ЧЕРТОВО ГОРОДИЩЕ (УФИМСКОЕ I)

68473456364-300x256 ЧЕРТОВО ГОРОДИЩЕ (УФИМСКОЕ I) БАШКИРИЯ История и краеведение

Чёртово или Чортово городище (Уфимское I) — на восточной окраине г. Уфы на территории санатория «Зеленая Роща». Эту живописную поляну на крутом правом берегу р. Уфы горожане называют Лысой горой.

В IV–III вв. до н.э. здесь было расположено древнее поселение, занимающее мыс высотой около 180 м над уровнем реки. Со стороны поля и леса (там, где сейчас находится санаторий) поселение было защищено рвом длиной 97 м и земляным валом высотой почти 5 м. По верху этого земляного вала шел деревянный частокол. Во время раскопок городища археологи собрали много наконечников стрел, железных ножей, обломков глиняной посуды.

Позже, в XVI в., здесь находилось укрепленное становище ногайских князей. Как писал историк Уфимской губернии Р.Г. Игнатьев, ханы «жили на городище, а их подданные в нынешней Уфе, в гористой части нынешнего города, и теперь называемого старым городом».

После строительства Уфимской крепости на большой поляне Чертового городища стояли постоянные стрелецкие дозоры, которые наблюдали за подступами к Уфе с восточной стороны. «Маячная служба» передавала сигналы стрельцам Уфимской крепости днем – дымом, ночью – огнями.

Первые профессиональные раскопки на Чертовым городище были проведены авторитетным археологом Верой Владимировной Гольмстен в 1909 г.

Вещи, найденные в ходе этих работ, поступили на хранение в фонды московского Государственного исторического музея. В 1910 г. исследования были продолжены с использованием передовой для того времени методики раскопок. В.В. Гольмстен заложила на городище пять взаимно перпендикулярных траншей. Все выявленные строительные объекты расчищались и вычерчивались, находки наносились на план с указанием глубины. Отчет о раскопках, чертежи, фотографии и дневник были отправлены в Императорскую археологическую Комиссию. Несколько фотографий (процесс раскопок и вид вала городища) сохранились в фондах Национального музея РБ.

В 1911 г. В.В. Гольмстен были изысканы средства и получен Открытый лист для продолжения раскопок Чертова городища, но планы в экстренном порядке пришлось изменить, так каквесной 1911 г. при строительстве дач вблизи Чертова городища  было нарушено несколько костяков ранее неизвестного памятника, названного впоследствии Уфимским могильником. Чтобы не допустить его разрушения, В.В. Гольмстен организовала научное исследование памятника.

По сей день Уфимский могильник остается единственным в своем роде некрополем Южного Приуралья, где большинство погребений относится к IV—III вв. до н.э.

Он один из немногих, исследованных в досоветское время, материалы которых дошли до нас практически полностью. Это один из немногих грунтовых некрополей эпохи раннего железа, исследованный профессиональным археологом. Материалы из раскопок Уфимского могильника на Чертовом городище осенью 1911 года поступили в Исторический музей.

Главным достоинством коллекции явилось то, что культура, к которой принадлежат вещи, совершенно неизвестна, встречались отдельные похожие предметы, но комплекса подобных вещей до сих пор не известно.

В качестве дополнения — брошюра В. Гольмстен издания 1913 г. о раскопках на Чертовом городище, включающая дневник раскопок («Дневник раскопки»).

 

В. ГОЛЬМСТЕН

МОГИЛЬНИК БЛИЗ г.УФЫ

Печатня А.И. Снегиревой. Москва

1913

 

Уфимская губерния представляется весьма малоисследованные в археологическом отношении. Между тем, именно, в этом отношении она чрезвычайно богата и интересна. Многоводные, обильные рыбой реки, дремучие леса, населенные всевозможными животными, медные залежи — все это привлекали на место теперешней Уфимской губернии представителей различных народов, которые обитали здесь более или менее продолжительное время, уступая затем место другим, приходившим им на смену. Все они оставили после себя следы своего пребывания в виде покинутых жилищ, мест погребений, жертвенных мест, отдельных утерянных или скрытых предметов и проч.

Уфимские памятники древности могут быть разделены на две большие группы: оставленные кочевниками — это, главным образом, курганы в западной, степной части губернии и оставленные оседлым населением — это городища, селища, могильники, чудские копи в восточной – лесной и гористой части. Ни та, ни другая категория памятников не представляется достаточно исследованной и описанной.

Судить об археологических богатствах Уфимской губернии приходится почти исключительно на основании случайных находок отдельных предметов древности. Среди них останавливают на себе особое внимание всевозможные бронзовые орудия: кельты, топоры с вислыми обухами, наконечники копий и стрел, серпы и проч.

Частые находки бронзовых изделий легко объясняются тем обстоятельством, что данная местность входила в состав культурного очага бронзовой эпохи, существовавшего в волжско–камской области.

Без сомнения, благодаря богатым медным, залежам в отрогах Общего Сырта выработка медной руды и производство бронзовых орудий велись здесь в самых широких размерах. Кроме предметов, относящихся к бронзовой эпохе, часто находятся вещи более позднего времени: железные наконечники копий, топоры, кольчуги, шлемы, части конских уборов, серебряные и золотые украшения, иногда, так наз. «пермского типа», сосуды и проч. Это обилие случайных находок заставляет предполагать, что Уфимская губерния в будущем сулит много археологам, но в настоящее время, при почти полном отсутствии правильных исследований, богатства её остаются для нас мало известными.

Первые попытки изучения Уфимской губернии были сделаны после основания Губернских Статистических Комитетов, в 60-х годах минувшего столетия.

Некоторые члены Уфимского Статистического Комитета деятельно принялись изучать свою губернию в топографическом, этнографическом, археологическом и историческом отношениях, предпринимались объезды наиболее интересных местностей, писались статьи, составлялись отчеты и доклады о произведенных работах. Лицом наиболее поработавшим по истории и археологии Уфимской губернии является известный Р. Г. Игнатьев, который лично посетил и описал многие пункты, имеющие значение для истории края. С течением времени живая деятельность членов Статистического Комитета заглохла и долгое время Уфимская губерния не привлекала внимания археологов. В 1894 г. Ф. Д. Нефедовым были произведены исследования в Прикамье, но не только слегка коснулись Уфимской губернии. Этим, кажется, и ограничиваются наши сведения по археологии этой губернии.

В течение последних трех лет мною были сделаны попытки археологических работ в Уфимской губернии. Раскопка курганов в Белебеевском уезде не дала интересных результатов, так как они оказались разграбленными, больший успех имела раскопка на Чертовом городище под г. Уфою и наиболее содержательной оказалась раскопка могильника, открытого близь названного городища, произведенная мною совместно с действительным членом Московского Археологического Института Д. Н. фон-Эдингом летом 1911 г.

Обстоятельства, предшествовавшие раскопке могильника были таковы: весной 1911 года вблизи Чертова городища, в 5-ти верстах от г. Уфы, на участке, арендованном у города г. Озерецковским, при рытье погреба был открыт костяк с вещами. Вещи были взяты рабочим и утеряны, кроме одного бронзового наконечника стрелы, который сохранил владелец участка. Вслед за этим погребением, в нескольких саженях от него было открыто второе — при постройке дачи. На-ходка этих костяков и побудила нас произвести здесь рекогносцировочную раскопку, с целью – обнаружить предполагавшийся могильник.

Местность, где был открыт могильник находится на высоком берегу р. Уфы, в 50-ти саженях на СЗ. от Чертова городища.

В настоящее время окрестности городища, благодаря своей живописности заняты дачными участками. На самом берегу реки, в непосредственной близости от городища расположен уже упомянутый участок г. Озерецковского. Своей западной стороной, противоположном берегу, участок этот выходит на луговину, где и была открыта большая часть погребений. На северной стороне луговины находится участок городского сторожа, на южной — два дачных участка г.г. Меклера и Каримова, западной же своей стороной, обращенной к городу она переходит в незастроенное пространство — городской выгон. Площадь луговины пересечена несколькими дорогами, идущими из города на городище и на дачи, северо-восточная часть её поросла кустарником и крупными деревьями.

Раскопка велась посредством траншей шириной по 3 аршина, длина их колебалась между 8-ю и 20-ю аршинами, причем преобладающими были траншеи по 16 и 20 арш. Общее число траншей достигло 23-х и всего было исследовано 1056 кв. арш. Первые траншеи были заложены на луговине, у забора, отделяющего ее от участка г. Озерецковского, недалеко от того места, где было случайно обнаружено первое погребение. Следующими траншеями исследованы: пространство между участками городского сторожа и г. Озерецковского, сад и двор последнего и северная часть луговины, прилегающая к участку городского сторожа.

Наиболее густо захороненной оказалась часть могильника ближайшая к юго-восточному углу участка городского сторожа.

К сожалению, большая часть погребений находилась в нарушенном виде. Костяки часто являлись или целиком разрушенными или потревожена была то верхняя, то нижняя часть их. Иногда, прежде чем открывалось погребение, в верхних слоях находились отдельные кости или вещи. Причину этого следует видеть в том обстоятельстве, что несколько лет назад площадь могильника была занята кумысо-лечебным заведением, при котором находилось большое число отдельных зданий, при их постройке, вероятно, и были потревожены погребения.

Читайте также:  Город Благовещенск (Башкирия)

Грунт могильника состоит из суглинка и глины с большой примесью обломков известковой породы. Отчасти это, отчасти бывшие здесь постройки были причиной того, что почти ни разу не удалось найти обрезов могильных ям, поэтому приходилось углублять траншеи вплоть до несомненно-нетронутой грунтовой глины. Погребения открывались на различной глубине, начиная с 10 вершков и до 1,5 аршин.

Остатков гробовищ не было встречено ни разу. В двух случаях костяки оказывались окруженными рядом некрупных, плоских, известковых камней, подобных находимым в грунте могильника; камни, уложенные на дне могилы, составляли как бы рамку вокруг костяка. Некоторые костяки оказывались посыпанными небольшим количеством мелкого угля, который находился, как на костях, так и под ними.

Кости были, обычно, довольно плохой сохранности и черепа могли быть взяты только из двух погребений.

Положение костяков, найденных в нетронутом виде, было вытянутое, на спине, с протянутыми конечностями, иногда одна или обе руки лежали на тазу.

Ориентировка костяков представлялась крайне неустойчивой, более часты были положения головой на Ю и СЗ, положение на В отсутствовало.

Рост мог быть измерен только в 3-х случаях, но так как в одном случае измерен был костяк ребенка-подростка (118 см.), то значение имеют только два измерения: мужской костяк — 152 см. (погр. № 4) и женский — 144 см. (погр. № 13). Оба измерения указывают на весьма небольшой рост.

Всего погребений обнаружено было 14; из них 7 мужских, 3 женских, 3 детских и одно осталось неопределенным. Из всего числа открытых погребений 12 сопровождались различными вещами.

При мужских костяках обнаружено было оружие в виде железных наконечников копий, бронзовых наконечников стрел и железных ножей. Наконечники копий находились в ногах костяков, обращенные острием книзу. Наконечники стрел находимы были, обычно, у левого колена, положение их указывает на то, что стрелы полагались пучком и, по-видимому, в колчанах, так как под ними в некоторых случаях сохранились куски кожи; в одном погребении вместе с тремя бронзовыми найдены были два костяных наконечника стрел (погр. № 1).

Ножи находились у бедра или колена, по большей части, с правой стороны. У пояса двух мужских костяков (погр. №№ 4 и 7) были открыты железные крючки, на которые, быть может, привешивались колчаны. У одного костяка у пояса, около крючка обнаружена была широкая, бронзовая обоймица с остатками кожи внутри (погр. № 7), а у другого у кисти правой руки — просверленный лисий клык-амулет (погр. № 6).

Женские погребения сопровождались, главным образом, украшениями из бронзы.

Только у одного костяка найден был на тазу железный нож (погр. № 13). Украшением головы в одном погребении служил венчик из бронзовых полых полушариков, который обхватывал всю голову; каждый полушарик имеет по две дырочки, за которые и мог пришиваться к головному убору; остатков кожи или ткани под венчиком обнаружить не удалось.

К венчику, по-видимому, прикреплялись бронзовые 8-образные прически, найденные по бокам черепа (погр. № 14). В другом случае по бокам черепа открытые бронзовые серьги в виде двух несомкнутых колец с заходящими концами, причем на одной серьге конец имеет форму змеиной головки (погр. № 13). На шее женских костяков находились бронзовые гладкие гривны (погр. №№ 3 и 13); на руках — в одном случае: бронзовые гладкие браслеты с заходящими концами (по одному на каждой руке, у локтя) (погр. №3), в другом случае — на пальцах каждой руки по одному бронзовому спиральному кольцу. (Погр. № 13).

Кроме этого принадлежностью женского наряда служили бронзовые бляхи, украшенные животным орнаментом и бронзовые орнаментированные крючки, найденные в одном случае у левого локтя, а в другом — на правой стороне таза (погр. №№ 13 и 14). У пояса двух женских костяков обнаружены были привески: у одного в виде двух колокольчиков (погр. № 3), а у другого в виде орнаментированного шарика (погр. № 14); привески эти, по-видимому, подвешивались на ремешках с бронзовыми обоймицами, которые обнаружены были около них. В одном погребении на левой стороне грудной клетки найдена бронзовая пуговица, а у шеи, под гривной, разложившийся железный предмет в виде трубочки, орнаментированный поперечными выпуклыми полосками (погр. № 3).

Детские погребения сопровождались небольшим числом вещей.

Так, при одном из них найдена у кисти правой руки пастовая буса (погр. № 12), при другом — у кисти правой же руки костяная поделка-игрушка или амулет, а у правого колена — украшение из одной золотой и нескольких бронзовых обоймиц и бисера, все эти части украшения, по-видимому, были нашиты на кожу, остатки которой сохранились (погр. № 9). При третьем детском погребении не было найдено никаких вещей (погр. № 8).

Следует отметить факт полного отсутствия при погребениях каких-либо сосудов. Кроме перечисленных предметов, открытых при костяках сделано несколько случайных находок. Так в траншее № XIX, на глубине 4-х вершков найден вместе с обломками костей железный нож, а в траншее № XXII — железный наконечник копья. В траншее № III, на глубине 9 вершков обнаружена была круглая яма 1,5, арш. в диаметре, заполненная культурными остатками, в состав которых входили кости животных, черепки глиняной посуды, глиняная пряслица и обломок бронзовой спиральки.*

Касаясь вопроса о культуре, к которой должны относиться вещи из Уфимского могильника, следует сказать, что подобные им известны исключительно из случайных находок в наших восточных губерниях, целых же коллективных памятников этой культуры нам неизвестно. Конечно, на основании такого небольшого материала, какой имеется в настоящее время в наших руках, трудно делать какие-либо положительные выводы и заключения, но все же представляется возможным указать на некоторые характерные черты рассматриваемых вещей и попытаться найти аналогичные предметы среди памятников других культур.

Как известно, культуры восточных губерний России носят на себе следы влияния культуры Западной Сибири и там, именно, главным образом, следует искать прототипы предметов, открываемых в Приуралье.

«Количество древних бронз в Сибири велико, особенно по Енисею, где оно по сравнению с другими вещами обратило внимание путешественников прошлого века. На восток бронз попадается меньше, на западе же не переходят через Урал и в губерниях Пермской и Вятской образуют оригинальную группу, тесно связанную с сибирскими древностями». Характер большинства вещей из Уфимского могильника дает право присоединить их именно к указанной группе древностей. Аналогичные нашим предметам мы находим достаточно часто как среди древностей Сибири, так и среди древностей восточных губерний России.

Прежде всего, следует рассмотреть наши наиболее интересные находки — бронзовые бляхи с изображениями животных, столь типичные для Сибири. Таких блях было открыто четыре: две из них — парные, четырехугольные представляют четвероногое фантастическое животное с изогнутой спиной и повернутой назад острой мордой (табл. V, 90 и 91); третья бляха из того же погребения изображает двух зверьков с повернутыми назад головами, опирающихся лапами на стоящее между ними дерево (табл. V, 84), эта бляха имеет с задней стороны два ушка, как бы для продевания ремня; от четвертой бляхи сохранился обломок, представляющий голову, по-видимому, лошади (табл. II, 25).

Сюжеты изображений, фантастичность образов, некоторые детали, как напр. спиральный орнамент, кружки и завитки, которыми переданы глаза, уши и ноздри животных, контуры тел в виде шнурка — все это является весьма характерным для подобных предметов, находимых в Сибири и Приуралье.

Вопрос о значении блях сходных с нашими остается до сих пор нерешенным окончательно; следует ли видеть в них простое украшение костюма или считать их предметами культа и не имеют ли они связи с шаманством или другим, более древним восточным культом?

Попытки установления связи между этими изображениями и верованиями Востока были сделаны проф. Д. Н. Анучиным в его статье «К истории искусств и верований у Приуральской Чуди» и А. А. Спицыным в статье «Шаманизм в отношении к русской археологии». Как тот, так и другой исследователи склонны думать, что такая связь действительно существует.

Читайте также:  Птицы в городе

Часто – встречающиеся среди древностей Сибири и Приуралья изображения животных чуждых местной природе проф. Анучин объясняет именно влиянием культов Азии: «что касается Сибири, то, по всей вероятности, она должна была с древних времен получать культурные и религиозные влияния по преимуществу с юга, и сопредельных частей Китая и Средней Азии, которые, в свою очередь, должны были находиться под влиянием стран более южных, Это распространение религиозных влияний с юга явствует уж из истории буддизма, христианства и ислама, но оно началось, надо думать, задолго раньше. Все эти образы мифических змей, драконов, ящеров, тигров, больших хищных птиц и т. п. могли сложиться только в тропической зоне Юга, под непосредственным впечатлением реальных форм крупных и ядовитых змей, крокодилов и других гадов, тигров, носорогов, пожирающих змей грифов и т. д.».

Обращаясь к нашим бляхам, укажем на ту из них, которая представляет двух животных, опирающихся передними лапами на дерево, изображенное весьма схематично, в виде столбика; если мы признаем, что в Приуралье могли проникать восточные религиозные идеи и образы, то не можем ли мы видеть в этом изображении сюжет весьма распространенный в восточном, всегда тесно связанным с религией, искусстве, сюжет, имеющий в основе религиозную идею священного дерева или древа жизни?

По этому поводу А. А. Спицын пишет: «Кстати упомянуть еще об одном важном изображении, ценимым шаманами на Сасанидских блюдах — дерева, охраняемого гениями, драконом, птицами, рыбами: идея дерева жизни — хом, воспринятая Зороастром из древних вероучений очевидно, усвоена была и шаманистами». Думается, что, соблюдая известную осторожность, можно высказать предположение, что нет ничего невероятного в отражении той или иной религиозной идеи Востока в изображениях на бляхах из Уфимского могильника.

Другим предметом характерным для русских восточных культур являются бронзовые, литые наконечники стрел.

В нашей коллекции имеются стрелы двух типов: трехгранные о длинной втулкой (табл. I, 7 и 11-19, табл. II, 32, табл. III, 38-58, табл. IV, 65, 66, 68, 69 и 82) и трехгранные же с укороченной втулкой (табл. I, 6 и 8, табл. II, 33 и 34, табл. IV, 67 и 71 – 80). Места нахождения подобных наконечников стрел нам известны в пределах России: в западной Сибири, в восточных губерниях и на юге России. В Сибири, по Оби и Енисею трехгранные наконечники стрел находился весьма часто совместно с бронзовыми орудиями, оттуда же они проникли в восточные губернии, где были открываемы и как случайные находки и в могильниках Котловском, Пьяноборском, Ананьевском и др.; здесь они встречаются, иногда, уже вместе с железными орудиями, также, как и на Юге в скифских и других погребениях.

Далее следует еще указать на колокольчикообразные привески, (табл. II, 28 и 29), которые довольно обычны среди древностей Сибири и Приуралья; между прочим, не известны с ушками в виде бронзовых баранчиков, но чаще встречаются более простых форм.

Подобные привески мы находим в большом количестве среди памятников финской культуры средней России.

Среди предметов, найденных при женских погребениях Уфимского могильника имеются два довольно массивных бронзовых крючка; один из них крестообразной формы, с бороздкой по внешнему краю лицевой стороны, с задней стороны перекрестья крючок снабжен костыльком, посредством которого мог укрепляться на ремне или плотной материи (табл. V, 85). Другой крючок в своей верхней части расширяется в пластину треугольной формы, украшенную спиральным орнаментом, с его задней стороны находятся два широких ушка, как бы для продевания сквозь них ремня (табл. IV, 62). Подобные крючки были находимы среди вещей Ананьевского могильника.

Из бронзовых вещей можно упомянуть еще о круглой пуговице с дырочкой по средине (табл. II, 24), найденной на груди одного женского костяка. Аналогичная ей известна из находок Котловского могильника.

Предметы из железа, открытые в Уфимском могильнике представляются мало-типичными, хотя для некоторых из них также можно найти аналогии среди древностей восточных губерний. Так, железный крючок из мужского погребения (табл. III, 37) является почти точной копией такого же крючка из Ананьевского могильника. Некоторые железные ножи из Уфимского могильника имеют несколько изогнуто-серповидную форму (табл. I,9 и табл. V, 92) и находят себе аналогии между ножами с Вятских костеносных городищ.

Общий характер вещей и все указанные аналогии позволяют установить сходство Уфимского могильника как с могильниками Приуралья: Ананьевским, Котловским и др., так и с некоторыми финскими могильниками, как Кошебеевский, Лядинский, Томниковский и др.

Но он слишком далеко стоит по времени от первых и по характеру культуры от вторых. Более всего сходства являет он с могильником Пьянобороким, но все же их нельзя считать тождественными. По-видимому Уфимский могильник должен принадлежит культуре, если не совершенно новой, то, по меньшей мере, малоизвестной. На это было указано и В. А. Городцовым и А. А. Спицыным.

Вопрос о времени, к которому относится могильник может быть решен только приблизительно, так как точно датирующих вещей среди наших не имеется. Сопоставляя количество бронзовых и железных орудий в приуральских могильниках, мы должны признать, что Уфимский могильник относится к более позднему времени, чем Котловский, где найдены были исключительно бронзовые орудия и, чем Ананьевский, где хотя и встречаются уже железные орудия, но, наряду с ними находятся в большом количестве и бронзовые.

В Уфимском же могильнике орудия уже все железные; факт нахождения бронзовых наконечников стрел не может иметь значения, потому что, как известно, они просуществовали долго после введения железа в общий обиход. Если мы признаем верной датой Ананьевского могильника IV–III вв. до Р. X., то Уфимский должен относиться ко времени не ранее Р. X. так как не менее 2-3 веков понадобилось, чтобы железо вытеснило бронзу в данной области. В то же время, он не может относиться позднее, как к III в. по Р. X., так как к этому времени повсюду на площади России исчезают трехгранные бронзовые наконечники стрел. И, кажется, не будет большой ошибки, если мы датируем Уфимский могильник I–III вв. по Р, X.

Дальнейшие работы в Уфимской губернии, без сомнения, дадут возможность сказать что-нибудь более положительное о характере культуры Уфимского могильника и времени её существования, чем это можно сделать в настоящее время.

 

Дневник раскопки

(в тексте так)

14 июля.

Заложена траншея № I на луговине вдоль забора сада г. Озерецковского. Размеры — 16 х З арш. Расстояние от забора — 2 арш. Траншея разделена на 4 участка. На 2-м участке, непосредственно под дерном найдены обломки черепа и других костей чёловека. На границе 3-го и 4-го участков на глубине 1 арш. открыты берцовые кости, часть их уходит под стенку траншеи.

Сделана выемка 2 х 1,5 арш. Обнаружен костяк, нижняя часть его не-потревожена, от верхней сохранились: часть черепа, четыре позвонка, ключица. У правой берцовой кости, с внешней стороны найден железный наконечник копья, у левого колена-3 бронзовых и 2 костяных наконечника стрел. На костях и под ними — мелкие угольки (погр. № 1). Заложена траншея № II на расстоянии 6,5 арш. от забора. Размеры — 20 х 3 арш.

Траншея разделена на 5 участков. На 1-м участке на глубине 14 вершк. открыты берцовые и бедренные кости. Остальная часть костяка находится под стенкой траншеи. Сделана выемка 2 х 1,5 арш. Костяк в вытянутом положении, головой на Ю. Череп раздавлен, но, по-видимому не тронут с места, нижняя часть костяка нетронута, но верхняя представляется разрушенной: ребра, ключица, обломки плечевых костей лежат беспорядочной грудой на месте грудной клетки. С наружной стороны левого колена найдены 5 бронзовых наконечников стрел. По костяку – мелкие угольки (погр. № 2).

15 июля.

Закончена работа в траншее № II. Заложена траншея №$ III на расстоянии 4-х арш. от конца траншеи № I и в 2-х арш. от забора. Размеры — 12 х З арш. Траншея разделена на 3 участка. На 2-м участке, на глубине 9 вершк. найдены 2 черепка глиняной посуды в темном пятне, уходящим под стенку траншеи, тут же найден обломок бронзовой спиральки.

Сделана выемка во всю длину участка: 4X1 арш. По расчистке обнаружена круглая яма в 1,5 арш. в диаметре и 1,5 арш. глубины, заполненная культурными остатками: черепками глиняной посуды, костями животных (конские бабки, трубчатые кости), между которыми найдена глиняная пряслица. На 3-м участке непосредственно под дерновым слоем обнаружены было несколько обломков костей человека. Заложена траншея № IV на расстоянии 9-ти арш. от предыдущей. Размеры — 12 х З арш. Траншея разделена на 3 участка. Углублена до грунтовой глины. Находок нет. Заложена траншея № V перпендикулярно к траншее № II. Размеры 20X3 арш. Траншея разделена на 5 участков.

Читайте также:  Церковный съезд в Уфе 16-19 октября 1927 г.

16 июля.

Продолжена работа в траншее № V. На первом участке, у стенки на глубине 11 вершк. открыты кости руки: плечо и локтевая и лучевая, на последних — бронзовый браслет. Весь костяк находится под стенкой траншеи. Сделана выемка З Х 0,75 арш.. Открыт костяк в вытянутом положении, левая рука вытянута, правая на тазу. Головой на Ю. Кости плохой сохранности, череп в кусках. На шее костяка — бронзовая гривна, под гривной — продолговатый железный предмет. На левой стороне груди — круглая бронзовая пуговица.

На обеих руках, пониже локтя по бронзовому браслету. Спереди, у пояса две бронзовые колокольчикообразные привески и несколько обоймиц. По всему костяку рассыпаны мелкие угольки, (погр. № 3). Вокруг костяка, на дне могилки обнаружен ряд некрупных плоских известковых камней, обрамляющих погребение. Заложена траншея № VI перпендикулярно к траншее № I. Размеры 16 х 3 арш. Траншея разделена на 4 участка.

На 2-м участке, на глубине 12 вершк. открыт костяк в вытянутом положении, обе руки на тазу. Головой на ЮВВ. Рост — 152 см. Череп раздавлен, правая сторона грудной клетки потревожена, также, как правое плечо, ключица и несколько позвонков. С наружной стороны левого бедра, ближе к колену — 10 бронзовых наконечников стрел, под которыми сохранились куски кожи. С левой стороны таза обнаружен железный крючок. С наружной стороны правого бедра — железный нож (погр. № 4). Заложена траншея № VII на северной половине луговины вдоль забора участка г. Озерецковского на расстоянии 19 арш. от него. Размеры – 20 х З арш. Траншея разделена на 5 участков.

18  июля.

В траншее № VII ничего не найдено. Заложена траншея №VIII первая в саду г. Озерецковского. Размеры- 12 х 3 арш. Находок нет. Заложена траншея № IX, на расстоянии 9 арш. от конца предыдущей. Размеры 12 х 3 арш. Находок нет. Заложена траншея № X, третья в саду, на расстоянии 6 арш. от конца предыдущей. Размеры 12 х 3 арш. Находок нет. Заложена траншея № XI, первая во дворе. Размеры 8 х 3 арш. Находок нет.

19  июля.

Заложена траншея № XII, вторая во дворе, одним концом она уходит под навес сарая, близь того места, где при рытье погреба было найдено погребение. Размеры 16 х 3 арш… Находок нет. Заложена траншея № XIII, параллельно траншее № VI. Размеры — 16 х З арш. Траншея разделена на 4 участка. Находок нет. Заложена траншея № XIV, перпендикулярно к траншее № II и параллельно траншее № V. Размеры — 16 х 3 арш.

Траншея разделена на 4 участка. На 4-м участке, на глубине 1 арш. открыт костяк в вытянутом положении, руки протянуты вдоль туловища. Кости плохой сохранности. Головой на Ю. С внутренней стороны правого колена найден железный нож (сломан). С внутренней стороны левой берцовой кости – 10 бронзовых наконечников стрел. По костяку рассыпаны мелкие угли (погр. № 5). В той же траншее на границе 1-го и 2-го участков на глубине 14 вершк. открыт костяк в вытянутом положении, руки на тазу. Головой на ССЗ.

Костяк сильно поврежден корнями близ растущего дерева. У левого колена, с наружной стороны — 3 бронзовых наконечника стрел. У левого бедра, с наружной стороны найден железный нож, у кисти правой руки — амулет, просверленный лисий клык. По всему костяку – мелкие угли (погр. № 6).

21 июля.

Заложена траншея № XV. Размеры -16 х 3 арш. Траншея разделена на 4 участка. На 2-м участке, на глубине 8 вершк. найдены обломки костей человека. На том же участке на грунтовой глине обозначилось черное пятно неправильно четырехугольной формы размером 2,5 х 1,5 арш. На глубине 1 арш. 6 вершк. открыт костяк. Таз, нижние конечности и череп несмещены, в области груди — груда костей: ребра, позвонки, плечевые, локтевые и лучевые кости, фаланги пальцев. Головой на 3. С левой стороны таза найдена большая, широкая, бронзовая обоймица с сохранившейся внутри нее кожей, немного ниже обоймицы открыт железный крючок. У правого колена — 21 бронзовый наконечник стрелы.

Между голенями, на 2 вершка выше дна могилы найден большой железный наконечник копья. По костяку — мелкие угольки. Череп взят, (погр. № 7). Заложена траншея № XVI, в том же направлении, как и траншея № XV. Размеры – 16 х 3 арш. Траншея разделена на 4 участка. На 4-м участке, в углу траншеи, на глубине 12 вершк. обнаружено несколько разрозненных костей. Сделана выемка 2 х 1,25 арш. Обнаружен детский костяк в вытянутом положении. Кости очень плохой сохранности, многих недостает, зубы молочные. Головой на СЗ.

Вещей при костяке не найдено (погр. № 8). На той же глубине, на том же участке открыты кости другого детского костяка в вытянутом положении. Костяк потревожен. Головой на ЮЗ. У кисти правой руки поделка из кости. У правого колена — украшение из одной золотой, нескольких бронзовых обоймиц и бисера, под украшением сохранились кусочки кожи (погр. № 9). Заложена траншея № XVII. Размеры — 16 х З арш. Траншея разделена на 4 участка. Находок нет.

22 июля.

Заложена траншея № XVIII, перпендикулярно к траншее № XVII. Размеры — 20хЗ арш. Траншея разделена на 5 участков. На 1-м и 2-м участках непосредственно под дерном найдены кости человека: ребра, позвонки, плечевая кость. На глубине 12 вершк. обнаружена груда костей, частью переломанных, череп цел и взят. Между костями найден один бронзовый наконечник стрелы (погр. № 10). На 2-м участке, на глубине 14 вершк. открыты берцовые кости, весь костяк находится под стенкой траншеи.

Сделана выемка в IV, кв. аршина. Костяк плохой сохранности. Головой на СЗ. На тазу мелкие угли. Находок нет (погр. № 11). На границе 3-го и 4-го участка, на глубине 1 арш. открыт костяк в вытянутом положении. Головой на СЗЗ. Костяк ребенка – подростка. Рост — 118 см. У кисти правой руки — пастовая буса. Кости посыпаны углем. Вокруг костяка расположен ряд небольших, плоских камней (погр. № 12).

Заложена траншея № XIX, параллельно траншее № XVI. Размеры 20X3 арш. Траншея разделена на 5 участков.

На 2-м участке, на глубине 4 вершк. найдены обломки костей и железный нож.

23 июля.

Заложена траншея № XX. Размеры — 20хЗ арш. Траншея разделена на 5 участков. На 4-м участке, на глубине 1,5 арш. обнаружены берцовые кости. Костяк находится под стенкой траншеи. Сделана выемка 4 х 2 арш. Открыт костяк в вытянутом положении, руки протянуты вдоль туловища. Головой на ЮЗ. Рост 144 см. По бокам черепа открыты бронзовые серьги, на шее — бронзовая гривна. У левого локтя — бронзовая бляха и крючок крестообразной формы. Около середины правого бедра две бронзовые бляхи.

В области таза — железный нож. На правой руке – бронзовое кольцо широкой спиралью в два оборота, на левой – такое же кольцо узкой спиралью в пять оборотов. По костяку рассыпаны мелкие угли (погр. № 13). Заложена траншея № XXI. Размеры — 16 х 3 арш. Траншея разделена на 4 участка. Находок нет, кроме случайной — железного наконечника копья на 2-м участке. Заложена траншея № XXII. Размеры – 12 х 3 арш. Находок нет. Заложена траншея № XXIII. Размеры – 8 х З арш. На 1-м участке, на глубине 10 вершк. открыт костяк в вытянутом положении, руки протянуты вдоль туловища.

Череп находится под стенкой траншеи. Сделана выемка 2 х 1 арш. Костяк головой на 3. Кости плохой сохранности. Вокруг черепа обнаружен венчик из полых полушариков, большая часть из них разрушилась. По бокам черепа 8-образные привески. У левого локтя несколько бронзовых обоймиц. На правой стороне таза — бронзовый крючок, у пояса — бронзовая круглая привеска. Костяк посыпан мелкими угольками, (погр. № 14).

В. Гольмстен

One thought on “ЧЕРТОВО ГОРОДИЩЕ (УФИМСКОЕ I)

  1. если было городище то было и капище,были ли камни крупного размера? может где то в стороне или скинуты вниз.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

11 + четырнадцать =

Next Post

ЧЕРНИКОВКА. На Дежневской горе

Вс Янв 6 , 2013
В северо-западной части Черниковки почти все так или иначе связано с нефтепереработкой – окрестные виды, название стадиона и учебных заведений. Даже старая чугунная ограда в […]
ЧЕРНИКОВКА. На Дежневской горе