ИСТОРИЯ ОРЕНБУРГСКАЯ Глава 4

p.-i.-rychkov-istorija-orenburgskaja-po-uchrezhdenii-orenburgskoj-gubernii-2 ИСТОРИЯ ОРЕНБУРГСКАЯ  Глава 4 БАШКИРИЯ История и краеведение ОРЕНБУРГСКАЯ ОБЛАСТЬ

ИСТОРИЯ ОРЕНБУРГСКАЯ Глава 4

П. И. Р ы ч к о в

ИСТОРИЯ ОРЕНБУРГСКАЯ ПО УЧРЕЖДЕНИИ ОРЕНБУРГСКОЙ ГУБЕРНИИ

Оглавление

44538753 ИСТОРИЯ ОРЕНБУРГСКАЯ  Глава 4 БАШКИРИЯ История и краеведение ОРЕНБУРГСКАЯ ОБЛАСТЬ Гравюра сер. XIX века с изображением Петра Ивановича Рычкова (1 октября 1712 года — 15 октября 1777 года). Выполнена в Санкт-Петербурге в изд. Императорской Академии наук

 

 

Глава 4*

63. По смерти Кирилова по присланному из Кабинета указу правление Оренбургской экспедиции поручено было до указу тестю его, Кирилову, вышеписанному Бахметеву, которой незадолго пред тем по представлению Кирилова подполковником пожалован, ибо Тевкелев тогда был еще на Сибирской дороге, и притом повелено все его, Кирилова, проекты, произведенные и непроизведенные в действо, собрав, в Кабинет прислать, которые потому собраны и отправлены. А как скоро оной Тевкелев, о смерти Кирилова получа известие, в Самару возвратился, то с Бахметевым всю экспедицию, по учиненному еще от Кирилова учреждению, в новопостроенную Красносамарскую крепость переводить начали, куды и сами они на житье переехали. Между тем 24 апреля к Башкирской комиссии прибыл из Астрахани генерал-маиор Соймонов<1>, а бывшей при той комиссии бригадир и гвардии маиор Хрущов по присланному к нему указу еще 21 февраля отправился к армии, поруча команду над комиссиею полковнику Бардекевичу, которой до самаго прибытия означеннаго генерал-маиора оную комиссию управлял, и многих из поиманных воров в Остзейские полки и в Рогервик в работу отправил, а жен их и детей для поселения в российских местах до пятисот человек роздал.
64. В маие месяце по имянному Ея Императорскаго Величества указу вся Оренбургская экспедиция в полное управление поручена действительному статскому советнику Татищеву, которой при том тайным советником пожалован, и о управлении той комиссии за собственноручным Ея Императорскаго Величества подписанием всемилостивейшей указ состоялся следующаго содержания:

«Указ Нашему тайному советнику Татищеву.

Понеже по смерти статскаго советника Ивана Кирилова служба и интересы Наши весьма требуют, чтоб той комиссии исправления, которые поручены были ему, безпрерывочное свое продолжение имели, и к тому всякое радетельное старание приложено было, а Мы по всемилостивейшей надежде на известную вашу к службе Нашей ревность и радение за благо разсудили, все оныя дела вашему ж ведению и дирекции поручить. Того ради имеете вы немедленно во оную комиссию вступить, и все дела, которыя у помянутаго Кирилова были, в Наше ведение взять и о произведении оных по Нашим ему, Кирилову, данным инструкциям и указам всенижайшия исправления учинить, и в том к лучшей пользе и поспешествованию службы интересов Наших по намерениям Нашим всяким образом тщательнейшее попечение прилагать, дабы в тех делах и что от Ивана Кирилова предложено и зачато было, как в башкирских и оренбургских делах и во всяких тамошних строениях и в поселениях и в приумножении рудокопных дел, так и во всем протчем что в тамошних делах ему, Кирилову, поручено было, никакого упущения не произходило, но все оное с наилучшею пользою произведено и исправлено б было, в чем Мы на ваше верное радение и доброе искуство всемилостивейше полагаемся, и что вы потому во оной, вам от Нас порученной, комиссии со всяким наиприлежнейшим попечением поступать и ко всему тому, что интересам Нашим и пользе и к поспешествованию служить и касаться может, по крайней своей возможности тщательнейше свои труды прилагать не оставите, за что вы от Нашей к вам императорской высочайшей милости и действительным награждением всегда обнадежены быть можете, яко и ныне в знак того вас в Наши тайные советники чрез сие всемилостивейше жалуем, уповая, что вы продолжительною ревностию и службою своею Нашу императорскую милость заслужить тщание иметь будете.

Подлинной за подписанием Ея Императорскаго Величества собственныя руки тако:
Анна.

P.S. Прежде отъезду вашего из Екатеринбурга для вступления в сию вам порученную комиссию весьма потребно, чтобы вы тамошние в дирекции вашей имеющиеся сибирские заводы и что к тому принадлежит, в добром и порядочном состоянии оставить старались, и подчиненных ваших которые во отсутствии вашем при правлении тех дел от вас оставлены будут довольными к тому наставлениями снабдевали, дабы таким вашим отъездом в тамошних не меньше же нужных делах никакого упущения произходить не могло. До новопостроеннаго вам правления бывших у Кирилова дел и комиссии сей между иным и сие принадлежит, чтоб установленная с хивинцами коммерция всяким образом содержала и приумножена была, также и что о киргис-кайсаках и о наилучшем их приласкании и от всяких противных предвозприятий<2> удержании особливое попечение имелось, еже все, равно как и прочия тамошния дела, вашему тщательному радению, чтоб к лучшему их поспешествованию и пользе все наиудобнейшие способы употреблены были, наиприлежнейшим образом рекомендуется. Маия 10 дня 1737 года».

По вышеизображенному Ея Императорскаго Величества высочайшему указу тайный советник Татищев, учиня учреждение ко управлению в небытность его горных заводов, к новопорученной ему Оренбургской комиссии отправился из Екатеринбурга 26 числа до Чусовой пристани<3> сухим путем, отколь поплыл на легких лодках по реке Чусовой, впадающей в Каму, отправя наперед ордер к полковнику Тевкелеву, чтоб он для генеральнаго совета к конечному прекращению башкирских замешаний был в Мензелинске, куда он, Тевкелев, из Красносамарска и отправился и еще прежде его, тайнаго советника, прибыл. По прибытии же в Мензелинск 14 июля, помянутой тайный советник, и с ним генерал-маиор Соймонов, статской советник и бывшей тогда уфимской воевода Шемякин, полковники Бардекевич и Тевкелев с протчими штаб-офицерами имели генеральной совет<4>, на котором не только к прекращению башкирских замешаний постановлен к поискам надлежащей план, но и к содержанию башкирскаго народа в страхе и подданническом послушании довольныя учреждения чинены, между которыми разсуждено и сие, чтоб за Уралом новую Исетьскую провинцию учредить, и оной, яко же и Уфимской, быть в ведомстве Оренбургском. Сверх того, Мензелинску и Кунгуру быть провинциальными городами и росписано, как уезду и для лучшаго порядка башкирцам судимым быть. В сибирскую ж сторону для содержания тамо над военными людьми команды отправлен полковник Бардекевич с надлежащею и полною инструкциею, каким образом противу бунтовщиков в тамошней стороне действовать. Одним словом при всем том не оставлено ничего, что по тогдашнему усмотрению к прекрашению означенных замешаний и к добропорядочному содержанию всего башкирскаго народа требовалось, еже все имянным Ея Императорскаго Величества указом присланным из бывшаго Кабинета апробовано по тому учреждению, кроме Мензелинской провинции, о которой велено ландкарту сочинить, и прислать известие, каким жилищам к сей новой провинции принадлежать, которая потом от генерал-маиора Соймонова чрез посланных геодезии офицеров хотя и сочинена и отправлена, но резолюции на то не возпоследовало, и тако оной Мензелинск остался приписным к Казанской губернии городом.
65. По окончании онаго совета тайный советник Татищев ни мало не медля в Мензелинск отправился на тех же легких судах, на которых он из Екатеринбурга прибыл в Самару. А Тевкелев поехал сухим путем и быв с неделю времени в Казани для разных советов с бывшим тогда казанским губернатором тайным советником и кавалером князем Сергеем Голицыным и для учреждения некоторых дел по горному начальству 6 числа августа к настоящему своему правлению, то есть к Оренбургской комиссии, благополучно прибыл. По прибытии его к той комиссии во первых упражнялся он в том, чтоб в совершенное об оной комиссии сведение притти, и усмотря, что главной город Оренбург токмо заложен, а ничем еще не основан, и заведен в такой отдаленности и в пустом месте, что все нужное там к жительству получать туда присуждено с великим трудом и дороговизною, разсудил, чтоб всей комиссии, доколе Оренбург утвердится, и все способы к тамошнему содержанию изыщутся, быть в Самаре, и для того определил гостиной двор, магазейны и другия публичныя строения производить, и о том донести в Кабинет представил и сие, что помянутой город Оренбург от Кирилова застроен не на удобном месте, и дабы оной на другое лучшее и ближайшее перенесть, чего ради тогда ж отправил инженер-маиора Ратиславскаго в Сакмарск и на урочище Красной горы, о котором ему было донесено, что место изрядное, и под строение столь великаго города удобное. А для утверждения начатых при Кирилове крепостей и для назначивания в потребных местах еще отправил подполковника Бахметева, кой сей же осени возвратясь, репорты и планы ему привез. А что до перенесения Оренбурга надлежало, на то прислан был указ, чтоб ему самому оное Красногорское место первее осмотреть, и о том представить.
66. Между тем, по представлению его, тайнаго советника, подтверждены были во все государство данные Кирилову имянные указы, чтоб по представлениям его, тайнаго советника, повсемственно чинено было исполнение, так как о Кирилове было публиковано, а киргис-кайсацким владельцам о определении его, тайнаго советника, в сей комиссии особливыя грамоты были присланы, дабы они о всех своих и народных потребностях к нему писали и с ним свидание имели, к которому свиданию тогда ж чинил он, тайный советник, надлежащия приуготовлении по особливому своему в политических делах искусству, дабы с такою магнифиценциею оных принять и с ними поступать, чтоб все то изобразовало<5> славу и величество Российской империи, и о том надлежащих резонами в Кабинет доносил, а потребныя вещи в Москве и в Санктпетербурге приуготовлять определил. При всех оных учреждениях по его ж, тайнаго советника, представлению и для калмыцкой княгини Тайшиной с крещеными калмыками на Волге при урочище Куньей Волошки крепость заложена<6>, к которому строению до прибытия определеннаго к той Калмыцкой комиссии<7> полковника Змеева, определен был отставной дьяк Окоемов.
67. С начала весны башкирцы, хотя и казались быть спокойны, а особливо, что главной их бунтовщик и возмутитель Кильмяк-абыз в феврале месяце табынским комиссаром Утятниковым был поиман, и верными старшинами Кадрясем и Мрясем в Мензелинск привезен, и тут купно с предупомянутыми такими ж главными бунтовщиками Акаем и Юсупом задержан под караулом, но, видя, что воинскаго движения противу их не учинено, в июле месяце паки взбунтовали, и на бывшую близ их жилищ команду знатный из воровскаго собрания Кусяп-батырь, Сеитбай да Рыссабай, прибравши к себе пятьсот человек, учинили нападение, и при том убили одиннадцать человек, которое известие генерал-маиор Соймонов получа 27 числа, противу оных воров из Мензелинска с командою выступил, и посланными на них разными партиями воров несколько побито, а поиманные страшными казнями, яко то отсечением рук и ног, и вырезанием языков и носов у него, Соймонова, казнены. Потом 11 сентября означенные Кусяп, Сеитбай и Рысабай с воровским своим собранием на лагерь его, генерал-маиора, учинили нечаянное нападение и побивали пятнадцать человек. Но как команда в порядок приведена, и против тех воров отправлены были партии, то они с великим страхом в имевшиеся тут леса врознь разбежались, причем один из тех воров, от страху бежав на всем скаку лесом, насунулся на один сук дерева и тут повесился. Из сего походу помянутой генерал-маиор 21 октября возвратился паки в Мензелинск, а между тем киргис-кайсацкой Абулхаир-хан, уведомясь о замешании башкирском, и что оные воры искореняются, приехал с несколькими киргисцами в Башкирию под видом того, якобы оной народ от их замешания удержать и успокоить, а в самой вещи, как то после явно учинилось, искал сего, чтоб однаго из детей своих в Башкирии ханом учинить, обнадеживая башкирской народ, что он один в состоянии всему башкирскому народу у Ея Императорскаго Величества упросить всемилостивейшее прощение, а за то обирал от них многие подарки и был чрез всю следующую зиму в Башкирии<8>.
68. Тайный советник Татищев, видя, что башкирское замешание паки возобновилось, разсудил, чтоб о том с генерал-маиором Соймоновыми с штаб-офицерами генеральной совет учинить и поставить новыя меры, каким образом для совершеннаго прекращения тех башкирских замешаний поступать, на которой по требованию его помянутой генерал-маиор с находящимися при нем штаб-офицеры в Самару и приежжал, а с сибирской стороны призван был екипажмейстерской советник<9> Хрущов, которой со стороны Екатеринбурга по сношению с полковником Бардекевичем и поискам над ворами башкирцами разныя ж диспозиции чинил. На оном совете учинеными определениями 15, 18, 20 и 21 чисел декабря установлено, что тогдашним зимним временем против бунтовщиков действовать неудобно, а поступать на них первым вешним временем, назнача, как, в коликом числе и с кем команды отправить, а между тем полки укомплектованием людьми, мундиром и лошадьми в лучшее состояние привести, а бунтовщикам новые отправить манифесты за подписанием и печатьми главных командиров и со объявлением, чтоб главные, естьли хотят от Ея Императорскаго Величества какую-либо милость себе и своим родам получить, то б конечно в генваре месяце в крепости к командирам, кому куда ближе, явились. Ежели же они не похотят<10>, то б другие тех волостей и родов, буде не желают с ними погибать, оных главных поимав или убив, головы их в крепости привезли; ежели же того не учинят, то ни какая их повинность за правильную принята не будет, но все те волости и роды без всякаго помилования от войск Ея Императорскаго Величества огнем и мечем сокрушены, и дети их в русские городы разселены будут<11>, а протчие б отдаленные тех волостей явились в крепостях для учинения по их закону присяги и платили б штрафа по лошади, в чем, взяв письма от командиров, могут в домах своих безопасно пребывать. При всем том статской советник и уфимской воевода Шемякин представлял, чтоб поиманных главных и первых бунтовщиков Килмяка, Юсупа и Акая, содержанных тогда на Уфе, отпустить в Башкирь, уповая, что чрез их вся Башкирь в спокойство приведена быть может. Но сие за неполезное признано и, отреша, разсуждено чтоб тайному советнику Татищеву для разсмотрения о том, яко же и для других многих учреждений, к башкирскому успокоению надлежавших, ехать на Уфу. В том же совете определено в застроенную на Куньей Волошке для крещенных калмык крепость ввесть и поселить гарнизоном половину Алексеевскаго полку с Закамской линии, и снабдить оную надлежащею артиллериею, а Закамская линия, яко в средине и под защитою новой Киргизской, то есть Оренбургской, оставшаяся, за ненужную признана, и разсуждено, чтоб все по ней учрежденные ландмилицкие полки<12>, также инженерных и артиллерийских служителей с тамошнею артиллериею на ту новую линию перевести, еже все присланным на то имянным указом апробовано<13>.
69. С перваго генваря 1738 году тайный советник Татищев отправился из Самары в Уфу, где будучи, усмотрел непорядочныя поступки тамошняго воеводы, предупомянутаго статскаго советника Шемякина по многим поданным на него в обидах прошениям, от команды его отрешил и, арестовав, следствие над ним поручил генерал-маиору Соймонову, от котораго он по окончании над ним держаннаго кригсрехта<14> отправлен был в Санктпетербург, а в Уфе на место Шемякина к правлению воеводской должности определен был полковник Мартаков. Сверх того, будучи он тамо, тайный советник весь генварь и февраль месяцы разныя учреждения чинил, касающияся до успокоения башкирцов и к порядочному сего народа содержанию, причем некоторые из башкирцов к нему, а больше в город Табынск, с повинною приходить начали. Однако главные воры не явились, а присылали просительныя письма, чтоб поиманных Кильмяка, Юсупа и Акая освободить, токмо сего он, тайный советник, не учинил, но представил свое мнение в Кабинет, чтоб их не казнить, а взять бы из Уфы в Казань или в другое какое место и содержать на поруках, почему резолюция возпоследовала, чтоб их отправить в Санктпетербург. Впрочем ко обретавшемуся тогда в Башкирии Абулхаир-хану посылан от него был переводчик Араслан Бехметев, с которым он, тайный советник, отправя к нему подарок рублев на сто и похваля показанныя его услуги, едва к тому приклонил, что оной хан в улусы свои возвратился, ибо бытность его в башкирах за весьма подозрительное дело почитал. Между тем у башкирцов на Сибирской дороге паки замешание явилось, и воры, собравшись до дву тысяч человек, многих верных раззорили, а особливо не приставших к ним и в верности пребывших башкирцов, чего ради оные первые, явясь у него, тайнаго советника, в Уфе, просили, чтоб для успокоения оных воров поиманнаго главной дороги бунтовщика Юсупа за их порукою отпустить, по чему оной Юсуп был и отпущен, хотя чрез прибытие его к тем ворам казалось, что они от злодейства унялись, но после паки в такия ж продерзости впали. Чего ради на онаго Юсупа генерал-маиор Соймонов, по разным делам, возымев подозрение и по сношению с тайным советником, паки прибрав его к рукам, купно с предписанными двумя, то есть Кильмяком и Акаем, по полученному из Кабинета указу в Санктпетербург отправил.
70. По исполнении означенных дел до башкирскаго успокоения и содержания принадлежащих, помянутый тайный советник возвратился в Самару в половине марта, где будучи, все то, еже к походу его в Оренбург и к принятию ханскому принадлежало, предуготовлял, и о всей Оренбургской комиссии, а особливо же о штате оной, на каком основании и скольким при ней и каким служителям быть, разсматривал, что на мере постановя, в бывший Кабинет при своем доношении отправил. Между тем же, при случившейся ему тогда тяжкой болезни, немалой труд был в прекращении происходивших у киргис-кайсак с волскими калмыками ссор и междоусобнаго несогласия у яицких казаков1, которые тогда, по возбуждению однаго тамошняго старшины Ивана Логинова, противу воинскаго атамана Меркульева на две партии разделившись, одни против других возстали, и великия вражды производили. И как скоро он, тайный советник, от болезни своей получил свободу, то хотя от бывшаго тогда при комиссии денежнаго недостатка и многия к восприятию похода были остановки и помешательства, однако 2 числа июня в лагерь за Самару реку перебирался, а 7 числа действительно в поход выступил, не дождавшись многих в Нижнем<15> и в Москве искупить и изготовить определенных вещей, которыя уже потом к нему были от оставленнаго от него в Самаре Алексеевскаго полку полковника Спичинскаго отправлены.
71. В пути его, тайнаго советника, от Самары осматриваны им все по реке Самаре застроенныя крепости, и Красносамарской по осмотру его на другом месте немного повыше прежняго быть утверждено, где она и ныне есть. Сорочинской назначено быть так, как она ныне, сверх того на усмотренных подполковником Бахметевым местах определены быть вновь Тевкелев брод, Переволока<16>, Татищева пристань<17>, Черноречье<18> и Бердская, из которых последняя, яко ему, тайному советнику, не по пути находившаяся, им не осматривана, ибо от Черноречья прошел он, тайный советник, прямо на Сакмарской казачей городок2, в которой он прибыл 26 числа июня, а команда и полки следовали к тому городку от Переволоцкой крепости прямо чрез имеющияся тут Уральския горы3, кои иначе у казаков Общий Сырт имянуются.
72. Будучи в Сакмарском городке, отправил он, тайный советник, свои репорты. Тут из главных воров башкирцов несколько человек с повинною ему явились и в верности присягу учинили, которые по взятии с них штрафных лошадей отпущены. Из того городка выступил он, тайный советник, 28 числа, причем часть команды отправлена была прямою дорогою ко Озерному, а сам он, тайный советник, с штаб-офицерами поехал к Яику реке для осмотру Красногорскаго места<19>, под строение Оренбурга избраннаго, куда едучи явились ему еще несколько пришедших с повинною башкирцов, с коими по предписанному ж было поступлено, и они отпущены были в их жилища с подтверждением, чтоб более не воровать.
73. Втораго числа июля частопомянутой тайный советник прибыл на урочище Красной горы, и назначенное тут под строение Оренбурга морским капитаном Ельтоном и инженер-маиором Ратиславским место обще с полковником Тевкелевым и протчими штаб-офицерами разсматривал. Но понеже оно отчасти стало под великою горою и к поселению тесно, а отчасти же по косогору и на высокой горе, то усмотрено им, тайным советником, другое место, ровное, которое по всем признакам лучше, и для того инженер-маиору Ратиславскому приказано было тут остаться и оному месту снять план, а сам он, тайный советник, с полковником Тевкелевым и с протчими штаб-офицерами поехали к Озерному, куда третьяго числа прибыв, назначил, как оный регулярно укрепить, и для того оставил тут драгун сто да казаков сто человек, в разсуждении, чтоб сие место укрепивши и построя довольно покоев, в нем содержать киргис-кайсацких аманатов<20>.
74. Девятаго числа того ж месяца вышед с командою из Озернаго, продолжали путь к Оренбургу. В котором следовании явились к нему, тайному советнику, посыланные в Киргис-кайсацкую орду башкирской верной старшина Таймас-тархан Шаимов и один яицкой казак и доносили, что Абулхаир-хан и киргис-кайсацкой народ в немалое сумнение пришли, уведомясь, яко он, тайный советник, идет в Оренбург со многим числом войска, и акибы при нем шесть тысяч человек одних калмык имеется, и народ де уговаривал хана, чтоб он в Оренбург для свидания с ним, тайным советником, не ездил и притом спрашивали, отдастся ли им Эрали-салтан, в Оренбурге тогда содержащейся. Но Таймас, будучи не глуп, против всего того умел приличным образом ответствовать так, что они из того довольны оставались, однако он принужден был присягу учинить, что по приезде их к тайному советнику никакого худа им не учинится, но все получат Ея Императорскаго Величества милость. Токмо хан и старшины еще на том совершенно не утвердились и послали с ним, Таймасом, старшину своего Букенбая-батыря, акибы просить позволения, с каким числом старшин и когда тайный советник прикажет ему, хану, в Оренбург приехать, а в самой вещи то удумали, чтоб уведомиться о подлинных намерениях тайнаго советника, особливо же, сколько с ним военных людей и подлинно ль с ним от шести до осьми тысяч волских калмык, ибо хотя Таймас и объявил, что калмык при нем, тайном советнике, только до дву сот человек, да и то крещеные, но они тому весьма не верили. Тайный советник означеннаго старшину Букенбая, приняв ласково на пути и наградя его, отправил обратно к хану с помянутым башкирским старшиною Таймас-тарханом, а сам следовал в Оренбург, куда он 15 июля<21> со всею своею командою приехал и имел церемониальной въезд с надлежащею по его чести пушечною пальбою и стал в лагере подле Яика близ устья реки Ори, где ему вышеозначенной башкирской старшина, к Абулхаир-хану посыланной, паки явился и привез от хана письмо со объявлением, что он, хан, приездом своим не укоснит.
75. Июля 16 и 18 чисел трактован публично<22> содержавшейся тогда в Оренбурге ханской сын Эрали-салтан с имевшимися при нем старшинами, и притом подарено ему от тайнаго советника на платье сукно кармазинное<23>, парча золотая, сайдак<24>, серебром оправленной, лисица черная, печать в серебре, на которой его салтанское имя вырезано, узда конская с набором серебряным, а 19 числа отправлен к хану переводчик Араслан Бекметев и часто помянутой Таймас, которые по многим бывшим с ним ханом разговорам едва могли его утвердить, чтоб он для свидания с тайным советником поехал. Однако он июля 31 дня прибыл в близость Оренбурга и, став лагерем, остановился и с ним Булмамет и Аблай-салтаны. Тогож 31 числа отправлен к нему геодезии прапорщик Норов с подарками, которому велено притом звать его к свиданию.
76. По прибытии хана в лагерь отправлен к нему от тайнаго советника один порутчик для поздравления с приездом, и притом на довольство с старшинами некоторые съестные и питейные припасы были посланы, что все хан принял весьма благодарно. И хотя старшины представляли ему, хану, чтоб наперед тайному советнику в его лагерь приехать с малыми людьми<25>, но хан того не принял, а требовал, чтоб прислан был к нему полковник Тевкелев, и чтоб с ним было людей не более десяти человек, почему и он, хан, на разговор с ним с толиким же числом людей выедет. По сему полковник Тевкелев и с ним порутчик, прапорщик, капрал и десять человек гранадер перваго числа августа были посланы. Хан напротив того выехал с большим своим сыном Нуралеем-салтаном и при них знатных старшин было десять человек. Как съехались, то по киргис-кайсацкому обыкновению пали все на землю, причем хан и старшины по своему закону, подняв руки на небо, читали молитву о многолетном Ея Императорскаго Величества здравии, а по прочтении молитвы хан Тевкелева короткими словами спросил: зачем он к нему приехал? Тевкелев ему объявил, что он прислан от тайнаго советника Татищева, которой уведомился, что старшины его, ханские, в лагерь его, тайнаго советника, ехать опасаются, боясь, будто будут одержаны<26>, что им внушено весьма неправильно, и ехали б без всякаго опасения, ибо как он, хан, так и все люди его почитаются за подданных Ея Императорскаго Величества, а таким обманным образом, как они мнят, не только с подданными, но и с неприятелями с стороны Ея Императорскаго Величества не поступается<27>.
77. На то из знатных его ханских старшин Джанбек-батырь ответствовал, что они довольно знают о безопасности и суть Ея Императорскаго Величества верные подданные, но хану не будет чрез то обида и пред другими владельцами стыд, ежели наперед поедет к тайному советнику, ибо он владетельный, а тайный советник – командующий, и для того б тайный советник, хотя под образом какой охоты, в нескольких человеках от лагеря в степь выехал, а напротив того и хан также выедет, и тако увидясь, тогда или после в лагерь его, тайнаго советника, ехать. На то Тевкелев сколько мог изъяснил, коль неприлично то требование их, ибо они не к тайному советнику, но в лагерь Ея Императорскаго Величества войск и для учинения Ея Императорскому Величеству присяги в верности ехать долженствуют, причем никаких партикулярных<28> обстоятельств наблюдать не надлежит. Но хан на том остался, чтоб ему о сем с старшинами своими советовать. По многим пересылкам<29> едва к тому приведено, что хан согласился в третье число августа к тайному советнику с старшинами своими приехать и присягу в верности учинить, в которые пересылки употреблялся переводчик Араслан, и он принужден был присягу учинить, что ни хану, ни старшинам его, ни народу, никакой притом обиды и удержания не учинится.
78. К принятию его, хана, следующей церемониал был учинен. Как хан подъехал в близость отъезжаго<30> караула, тогда на встречу его послан был маиор да капитан с ротою и музыкою<31> и двенадцать лошадей заводных, и маиор чрез переводчика, поздравя, донес ему, хану, что оные кони и рота присланы для его чести и тако ехали: 1) двадцать четыре гранадера с урядником, 2) конюшей с коньми, 3) рота драгун, 4) музыка, 5) хан и близ его маиор и переводчик, 6) ханские салтаны, старшины и прочие киргис-кайсацкаго народа, 7) капрал и гранадер двадцать четыре человека. Военные, как регулярные, так и нерегулярные, все стояли тогда в параде. Когда хан со всею свитою миновал артиллерию, тогда выпалено из девяти пушек больших. По прибытии их к ставке тайнаго советника хан допущен был въехать на двор к самому большему шатру, а салтаны с лошадей слезли посреди двора, протчие ж все у ворот с лошадей слезли и ружье, на них имевшееся, сложили. У лошадей принял хана от флота порутчик князь Белосельской<32>, в намете посредине – инженер-маиор Ратиславской, у дверей палатки, в которой был поставлен Ея Императорскаго Величества портрет, и в ней присутствовал тайный советник с стоящими пред ним штаб- и обер-офицерами, все в лучшем наряде, принял его, хана, полковник князь Еделев, и таким образом хан, вшед в палатку к тайному советнику, говорил на татарском языке следующую речь:
«Ея Императорское Величество всемилостивейшая государыня императрица и самодержица всероссийская, яко единое солнце на небе все прочия светила в мире превосходит, которой хотя за отдалением глазами не вижу, но сердцем великолепие и милость ея ощущая в вас, господине тайном советнике, яко в луне, приемлющей от онаго Величества луч сияния, припадая, подданнейшую мою покорность, любовь сыновскую и рабское повиновение изъявляю, и с великими над неприятелями победами с великим мне порадованном поздравляю и всегда преимуществовать желаю. Себя же со всею моею фамилиею и с моими ордами во всевысочайшую Ея Императорскаго Величества милость и защищение, яко под крыло орла великаго, подвергаю и вечно в верности и покорности пребываю и пребуду. Вас же, господина тайнаго советника, яко моего приятеля, благополучным сюда прибытием поздравляю, желая вашу к себе и к моим любовь и дружбу видеть, которое от меня и моих с крайнею возможностию изъявлено будет».
Против того тайный советник ответствовал:
«Почтенный Абулхаир-хан! Ваше к Ея Императорскому Величеству подданническое поздравление не иначе как за утверждение ваше к Ея Императорскому Величеству покорности и верности приемля, всеподданнейше донести не оставлю, а притом вас всевысочайшим повелением Ея Императорскаго Величества обнадеживаю, что Ея Императорское Величество вас, хана, как со всею вашею фамилиею и ордами всемилостивейше в подданство и во всевысочайшее Ея десницы защищение и материнскую милость принять соизволила, так и всегда вас, яко верноподданных, в том содержать соизволит, службу же и верность, показанную от вас всемилостивейше похваляет. Притом объявляю вам всемилостивейшее Ея Императорскаго Величества соизволение, чтоб вы единожды обещанное свое подданническое желание присягою по закону вашему утвердили. Я же собственно вас видя, весьма радуюся, и от сердца желая вам всякаго благополучия, поздравляю и о моей к вам любви и дружбе не иначе как моего друга и брата уверяю и оное непременно сохранять желаю».
79. После того хан и тайный советник сели к столу – хан по правую, а тайный советник по левую руку, и при них полковники Тевкелев и князь Еделев, и тако, немного посидя, тайный советник представил хану, чтоб обещанную от него Ея Императорскому Величеству верность присягою утвердить. И хотя хан на то ответствовал, что он напред сего Ея Императорскому Величеству уже присягал, но как тайный советник объявил ему, что то и при сем случае учинить надлежит же, то он, встав с стула, сказал, что с охотою исполнить готов. И тогда немедленно посреди палатки послали золотой ковер, и ахун, стоя с Караном, присягу верности на татарском языке пред ним, ханом, прочел, которая была следующаго содержания:
«Я, киргис-кайсацкаго народа хан Абулхаир, обещаюсь и клянусь всемогущим Богом, что хощу и должен со всем моим родом и со всею моею ордою всепресветлейшей державнейшей императрице и самодержице всероссийской и прочая, и прочая, и прочая, и по ней Ея Императорскаго Величества высоким законным наследникам, которые по изволению и самодержавной Ея Императорскаго Величества власти определены и впредь определяемы, и к восприятию престола удостоены будут, верным, добрым и послушным рабом и подданным быть, и все к высокому Ея Императорскаго Величества самодержавству, силе и власти принадлежащия права и преимущества узаконенныя и впредь узаконяемыя по крайнему разумению, силе и возможности предостерегать и оборонять, и в том живота своего в потребном случае не щадить, и притом по крайней мере стараться и поспешествовать все, что к Ея Императорскаго Величества верной службе и пользе во всяких случаях касатися может, о ущербе Ея Величества интереса, вреде и убытке, как скоро о том уведаю, не токмо благовременно объявить, но и всякими мерами отвращать и не допущать, и по указам Ея Императорскаго Величества присылаемым, с крайнею возможностию исполнять тщатися буду, как я пред Богом и судом его страшным в том всегда ответ дать могу, как суще мне Господь Бог душевно и телесно да поможет. В заключении же сей моей клятвы целую слова, данныя от Всевышшаго».
По прочтении той присяги хан тайному советнику говорил, что он всю ее со вниманием выслушал, и с сердечным желанием принимает, и в том по своему закону Коран целовал. После того тайный советник и все бывшие при том штаб-офицеры его, хана, яко вернаго Ея Императорскаго Величества подданнаго и сообщаго раба поздравляли, и притом тайный советник, приступя к хану, саблю богатую подпоясав, сказал: «Сия тебе милость от Ея Императорскаго Величества в знак всевысочайшей к тебе и ко всему народу твоему защиты. Ты же должен противу всех врагов Ея Величества со оною так храбро и верно поступать, как честному человеку и верному слуге прилично и должно, и сию для той памяти имеешь всегда неотлучно при себе носить». Потом все при хане бывшие старшины и народ со сто с пятьдесят человек, приступя к палатке, Ея Императорскому Величеству говорили поздравление и объявляли о себе, что они сердечно желают быть в подданстве Ея Императорскаго Величества и присягу учинить готовы, которые тогда ж к присяге чрез полковника Тевкелева и приведены были.
80. Между тем тайный советник хана вызвал в другую палатку, куда и сын его Эрали-салтан, бывший у двора Ея Императорскаго Величества, приведен, котораго он, обняв, радостно целовал. И как обед изготовлен был, тогда паки в шатры вошли, причем хан тайнаго советника просил о позволении, чтоб ему с старшинами и людьми его по обычаю их помолиться Богу, и молились о здравии Ея Императорскаго Величества. После сего сели за стол, и во время обеда между им, ханом, и тайным советником произходили многие разговоры, в которых тайный советник, по его в политических делах довольному искуству, и по сведению нравов и состояния сего народа, многия разсудительныя слова производил, касающияся до утверждения их в верности Ея Императорскому Величеству и до изъяснения всенародной их пользы, что хан, старшины и весь оной народ со многим вниманием слушали и верность свою Ея Императорскому Величеству по их азиатскому обыкновению разными примерами подтверждали. Особливо же хан, будучи от природы понятнее и умнее всех своих старшин, многия хвалы и примечания достойныя слова говорил, что все в тогдашнем тайнаго советника журнале записано. При том с пушечною пальбою пили: 1) за здравие Ея Императорскаго Величества, 2) высочайшей императорской фамилии, 3) щастливаго оружия, 4) ханскаго, 5) всех верных подданных, 6) ханской фамилии, 7) здоровье протчих ханов и салтанов.
81. Августа 4 числа прибыл большой Абулхаир-ханов сын Нурали-салтан. Для встречи его отправлен был порутчик, с ним гранадеров двадцать четыре да мушкетеров шестьдесят человек с трубами и шесть заводных лошадей. По прибытии его в лагерь слез он у шатра с лошади и принят от капитана. В средине шатра встретил его маиор, а пред тайнаго советника привел его полковник Тевкелев, куда вшед, говорил он Ея Императорскому Величеству поздравительную речь, а потом и тайнаго советника поздравлял. Против того тайный советник учинил надлежащей ему ответ, и потом сели подле стола, тайный советник по правую, а салтан – по левую руку, и, посидя немного, тайный советник объявил ему, чтоб он, салтан, Ея Императорскому Величеству обещанную от него верность по их закону присягою утвердил, почему салтан, немедленно встав на колени так, как и отец его, на татарском языке присягал, причем тайный советник опоясал на него саблю, серебром оправленную. После его приступили и бывшие с ним старшины киргис-кайсацкаго народа человек до ста к шатру, из коих один потому ж Ея Императорскому Величеству поздравительную речь говорил, изъявляя всеобщее их усердие, чтоб пребывать в подданстве Ея Императорскаго Величества. Потом они по приказу тайнаго советника чрез полковника Тевкелева к присяге приведены, и все были трактованы и милостию Ея Императорскаго Величества награждены.
82. Впрочем тайный советник с ханом и с сыном его, Нурали-салтаном, согласился, чтоб Эрали-салтана переменить другим его братом Хождей Ахмет-салтаном, за которым Нурали-салтан нарочно ездил и, привезши ко отцу, купно с ним тайному советнику его вручил, прося, чтоб он так же, как Эрали-салтан, Ея Императорскому Величеству представлен и в равной бы милости содержан был, котораго тайный советник приняв, Эрали-салтана к отцу и к брату отпустил, обнадежа их, что и сей высочайшей Ея Императорскаго Величества милости оставлен не будет. Сверх того тайный советник и хан почасту не только публичное, но и приватное свидание имели, и о всем, что до содержания киргис-кайсацкого народа в добром порядке и до прочих их польз, а особливо произходящей от купечества принадлежало, советовали, и хан утвердился на том, чтоб всех у них и в других тамошних местах имеющихся в полону российских людей, какого б они звания ни были, собрав, высвободить, и со всеми своими людьми в вечном Ея Императорскаго Величества подданстве пребывать, и притом сверх других своих обнадеживаний на предбудущей год хотел свою супругу ко двору Ея Императорскаго Величества отправить, на что тайный советник ответствовал, что он о всем том Ея Императорскому Величеству всеподданнейше донесет. Притом согласились они и на сие, чтоб главной торг для спокойности российским купцам из Оренбурга в Озерной или ниже, на Берду<33>, будущим годом перенести, ибо хан представлял, что им все ровно, в Оренбурге ли или ниже онаго, по Яику торговать, и коим образом купеческой караван отправить до Ташкента. Августа 28 числа хану и салтанам и всему народу в знак Ея Императорскаго Величества высочайшей милости розданы были подарки, в разных вещах состоящие, по цене около дву тысяч рублев. 29 числа был тайный советник в лагере у хана, причем хан тайнаго советника со многою учтивостью благодарил за все в бытность с ним оказанныя от него благодеяния, которыя он во всегдашней памяти содержать будет. А особливо данныя ему от него, тайнаго советника, искусныя и у них никогда не слыханныя наставления, уподобя себя притом павлину, которой де, имея хорошия перья и на голове природной венец, так долго гордится, пока ног своих не увидит, а увидя оныя, тотчас чувствует свою слабость, и высокомерие свое оставляет. Так то и они до бывшаго с ним свидания о себе мнили, но разумом его, тайнаго советника, в чувство человечества ныне приведены, по которым разговорам тайный советник, простившись с ханом, с салтанами и старшинами, возвратился в лагерь, а хан остался на месте и того ж числа в степь с людьми своими откочевал<34>.
83. Тогда ж по уговору с ханом отправлен был в Ташкент торговой караван, в котором разных товаров, годных для тамошних мест, отпущено было по цене близ дватцати тысяч рублев, в том числе казенных тысячи на три. Во оном караване предводителем над всеми купцами командиром отправлен был порутчик Карл Миллер да для описания тракту и географических примечаний послан был геодезии подпорутчик Кошелев. Сей караван Меньшую и Среднюю орду хотя благополучно прошел, но будучи в Большой киргис-кайсацкой орде, пришед уже в город Туркестан4, а до Ташкента дни за два не дошед, Большей орды старшина Кайгилда с товарищи при урочище Балакампир 2 ноября незапно напав, весь оной караван разграбил, а людей, бывших при том, в плен побрал кроме вышепомянутаго порутчика Миллера, котораго тамошний же верный старшина Кунай Мурза в Ташкент под своим охранением привез, и из отбитых верблюдов у воров отняв одного, товарами навьюченаго, отдал ему, Миллеру, на тамошнее содержание5. Едва оной Миллер по многим уже затруднениям мог пленных от него людей собрать и с ними из Ташкента ни с чем выехать, причем киргис-кайсацкой Средней орды Джанбек-тархан знатную службу показал, ибо, уведомясь о том грабительстве, сам нарочно в ту Большую орду посланцов своих о свободе его, Миллера, и бывших с ним людей к тамошнему Тябарс-хану и к помянутому Кайгильдею отправил.
84. В тогдашнюю же его, тайнаго советника, бытность, оренбургская ярманка у российских купцов с ташкенцами, хивинцами и киргис-кайсацкими народами установлена, и с торговавших на той ярманке из купцов оренбургской градской части да с питейной продажи акцыз в казну впервые получен. Ко управлению всего того купечества определен был инспектором бывшей при дворе Его Королевскаго Высочества герцога голштинскаго купчина Иван Рычков<35>, в купеческих делах довольное искусство имевшей, которому по определению его, тайнаго советника, на тамошнее место купеческой устав и тариф сочинить было велено. Но сие учреждение во окончание не пришло, ибо оной Рычков, будучи при Оренбурге в вышереченной должности, умре. Впрочем Оренбургская крепость во оную ж его, тайнаго советника, бытность на несколько сажен прибавлена и регулярною земляною работою и рвом укреплена. Тогда ж и Губерлинская крепость заложена от Оренбурга в тритцати верстах на том месте, где она ныне находится между Губерлинскими горами<36> в долине, и регулярная там команда оставлена с нескольким числом яицких казаков. Для искоренения воров башкирцов отправлена была команда на Нагайскую и Сибирскую дороги с подполковником Пальчиковым: драгун – одна рота, и казаков – шестьсот человек. А для осмотру в верх Яика лежащих мест, особливо ж течения оной реки, и можно ль по ней судовому ходу быть, послан был морской капитан Элтон. С сибирской стороны под командою полковника Татищева новая Верхояицкая пристань и Уклыкарагайская и Эткульская крепости построены.

Читайте также:  Здравоохранение в Башкирии 1914-1940 гг.

__________________________________
1 Яицкой казачей городок<37> стоит при реке Яике, в разстоянии, как от Оренбурга, так и от города Самары, что на Волге, с небольшим по триста верст, в котором нерегулярных, но весьма исправных воинских людей находится ныне корпус в числе трех тысяч дву сот девяносто семи записных казаков<38>, а с незаписными также и с кочующими около онаго городка волскими калмыками и гораздо того более. Сей город за показанныя от казаков при многих случаях службы, и что они всегда от степных народов к безопасности, также и в разные походы с пользою употреблялись снабден разными привилегиями и весьма прибыточными рыбными промыслами, которые они по реке Яику производят, отправляя внутрь государства великое множество осетров, белуг, сазанов и севрюг и при том немалое же число паюсной и другим образом приуготовленной икры<39> и клею. Оной корпус состоит под управлением особливаго своего атамана, которой именуется яицкой войсковой атаман, а к нему в помощь и для советов из лутчих людей двадцать старшин определяется, с которыми он суд и всякую расправу чинит по своим старинным обыкновениям. В протчем сей город под главною дирекциею Военной коллегии, но в том, что до воинских нарядов надлежит, должен ныне по присланным из оренбургской канцелярии указам поступать. Начало сего Яицкаго войска по известиям от яицких старшин произошло пред сим за двести лет, около 1574 году, от бывших на Каспийском море разбойников, у которых предводителем был некто из донских казаков именем Нечай. Сей, будучи внутри государства, по разным местам разбои чинил и, прибрав станицу себе ж подобных людей человек до осьмисот, учинился атаманом и с тою артелью на Волгу отлучился, где будучи, приготовил себе всякия суда, чтоб не только по рекам, но и по морю возможно ходить было, и сплыл в самое Каспийское море, где многие купеческие персидские и армянские караваны разбивал, и, в наибольшее усилование пришед, мыслил о дальнейших своих успехах. Единожды будучи морскою погодою разбит, с несколькими своими судами занесен был к тому месту, где река Яик в помянутое море впадает, и тут собравшись с ставшею от разбития артелью, несколько дней пребывал. Уведомясь чрез пленных тут людей, что вверх по той реке от устья верстах в шестидесяти есть хивинскаго владения городок, называемой Сорочик<40>, коего развалины поныне еще видны, под тот городок со всеми своими людьми на судах пошел и оный приступом взял, а по взятии онаго шел еще далее вверх той реки, и, прибыв к устью речки, называемой Рубежная, выше нынешняго городка верстах в сороке, первое селение учинил, что было около 1584 году. А хивинцы, возымев от него, Нечая, великую опасность, оставя те места, откочевали близ Аральскаго моря и тамо на речке Ургенче город Ургенеч построили. Но Нечай, уведомившись о том, собрал свою команду и о поиске над ними учинил совет, а хотя на том его совете некоторой беглый из России дьяк, к его ж, Нечаевой, артели приставшей, представлял ему многия затруднения в так отдаленное место чрез пустую степь итти, но он не только того не послушал, но, осердясь на того дьяка, на горе повесить его приказал, коя гора и поныне Дьячей горок называется. А сам со всеми своими людьми, оставя в начатом своем селении токмо больных и к походу невозможных, за оными хивинцами к новому их городку Ургенеч пошел, куда прибыв, оной городок, однако по многом их, хивинцов, супротивлении, взяв и женившись тамо на жене тамошняго хана, кой имел тогда войну с бухарцами и за тем в отлучке был, несколько времени со всеми своими людьми там пребывал. А на конец по совету той жены и людей своих, опасшись ханскаго возвращения, обратно к Яику со многим богатством пошел. Но помянутой хан, собрав многое число разных людей, за оным Нечаем погнал и нагнав его, несколько держал в осаде, и понеже он, Нечай, осажден был в самом безводном месте, то принужден был здаться, и потом от того хана со многими людьми побит, а достальные, пошед к предначатому своему селению, тут жили, а после, спустя лет с сорок, на то место, где ныне Яицкой городок, перешли, и время от времени, принимая в сожительство свое беглых из великороссийских городов, так как ныне умножились.
2 Сакмарской казачей городок заведен сходцами из Сибири в 1720 году, к которым пристало несколько яицких казаков, живших тогда на устье Самары реки малым юртом, и время от времени, умножаясь оными казаками, сочинили казачью станицу до трехсот человек под ведением Яицкаго войска, как они и ныне состоят. С начала поселения их принуждены они от башкирцов многия обиды и раззорения претерпевать, яко башкирцам поселение оных казаков на их землях было весьма противно, но как они городком укрепились, то уже обороняться и противиться башкирским набегам стало нетрудно. Сей городок стоит на весьма изрядном месте, над самою Сакмарою рекою от Оренбурга в разстоянии двадцати девяти верст, имеет защиту, палисадом обнесенную, и одна церковь. Жительства в нем около трехсот дворов.
3 По известиям, имеющимся в татарских историях, Уральския горы, которыя у некоторых географов Рифеи называются, начинаются от Севернаго моря, от Обскаго залива, и продолжаются между рек Оби и Печеры, оставляя город Чердынь в правой стороне, а по левую сторону, с восточной, имеют жительство разные народы: сыроядцы, самояды<41>, остяки<42>, вогуличи<43>, татара и русские до самых башкирских жилищ, где они разделяются надвое: одна часть пошла на вершины Белой и Яика рек, и чрез всю Башкирь между рек Яика и Самары, где они Общей Сырт именуются, и, разделясь, паки продолжаются одни до Волги, а другия от верховья речек Салтыш и Каргалы, впадающих в Самару, идут чрез Башкирь же на Казань между рек Белой и Самары на Заинския и Кичуйския вершины. Другая часть от вершин Яика реки пошла к полудню между вершинами рек Ори и Ембы до озера Караколя<44>, кое близ Каспийскаго моря, и называется сия часть у татар Ауроурук<45>; третье и наибольшее оных гор отдаление пошло к востоку между вершин тридцати дву речек, имянуемых Таргай<46>, кои все в Киргис-кайсацкой орде и впадают в озеро Аксакал<47>, и оттоль идут прямо к реке Иртышу, между озера Нор Зайсан<48>, из котораго вышла река Иртыш, и вершин рек Аму и Куван-Дарьи<49>, в Малой Бухарии имеющихся, и соединяются в Зюнгорском владении с Алтайскими горами, кои по их положению из новейших карт и описаний известны. И хотя местами по тому Уралу находятся высокия горы, но есть такожде и посредственныя, а в некоторых местах и плоскости, но поперек онаго никакая река не перешла. И тако тот Урал, иначе же Общей Сырт или Пояс, должно почитать за источник, из котораго вершины многих рек произходят.
4 Город Туркестан от Оренбурга разстоянием легкой езды дней десять или пятнадцать по пути к Ташкенту, не доежжая до онаго дня за два или за три, стоит при реке, называемой Карасу, то есть «черная вода». Улицы в нем кривыя и весьма тесныя, так что поперек инде меньше одной сажени. Домов в нем, по тамошнему обыкновению строенных, однако гораздо хуже ташкентскаго, с тысячу. Укрепления никакого регулярнаго там нет, токмо круг всего жила<50> стена глиняная, и вкруг ея небольшей ров с водою. Мечетей в нем три, из которых одна древней и хорошей работы и имеет в себе многое число разных покоев. В ней погребен по махометанскому закону за великаго почитаемой святой, и у гроба онаго тамошние жители для мольбища собираются<51>. В сем городе торгу не бывает, жители для торгов отъежжают в Ташкент. На полях около города родится пшеница, ячмень, просо и хлопчатая бумага<52>. На один день ходу от сего города, сказывают, якобы имеется гора, имянуемая Каратау<53>, то есть «черная», где прежде добывали золото, но ныне ташкенцы онаго не добывают, сказуя, что никто тому не умеет. В протчем хотя в сем городе особливой хан есть, однако он никакой почти власти не имеет и управляет все обще с присылаемыми от зюнгорскаго владельца зайсанами, ибо как сим городом, так и Ташкентом, и Большою киргискою ордою пред недавными годами означенной зюнгорской владелец овладел<54>.
5 Город Ташкент от Оренбурга легкой езды дней дватцать, построен по большой части на ровном месте величиною в длину и в ширину версты на четыре. Реки в нем никакой нет, есть только верстах в десяти от онаго, называемая Чирчик, впадающая в Сырьдарью, из которой в город приведены небольшие и неглубокие каналы, которых есть немалое число, а сверх того поделаны колодцы и пруды. Домов в Ташкенте тысяч с шесть или более, глиняные, в них по одному токмо окошку, да и то наверху в крышке. Крышки<55> делаются из камыша и служат токмо от ветру, а когда дождь случится, то все пробивает. Снаружи оные домы обмазывают глиною, а внутри выделывают известью наподобие штукатурной работы разными фигурами и поставцами<56>. Больших улиц восемь в городе, из которых у каждой на выезде ворота деревянные, а иные кирпичные, которые называются: первые – Самаркан, вторые – Бешагат («пять дерев»), третие – Терсерек, четвертые – Шихан Таугер, пятые – Тартаус, шестые – Тархан, седьмые – Капкан, осьмые – Кочки<57>. Протчия улицы безмерно тесныя, сажени по полторы и меньше. Главной базар (рынок) – посредине города и называется Итистан<58>, где имеется зделанной пруд, выкладеной диким камнем, в длину и поперек по десяти сажен, а поверх земли аршина на два исполнен водою и обсажен великими древами. Кроме онаго есть и другие малые базары, на которых зделаны малыя глиненыя лавки, где продают хлопчатую бумагу, пестреди и другие бумажные товары, а из российских городов всего охотнее покупают сукна кармазинныя, бобры немецкие<59>, выдры, краску брусковую и кошениль<60>. Мечетей в Ташкенте около ста пятидесят счисляют, глиненыя и кирпичныя. Сверх оных есть там великие старинные и хорошей архитектуры храмы, наподобие христианских церквей, кои имеют главы, а внутри они изрядною работою украшены и называются по тамошнему обыкновению медресы, то есть «училища»<61>. В одной из оных погребен старинной их хан Барак, и оная пред протчими гораздо лутчаго убранства была, ибо много золоченой и костьми выкладеной работы, но в таком небрежении у граждан осталась, что в ней ныне скотину запирают<62>. Садов в Ташкенте множество, родится виноград, шептала<63>, винныя ягоды, яблоки и груши, а на полях сеют пшеницу, ячмень, пшено сорочинское, просо и хлопчатую бумагу, что все родится там с великим изобилием. Шелк всякой житель про себя разводит, а больших заводов в Ташкенте нет. Железа, меди и свинцу находят в горах довольно. В протчем около Ташкента никакой защиты, кроме стены глиняной вышиною сажени на две, нет. Воздух теплой, дождей бывает довольно, зима более трех месяцов никогда там не живет. Правительство в городе прежде тутошние граждане содержали, но потом учинились над ними Большой орды киргис-кайсаки, и ханы той орды во оной город для житья часто приежжают. Ныне состоит сей город под игом зюнгорскаго владельца, которой держит в нем своего управителя.

Читайте также:  АКСАКОВ Григорий Сергеевич

Глава 4

<1> Соймонов Леонтий Яковлевич – генерал-майор, начальник Башкирской комиссии и главный командир карательной экспедиции против восставших башкир в 1737-1740 гг.
<2> Действий.
<3> Чусовая пристань – на реке Чусовой имелось несколько пристаней. О какой именно идет речь, установить не удалось. Дело в том, что в XVIII в. на Чусовой действовало несколько пристаней (наиболее крупные – Чусовая-Уткинская и Курьинская). Чусовая пристань – у Рычкова скорее всего нарицательное наименование. Возможно, он имел в виду Уткинскую казенную пристань, которая располагалась в районе деревни Каменки (не сохранилась, на современных топографических картах обозначается в виде отдельного строения) при впадении слева в Чусовую реки Каменки, выше села Нижнего (см.: Ястребов Е. По реке Чусовой: Путеводитель туриста. Свердловск, 1963. С. 51-52). Ныне эта территория административно подчинена городу Первоуральску Свердловской области .
<4> Совещание состоялось 17 июля 1737 г. (Устюгов Н.В. Указ. соч. С.32-33).
<5> Изображало.
<6> Здесь был основан Ставрополь (ныне город Тольятти).
<7> Калмыцкая комиссия – а конкретное поручение полковнику Змееву по поселению крещеных калмыков под Ставрополем и контролю за ними в должности ставропольского коменданта. Не путать с Калмыцкой комиссией, которой ведали астраханские губернаторы, например, В.Н.Татищев.
<8> Осенью 1737 г. Абулхаир прибыл в башкирские кочевья под предлогом помощи русским отрядам в подавлении народных волнений и попытался там возвести в башкирские ханы своего третьего по счету сына Кожахмета (ум. 1749). Но В.Н.Татищеву удалось задобрить хана и отправить его обратно. Подробнее см.: Устюгов Н.В. Указ. соч. С.94 и сл.; Ерофеева И.В. Хан Абулхаир. С.224.
<9> Полковник.
<10> Не захотят.
<11> Дети казненных или сосланных участников башкирских восстаний XVIII в. раздавались офицерскому составу правительственных войск, подавлявших восстания, или продавались купцам и дворянам с условием вывоза их с территории Уфимского уезда. Большинство этих детей было крещено.
<12> Речь идет о закамской ландмилиции – созданном в 1736 г. ополчении из бывших стрельцов, пушкарей и т.п. для защиты Оренбургского края от набегов кочевников. Состояла из 3 конных (Билярский, Сергиевский, Шешминский) и 1 пешего (Алексеевский) полков. Упразднена в конце XVIII в.
<13> Подробнее о «Генеральном собрании к разсуждению и обсчему определению о прекрасчении бунта башкирского и предосторожности впредь от смятения и на верных Е. И. В-ва подданных нападения» см.: Устюгов Н.В. Указ. соч. С.86-89. 15 февраля 1738 г. его решения были утверждены правительством, о чем В.Н.Татищеву был послан соответствующий указ (текст см.: Полное собрание законов Российской империи. Т.X. № 7514).
<14> Военного суда.
<15> Нижний Новгород, ныне областной центр России.
<16> Ныне поселок городского типа Переволоцкий, райцентр Оренбургской области.
<17> Ныне село Татищево Илекского района Оренбургской области.
<18> Ныне село Чернореченское Оренбургского района Оренбургской области.
<19> Ныне село Красногор Саракташского района Оренбургской области.
<20> См.: Доннелли А. Указ. соч. С.173.
<21> По другим данным – в начале или около середины августа (Устюгов Н.В. Указ. соч. С.110; Доннелли А. Указ. соч. С.186).
<22> Оказан всенародный прием.
<23> Кармазинное сукно – ярко-алое, тонкой выделки.
<24> Сайдак – чехол для лука.
<25> Не занимающими высокое положение.
<26> Задержаны.
<27> См.: Доннелли А. Указ. соч. С.186-187.
<28> Здесь: неофициальных.
<29> Пересылка – здесь: отправка людей для выполнения ответственного задания.
<30> Дальнего.
<31> Оркестром.
<32> Белосельский Михаил Андреевич (1702-1755) – князь, вице-адмирал (1747).
<33> Берда – ныне в черте города Оренбурга.
<34> См.: Доннелли А. Указ. соч. С.186-187; Ерофеева И.В. Хан Абулхаир. С.226-227.
<35> Рычков Иван Иванович (ум. 1738) – отец П.И.Рычкова, купец, сотрудник Оренбургской экспедиции.
<36> Губерлинские горы – невысокий, но длинный (более 100 км) хребет, идущий по правобережью реки Урал между городом Кувандык и рабочим поселком Ириклинский. Соединяет собственно Урал с Мугоджарами.
<37> Ныне город Уральск в Казахстане.
<38> В 1721 г. Яицкое казачье войско было подчинено Государственной военной коллегии. Ввиду того, что оно принимало в свою среду беглых, коллегия для прекращения дальнейшего их притока отрядила на Яик в 1723 г. полковника Захарова с поручением переписать всех казаков. В 1746 г. по приказу И.И.Неплюева была проведена проверка наличных жителей Яицкого городка в сравнении со списком Захарова. Было установлено, что в перепись 1723 г. не вошли многие сотни людей разного звания (посадских, ясачных, бобылей, ямщиков, синодальных, архиерейских, монастырских, помещичьих крестьян, разночинцев, не помнящих родства и т.д.). В литературе встречаются разные цифры переписи Захарова: 3191 или 3193 чел. (Кирилов И.К. Цветущее состояние Всероссийского государства. М., 1977. С.227), 3196 чел. (Любавский М.К. Указ. соч. С.327). Они несколько отличаются от данных П.И.Рычкова (3297 чел.).
<39> Паюсная икра – непротертая, отжатая под грузом.
<40> Сарайчик (Сарайчиковая крепость) – город на р.Яик (Урал), существовавший в XIII – начале XVII в. Развалины его лежат в 18 км выше г.Атырау.
<41> Сыроядцы – сыроеды, народы Крайнего Севера; Самоеды – старое русское название народов, говорящих на самодийских языках (ненцы, энцы, нганасаны, селькупы).
<42> Остяки – ханты.
<43> Вогулы – манси.
<44> Озеро Каракуль.
<45> Айрюрук.
<46> Река Тургай принимает в себя множество других рек и речек.
<47> Озеро Аксакал-Барби.
<48> Озеро Зайсан в Восточно-Казахстанской области Республики Казахстан.
<49> Куван-Дарья – ныне высохший приток Сырдарьи.
<50> Поселения.
<51> Речь идет о Ахмеде Ясави (ок.1105-1166), среднеазиатском поэте-суфии и проповеднике, считающемся у мусульман вторым после Мухаммеда святым. Мавзолей Ахмеда Ясави в городе Туркестане (Казахстан) – памятник среднеазиатской средневековой архитектуры.
<52> Хлопок.
<53> Высшая точка хребта Каратау в южном Казахстане – 2176 м.
<54> Джунгары завладели этими землями в 1723 г.
<55> Крыши.
<56> Поставец – столик с полочками.
<57> В конце XVIII в. в Ташкенте было 12 ворот: Лабзак, Тахтапуль, Карасарай, Сагбан, Чигатай, Кукча, Самарканд, Камолон, Бешагач, Куймас, Коканд и Кашгар (История Ташкента с древнейших времен до победы Февральской буржуазно-демократической революции. Ташкент, 1988. С.90).
<58> Регистан – парадная площадь в городах Среднего Востока.
<59> Шкурки бобров из Германии.
<60> Бруск – растение марена, красильный корень (Rubia tinctorum); кошениль – алая краска из особого рода насекомых.
<61> Медресе – мусульманская средняя и высшая школа.
<62> Речь идет о медресе Баракхан, памятнике среднеазиатской архитектуры первой половины XVI в.
<63> Шептала – сушеные персики и абрикосы.

Читайте также:  Уфимский кремль - Уфа от А до Я

 

ПОДГОТОВКА ТЕКСТА, ПРИМЕЧАНИЯ,
УКАЗАТЕЛЬ И ГЛОССАРИЙ
И.В.КУЧУМОВА

Оглавление

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

девятнадцать − 16 =

Next Post

ИСТОРИЯ ОРЕНБУРГСКАЯ Глава 5

Чт Ноя 13 , 2014
тайный советник Татищев отправился из Оренбурга к Сакмаре 31 числа августа и, отъехав от города двадцать верст, осматривал построенную крепость Губерлинскую
Петр Рычков ИСТОРИЯ ОРЕНБУРГСКАЯ Оглавление. Глава 1