каждое его начинание с благополучным успехом произведено в действие, и ни в чем дальных затруднений не было, между которыми совершенное окончание бывших башкирских замешаний ко особливой его чести и хвале служить может, равно же и начатое им поселение гарнизонных и ландмилицких полков, которые пред его кончиною на совершенное поселение в новыя крепости были расположены.
115. Что касается до строения Оренбурга на изысканном тайным советником Татищевым при Красной горе месте, то еще при жизни онаго генерал-лейтенанта для заложения и строения командированы инженерные офицеры, а именно подполковник Ратиславской, инженер-прапорщик Тельной, архитектор Лентгольт и другие к тому принадлежащие чины и работники, но происшедшие у помянутых Ратиславскаго, Тельнаго и Лентгольта о месте, где городу быть, споры, не допустили, чтоб строение начинать без повторительнаго о том разсуждения и указа. Первой представлял и проект учинил, чтоб городу быть на верху самой горы, поставя за резон, что на горе воздух лучше и место виднее, а последние оба представляли другое ровное место, в разстоянии от горы версты на две, а на горе построить цитадель, объявляя за резон, что на горе такой великой город строить невозможно, разве каменной, яко земля сверху пещаная, а на низу во всех местах твердой камень и для воды великия неудобности, оной же и по косогору, а ими избранное место способно тем, что земляная работа может без труда производиться, улицы будут ровныя, а где вода поудалела, тут колодцы выкопать, также и во всех местах огороды иметь способно. По получении оных проектов в Самару, при жизни еще генерал-лейтенанта учинен был совет, в котором все по обстоятельствам и по сведению приказано, что то место, кое от инженер-прапорщика и от архитектора представлено, способнее, оно ж самое то, которое тайный советник Татищев изобрал, о чем выше сего показано. И для того во оной комиссии с докладу помянутаго генерал-лейтенанта определено помянутой город строить на том от Тельнова и от Лентгольта избранном месте, а на горе сделать цитадель. Тако оной город августа 1 числа по принадлежащем всевышшему Богу молебствовании с пушечною пальбою был заложен и работа собранными людьми действительно была начата и несколько сажен рва вынуто, но понеже споры и протесты между предупомянутыми строителями непрестанно продолжались, которых без главнаго командира присутствовавшим тогда в канцелярии разобрать было невозможно, то оное строение до определения главнаго командира принуждено было оставить, а определено, чтоб ко всему чинить токмо наиприлежнейшия приуготовления, которыя тогда и производились.
116. По получении в бывшем Кабинете репортов о скончании генерал-лейтенанта Урусова присылались о разных до Оренбургской комиссии принадлежащих делах указы на имя канцелярии, а в сентябре месяце возпоследовал указ, по которому велено Оренбургскую комиссию принять и до указу управлять бывшему при Башкирской комиссии генерал-маиору Соймонову, которой в сем году пожалован был генералом-порутчиком, и велено ему к той комиссии из Мензелинска ехать немедленно и принять оную в правление, и поступать во всем, как данные статскому советнику Кирилову, и по нем тайному советнику Татищеву, и означенному князю Урусову инструкции и указы повелевают. Но понеже он, генерал-лейтенант Соймонов, по некоторым обстоятельствам, о которых ниже сего объявлено будет, к той новопорученной ему комиссии из Мензелинска вскоре отправиться не мог, того ради взяв к себе оной комиссии секретаря Рычкова<5> с несколькими канцелярскими служителями, управлял комисския дела в Мензелинске, и канцелярию потребными наставлениями снабдив, к строению Оренбурга надлежащия учреждения чинил да не меньше же о разных других делах прилежно старался и в бывший Кабинет доносил, между которыми и сие было представлено, чтоб самарских городовых дворян, яко уже ненужных в Самаре, перевести в Оренбург, вместо того, что их по особливому указу на доношение тайнаго советника Татищева ниже Яицкаго казачья городка поселить велено было. Что же надлежит до того, что генерал-лейтенант Соймонов не поехал скоро в Самару, но остался в Мензелинске, то сему причина была следующая.
117. У онаго генерал-лейтенанта с новоопределенным тогда на Уфу вице-губернатором бригадиром Аксаковым<6> нечаянно произошли великия несогласия, и башкирские старшины разделились на две партии; одни придержались ему, Соймонову, а другие пристали к бригадиру Аксакову, и на Соймонова, яко же и на всю ведомства его Башкирскую комиссию у Аксакова многия жалобы произносили, которыя он от них приняв, всякую им в их прошениях подавал надежду. От сего явились у всех старшин разныя междуусобия и ссоры, а особливо между главными Шарыпом и Аракаем<7>. И того для генерал-лейтенант Соймонов принужден был остановиться в Мензелинске, где, забрав к себе в комиссию означеннаго Аракая с его товарищи, производил строгое следствие, а на бригадира Аксакова протестовал, на что однако и с стороны Аксакова ответами не оскудевало. При таких затруднениях генерал-лейтенант промедлил в Мензелинске до самаго сего года окончания.
118. Между делами 1741 году и еще при жизни генерал-лейтенанта Урусова достойно примечания возвращение из Хивы отправленных в 1740 году геодезиста Муравина и инженера Назимова, из которых первой описал тракт от Орской крепости до Хивы и часть Аральскаго моря, коему тракту и сочинил ландкарту, а другой снял план городу Хиве1, по которому и по другим от них поданным прямое положение и состояние онаго города известно стало. Геодезист Муравин посылан был из Хивы от Абулхаир-хана (ибо он тогда в Хиве на ханстве был) к персидскому Надыр-шаху, которой в самое то время подступал под хивинское владение с своим войском<8>, с прошением, чтоб шах тем владением наградил его, Абулхаира. Шах, допустя пред себя онаго Муравина, не только благосклонно его принял, но и довольно наградя деньгами и платьем, к хану отпустил его возвратно, с приказом, чтоб Абулхаир-хан сам к нему приехал, а он, шах, за соседственную дружбу с великою российскою императрицею наградить его не оставит. Но хан ехать к нему не отважился. Уведомясь же, акибы хивинцы умыслили его, хана, убить, с бывшими при нем российскими людьми возвратился в киргис-кайсацкие улусы, а шах по выезде ханском, с войском своим подступя к Хиве, сей город приступом взял и многих жителей, а особливо таких, кои оружием действовать могли, вывел в Персию. В Хиве же определил он ханом однаго из своих чиновных людей<9>, оставя при нем небольшей гарнизон, однако по отступлении шаховом хивинцы, не хотя быть под игом персидским, вскоре онаго оставленнаго хана убили и от персиян отложились, выбрав себе в ханы Абулхаирова сына Нурали-салтана, но и сей не долго ханствовав, принужден был так же, как и отец его, возвратиться в киргис-кайсаки, убояся персидскаго нападения<10>. В протчем сего году летняя в Орской крепости ярманка происходила благополучно, и градской части яко же и с питейных продаж акцыза в казну получено немалое число, но хивинцов за показанным их раззорением в приезде никого не было.
119. Еще и генварь месяц 1742 году провождал<11> генерал-лейтенант Соймонов для означенных обстоятельств в Мензелинске, и, учиня над разными башкирцами следствия, как о том, так и о спорах своих с уфинским вице-губернатором Аксаковым, со мнением своим Правительствующему Сенату доносил. Потом февраля 2 числа отправился он к порученной ему Оренбургской комиссии в Самару, а из башкирских главных старшин, придержавшихся его стороне, Шарыпа Мрякова, Ахмира Асанова<12> и еще некоторых, отпустил ко двору Ея Императорскаго Величества, ибо они его просили, чтоб позволил им ехать для поздравления Ея Императорскаго Величества от всего башкирскаго народу со вступлением Ея Величества на всероссийский престол<13>. Но еще не доехал генерал-лейтенант до Самары, то получил он в пути указ, что по высочайшему Ея Императорскаго Величества именному указу к Оренбургской комиссии главным командиром определен тайный советник и кавалер Неплюев<14>, а ему, генерал-лейтенанту, велено явиться в Правительствующем Сенате. С сим прибыл он, генерал-лейтенант, в Самару 15 февраля. Он ни о чем столько старания не прилагал, как о том, чтоб состоявшие тогда в ведении Оренбургской комиссии гарнизонные и ландмилицкие полки с штаб- и обер-офицерами до приезду помянутаго тайнаго советника укомплектовать, в которые чины по чиненному тогда балатированию<15> и по аттестатам немалое число и произведено. Помянутый тайный советник Неплюев к той комиссии в город Самару прибыл 26 числа апреля, и в первых числах маия команду той комиссии от генерал-лейтенанта действительно принял, а генерал-лейтенант Соймонов отправился в Москву.

__________________________________
1 Хива есть узбекских татар<16> владение, от Оренбурга в полуденную сторону в разстоянии с тысячу пятсот верст. Город стоит на каналах, проведенных тут из реки, называемой Улу-Дарья<17>, впадающей в Аральское море. Укрепление городское, стена из глины четвероугольно сделанная, на углах у которых в опасных местах для караулов поделаны бутки. Домов в нем число немалое, которые строены из глины прямыми улицами, и каждая улица под одну крышку, а дворов нет. Для скота жители имеют загородные дворы, кои также из глины сделаны. Улицы во всем городе безмерно тесны. Хивинскому владению подсудных<18> городов, кроме Хивы, счисляется одинадцать, из которых на пути, едучи от Оренбурга, Гурьян, Вазиркент, Шабак<19>, Казабат, да по ту сторону Хивы Хан и Ургенч, Адарус, Бектак, Каксара, в коих городах главными обретаются князки тамошние, а не хивинские, токмо они счисляются под владением хивинскаго хана, которой обыкновенно живет в городе Хиве. Сей хан хотя город во власти своей содержит, но хивинцов такое обыкновение, когда от него, хана, малую досаду увидят, то тайным образом немедленно его умертвят. С хивинцами смежные народы суть: с стороны Каспийскаго моря – трухменцы<20> и персияне, а с стороны Аральскаго моря – аральцы и киргис-кайсаки, также и зюнгорское владение от них неподалеку. Хлеба у них родится довольно, и сеют пшеницу, просу, хлопчатую бумагу и табак. Шелку делается у них довольно, чем больше и купечество производится. Также и овощей древесных<21> и огородных родится со удовольствием. Водяной ход из Хивы есть в аральцы по Улу-Дарье вниз, а вверх по оной реке до Бухарии и далее, а в каракалпаки ездят по Аральскому морю. Лесами во всей тамошней стороне недовольно, и на лутчия употребляют боле саженныя деревья. В хивинском владении подле самаго Аральскаго моря находится гора, в которой, как сказывают, богатая есть золотая руда, но добывать ее никому не позволено. Хивинской народ закону махометанскаго, в нынешних местах умножились они, перешед туды от яицкаго устья лет за двести, ибо неподалеку от устья оной реки город Сарачик, которой раззорен, и они из сего выгнаны были бывшими на Каспийском море разбойниками казаками. Развалины сего города и поныне еще видимы, от Гурьева городка<22> верстах в шестидесяти<23>.
Аральское море, которое посыланной геодезист описал и на карту положил, разстоянием от Оренбурга восемьсот девять верст. Оное почти во всем подобно Каспийскому морю, потому что многия и большия реки, равно как и в Каспийское, в оное впали, однако из него ни одна не вышла, также и рыбы в нем такое ж множество, и тех же родов, как в предписанном. Вода в нем солоновата, однако по нужде и в пищу ее употреблять можно. Берега больше ниские, около которых так, как и у Каспийскаго моря, на немалое разстояние камыш растет, но есть местами и горы. Какая сему морю глубина, о том известия не получено, однако у берегов в некоторых местах [оно] глубоко<24>, и дно усмотрено пещаное. По разсуждению бывших тамо людей российских можно по нем и большим судам ходить, но аральцы кроме малых лодок, с которыми ходят подле берега, никаких других судов не употребляют. Во оное море реки впали: первая и главная – Сыр-Дарья. Вершины ее между полуднем и востоком из горы, называемой Актау, которая лежит выше Ташкента. Вторая – вверх от оной Сыр реки протоком шириною версты на две, но имени ее во описании не назначено, и больше подобна болоту, нежели реке. Третья – Улу-Дарья шириною сажен около осьмидесят и более, и понеже она довольно глубока, то могли б по ней ходить немалые суда, ежели б от имеющихся по ней порогов препятствий не было. Вершины ее из вышепомянутой же горы Актау. По оному морю ход может быть в каракалпаки и в аральцы, кои около онаго моря кочевья свои и жительств имеют, а по предписанным двум первым рекам – до Туркестана, Ташкента и Самарханта, кои построены на каналах, из оных рек проведенных, а по Улу-Дарье – до Хивы и Бухарии, токмо лесов к строению судов во всех тамошних местах оскудение.

 

 

Глава 6

<1> Отслеживания.
<2> Надир-шах Афшар (1688-1747) – шах Ирана с 1736 г. Завоевал значительные территории в Индии и Закавказье. Осенью 1739 г. его войска захватили Среднюю Азию.
<3> Контайши (правильнее – хунтайджи) – титул джунгарских ханов Батура (прав. в 1635-1653 гг.) и Цэван-Рабдана (прав. в 1697-1727 гг.).
<4> Галдан-Цэрэн (1671-1745) – джунгарский хан с 1727 г.
<5> Речь идет о П.И.Рычкове.
<6> Аксаков Петр Дмитриевич – вице-губернатор Уфимской провинции в 1740-1743 гг. В своей деятельности он стремился пресечь злоупотребления как представителей царской администрации, так и башкирских старшин, против которых им был собран огромный обличительный материал. Деятельность Аксакова вызвала противодействие со стороны начальника Оренбургской комиссии Л.Я.Соймонова и его преемника И.И.Неплюева, что привело к снятию Петра Дмитриевича с должности вице-губернатора. Восьмиюродный трижды прадед известного русского писателя С.Т.Аксакова (Гудков Г.Ф., Гудкова З.И. Указ. соч. С.68).
<7> Шарып (Шерып) Мряков – с 1736 г. башкирский старшина, позднее главный старшина Казанской дороги; Ракай Акбашев – башкирский старшина Каршинской волости.
<8> Хива была завоевана Надир-шахом в 1740 г.
<9> Хана Тахира.
<10> Нуралы в конце 1740 г. был провозглашен ханом Хивы в крепости Кят, но через некоторое время был вынужден бежать из нее в кочевья своего отца.
<11> Проводил.
<12> Ахмир (Ахмер) Асанов – башкирский старшина Казанской дороги.
<13> Коронация Елизаветы Петровны состоялась в Москве 25 апреля 1742 г.
<14> Неплюев Иван Иванович (1693-1773) – в 1742-1744 гг. начальник Оренбургской комиссии, в 1744-1758 гг. – первый оренбургский губернатор.
<15>Путем тайного голосования шарами.
<16> Узбекские татары – узбеки.
<17>Аму-Дарья.
<18> Подвластных.
<19> Гурьян – город Гурлен в Узбекистане; Шабак – город Шавак в Узбекистане.
<20> Туркмены.
<21> Плоды, растущие на деревьях.
<22> Гурьев городок – ныне город Атырау, областной центр Казахстана.
<23> См. прим. 40 к гл. 4.
<24> Преобладающие глубины Аральского моря – 10-15 м, наибольшая – 54,5 м.

ПОДГОТОВКА ТЕКСТА, ПРИМЕЧАНИЯ,
УКАЗАТЕЛЬ И ГЛОССАРИЙ
И.В.КУЧУМОВА

Оглавление

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

3 + двенадцать =

Next Post

ИСТОРИЯ ОРЕНБУРГСКАЯ Глава 7

Чт Ноя 13 , 2014
ИСТОРИЯ ОРЕНБУРГСКАЯ Глава 7 П. И. Р ы ч к о в ИСТОРИЯ ОРЕНБУРГСКАЯ ПО УЧРЕЖДЕНИИ ОРЕНБУРГСКОЙ ГУБЕРНИИ Оглавление Глава 1 Глава 2 Глава 3 […]
Петр Рычков ИСТОРИЯ ОРЕНБУРГСКАЯ Оглавление. Глава 1