Как золото России оказалось в Казани?
Вопрос о царском золоте давно привлекал внимание историков. Иногда его называли «золотом революции». Однако суть вопроса — в реальной судьбе основного богатства страны, которое хранилось в особых кладовых Казанского отделения Государственного банка.
Конечно, при этом читателя заинтересуй три основных вопроса: каким образом это золото оказалось в Казани, сколько его было и уцелело ли оно? Публикуемые документы дают представление о том, каким образом и когда начало стекаться в Казань все золото России.
Ответы на другие вопросы лишены определенности: точных данных о количестве и сохранности драгоценностей на сегодняшний день не обнаружено. Многие неясности порождены событиями октября 1917 года и последующими процессами.
Происходила смена власти. Формировалось новое государство, которое претендовало на все богатства страны, включая и ее золотой запас. Однако никто и никогда добровольно не уступал ни власть, ни богатства. За них шла отчаянная борьба. Поэтому и история с золотым запасом России является одновременно отражением этой борьбы.
Нельзя сказать, что Советское правительство совсем не интересовалось количеством золота, в свое время хранившимся в Казани. Оно было вынуждено этим заинтересоваться, поскольку здесь находились также и драгоценности иностранных банков, которые точно знали о своем золотом запасе.
5 декабря 1929 года правление Госбанка СССР обратилось с совершенно секретным письмом к управляющему Казанской конторой Госбанка. В нем говорилось: «В связи с иском, предъявленным французским банком в Нью-Йорке, НКФин СССР в прошлом году запросил НКФин Татреспублики о разных сведениях, относящихся к передвижению золотого запаса во время войны.
В своих письмах от 23/IV-28 г. за № 05/061 и от 26/IV-28 г. за № 05/006 НКФин Татреспублики сообщает, что им в архивах найдены документы, относящиеся к этому вопросу, в частности он сообщает, что 19 июня 1915 года Казанским отделением Госбанка была получена из Ленинграда партия слитков, принадлежавших частным русским банкам (Русско-Азиатскому, Петроградскому международному коммерческому банку).
В том же 1915 году часть этих слитков была отправлена обратно в Ленинград, остальная часть осталась в Казани и была в 1918 году во время интервенции по распоряжению чехословацких военных властей эвакуирована в Самару, а затем дальше на Восток».
Далее говорилось о том, что по ходу процесса в Нью-Йорке возникла необходимость в документах, свидетельствующих о передвижении золота, о его количестве, о людях, связанных с этим передвижением и т.д.
Письмо дает представление о начальной истории накопления золота в особых кладовых Казанского отделения Госбанка и о маршруте его передвижения. Причем речь идет не только о золоте, но и о других драгоценных металлах и ценных бумагах.
Представляют интерес также формы и методы подсчета драгоценностей, способы их документирования. Последнее имело особое значение, ибо любое выяснение отношений между заинтересованными сторонами шло только на основе документов. Естественно, Казанское отделение Госбанка СССР, на имя которого были сделаны запросы, вынуждено было обратиться в архивы города.
В письме в Совнарком республики говорилось: «По предписанию Правления Госбанка необходимо здесь, на месте срочно установить ряд фактов, выясняющих обстановку вывоза золота в 1915-1918 годах. Это обстоятельство потребовало архивный материал. Центроархив находится в данный момент в таком хаотическом состоянии, что получить какую бы то ни было справку нет возможности.
Ввиду срочности дела и связи этого дела с «заграницей», причем, неполучение немедленно необходимых документов может причинить нашему Союзу громадные потери, Казанская контора Госбанка просит дать надлежащее распоряжение Центроархиву о выдаче необходимых материалов в срочном порядке».
Здесь необходимо определенное уточнение, имеющее отношение к состоянию Центрального архива республики. Действительно, архивы республики в этот период переживали определенную перестройку, что несомненно, отразилось на ходе сбора необходимой информации о передвижении золота в 1915-1918 годах. Однако как видно из публикуемых данных, во-первых, с самого начала имелась определенная путаница в подсчете и оформлении поступавшего золота в Казань, во-вторых, вывоз золота в Самару был беспорядочным, осуществлялся без должной охраны и тем более — четкой документации.
Золото грузилось из банка в трамвайные вагоны и автомобили, а из них — на пароходы. Часть его могла исчезнуть уже в пути до речного порта.
Видимо, также можно говорить и о вывозе золота из Самарского речного вокзала до местного банка. Что касается его дальнейшего передвижения на Восток, то об этом, кроме легенд, ничего не известно. Несомненно, основные потери относятся к данному периоду. И, наконец, необходимо иметь в виду сознательное запутывание документации ответственными работниками, прежде всего, Казанского и Самарского отделений Государственного банка. Не приходится сомневаться в том, что были люди, значительно обогатившиеся на казанском золоте.
Несмотря на сложности мировой войны, до революции соответствующая секретность и правила перевозки в основном соблюдались. Хотя и тогда возникали определенные недоразумения, но они представляли исключение и не оказывали существенного влияния на деятельность Государственного банка.
Работавший в те годы сначала курьером, счетчиком и помощником завхоза Казанского отделения Госбанка П.П.Оринин писал, что прибытие золота 1915-1916 годах «было под большим секретом», отссылкой на эту суматоху определенная часть драгоценностей могла быть попросту присвоена ответственными работниками.
С этой точки зрения представляют интерес публикуемые свидетельские показания Марьина и Лепешинского, сопровождавших золото из Казани в Самару, а оттуда — в Омск.
Ценность публикуемых документов заключается в том, что они переводят вопрос о нашумевшем золотом запасе России периода мировой войны и революции из области легенд на почву реальной действительности.
Золотой запас, в его возвращенном в особые кладовые Казанского отделения Госбанка объеме, вывезен в Москву в августе-сентябре 1921 года. Всего было отправлено 6 508 ящиков. А в республике в это время свирепствовал голод. Даже небольшой части золота хватило бы, чтобы спасти от голодной смерти десятки тысяч людей. Между тем «золотая» кладовая опустела.
Куда оно прибывало «под усиленным конвоем военных частей» так же было неизвестно. К тому же военные сами же и выгружали золото. Оно было в ящиках, монеты — в вещевых мешках. Ящики укладывались в кладовой № 44, часть слитков и монеты размещались в кладовой № 2.
По свидетельству Оринина, при отправке же в Самару золото грузилось служащими и грузчиками на автомобили и в вагоны. Таким образом была нарушена секретность, созданы все условия для кражи уже в Казани. О такой же возможности свидетельствуют показания работавшего счетчиком и охранником С.Миронова.
В первый день отгрузки золота, 10 августа 1918 года, вагоны были обстреляны и потому возвращены назад в банк. Обстрел, как явствует из показания управляющего Казанским отделением Госбанка П.А.Марьина, производился частями Красной Армии, пытавшимися не допустить вывоза золота. Тем не менее груз был перегружен из вагонов в автомобили и отправлен другой дорогой.
По прибытии рабочие перегрузили его на пароход. От самарской пристани до местного банка дорога также была непростой. Не менее сложным был путь золота в Омск. Суматохой в этих городах, связанной с систематической сменой властей, мог воспользоваться кто угодно. Наконец, со ссылкой на эту суматоху определенная часть драгоценностей могла быть попросту присвоена ответственными работниками.
С этой точки зрения представляют интерес публикуемые свидетельские показания Марьина и Лепешинского, сопровождавших золото из Казани в Самару, а оттуда — в Омск.
Ценность публикуемых документов заключается в том, что они переводят вопрос о нашумевшем золотом запасе России периода мировой войны и революции из области легенд на почву реальной действительности.
Золотой запас, в его возвращенном в особые кладовые Казанского отделения Госбанка объеме, вывезен в Москву в августе-сентябре 1921 года. Всего было отправлено 6508 ящиков. А в республике в это время свирепствовал голод. Даже небольшой части золота хватило бы, чтобы спасти от голодной смерти десятки тысяч людей. Между тем «золотая» кладовая опустела.
Конечно, могут быть обнаружены и новые источники по проблеме золота России в целом. Однако, как представляется, суть сведений, содержащихся в публикуемых ниже документах, останется неизменной. Эти документы очень информативны и, несомненно, войдут в широкий научный оборот.
Докладная записка управляющему Казанской областной конторой Государственного банка от бывшего сотрудника Вячеслава Ивановича Лепешинского об эвакуации золотого запаса
1929 г.
На поставленные мне Вами в устной форме вопросы:
- При каких обстоятельствах происходила эвакуация из Казани золотого запаса при захвате Казани чешско-белыми войсками.
- Какое участие в этой эвакуации принимала чешско-белое командование.
- Как происходила сдача золота в Самарскую контору Госбанка.
- Как происходила дальнейшая эвакуация золота в Омск? Даю следующие показания:
Обстоятельства эвакуации золотого запаса из Казани.
По взятии Казани белыми я оставался на службе в Госбанке и продолжал исполнение обязанностей пом[ощника] бухгалтера и в то же время -контролера внутренней охраны кладовой, организованной из служащих Госбанка, демобилизованных из армии, и из лиц, приглашенных со стороны по рекомендации служащих банка.
Нормальных операций в банке не было. Происходили только выдачи по требованию военных властей, и в первые же дни по взятии города была отправлена в Самарскую контору Госбанка крупная партия бумажных денег. Сумму и командированного не помню. Приблизительно через неделю управляющий отделением т.Марьин сказал мне, что получил приказание готовиться к эвакуации и объявил, что, если эвакуация начнется, то я буду сопровождать 1-й эшелон. Я просил освободить меня от командировки, ссылаясь на необходимость по семейным обстоятельствам в такое тревожное время оставаться в Казани. Т.Марьин обещал подыскать другого кандидата.
Еще через несколько дней я был вызван в Госбанк вечером к управляющему. В банке застал и других прибывших по вывозу служащих. В кабинете управляющего я увидел трех военных: военного министра Комуча Лебедева, начальника речной флотилии белых мичмана Ершова и начальника его штаба — старшего лейтенанта Фомина. Т.Марьин, отдавши приказания получить документы для сопровождения эшелона ценностей в Самару, который будет отправлен в этот же вечер. Я позволил себе напомнить управляющему его обещание не посылать меня, он в категорической форме повторил приказание.
Слыша наш разговор, Лебедев спросил у управляющего, тот ли этот запасный офицер, о котором он говорил, и, получив подтверждение, спросил мою фамилию и, вырвав из блокнота листок, написал на нем приблизительно следующее: «Чиновнику Госбанка и офицеру запаса Лепешинскому. Приказываю Вам немедленно принять эшелон золота для сопровождения в Самарский Госбанк. Настоящее распоряжение отдается в порядке военного приказа. Военный министр Комуча Лебедев — (дата)».
Я подписался и просил разрешения съездить домой за вещами. Лебедев отказал и приказал получить дорожные вещи через посыльного. Когда я получил накладные, прочие документы и командировочные деньги, представители командования осматривали кладовые, наблюдали за начавшейся погрузкой золота в трамвайные вагоны и установили охрану их из прибывшей какой-то части.
Когда погрузка золота была в разгаре, они увезли меня на пристань и приказали осмотреть и приготовить трюм парохода по погрузке золота. Названия парохода я не помню. Тип пассажирский. На нем помещался штаб речной флотилии белых. Золото на пароходе должен был мне сдать счетчик Госбанка т.Миронов, который следовал с вагонами трамвая и должен был ехать дальше в Самару.
Осмотрев трюм и убедившись, что все люки надежно закрыты, я долго ждал прибытия трамвайньх вагонов, наконец тов.Миронов прибыл с тремя или 4 вагонами и рассказал, что эшелон по выходе из черты города попал под обстрел, часть вагонов повернула обратно, охрана разбежалась и оставшиеся на путях вагоны с большой задержкой подошли к пристани. Разгрузку вагонов, если не изменяет память, производила команда парохода.
Сверка количества принятых на борт мешков с накладной показала, что прибыла лишь часть золота. Я просил командование доставить меня в банк, чтобы получить в накладной исправления. Под охраной на автомобиле я был доставлен в банк, где кончалась обратная разгрузка золота из возвратившихся вагонов, по сверке принятого мною золота и возвращенного в накладной было сделано исправление, и я был доставлен на пароход.
С рассветом пароход отошел на несколько верст вниз и приткнулся у левого берега. Часов около 10 утра поднялся к пристани и, не подходя к ним, принял на борт с правого катера один или два тюка с бумажными деньгами, доставленными из Госбанка. После этого пароход вновь спустился к месту пристаней стоянки.
С наступлением темноты пароход с потушенными огнями ушел вниз по Волге и, миновав Симбирск, прибыл ночью в Самару. Какая воинская часть несла караул у золота в пути — не знаю. Один часовой ходил по среднему настилу трюма между мешков с золотом, сложенных рядами по обе стороны трюма; второй часовой стоял на палубе у открытого трапа в трюм, трюм был освещен.
В Самаре прибывший караул был смещен караулом от чешской части. Утром, по прибытии в Самару я явился в контору Госбанка и представил документы на прибывшие ценности. Бумажные деньги были приняты немедленно; золото отказались принять ввиду того, что в кладовой конторы шел ремонт.
Беспокоясь за сохранность золота на пароходе, я обратился к содействию мичмана Ершова, прося его похлопотать перед Госбанком о скорейшем принятии золота. Однако о содействии Ершова, несмотря на то, что он был сыном управляющего Самарской конторы Госбанка, результатов не имело и золото пролежало в трюме парохода долго.
Не помню точно сколько, но за это время прибыли из Казани второй и третий эшелоны с ценностями. Второй в пароходе, а третий в какой-то барже, имевшей надпалубные каюты. Второй эшелон сопровождал кассир Казанского отделения Белов и еще какой-то служащий Госбанка, как будто из Минского отделения Госбанка, которое было эвакуировано в Казань во время империалистической войны.
Участие чешского белого командования в эвакуации золотого
запаса.
С первых же дней взятия Казани командованием белых было обращено исключительное внимание на Госбанк, где хранился золотой запас. Внутренняя охрана осталась прежняя из служащих Госбанка, наружную охрану несли чешские части.
Банк часто посещал прибывший с белыми казачий офицер, как говорили, бывший управляющий Симбирским отделением Госбанка. Он властно себя вел в Госбанке и мне думается, что военное командование через него передавало банку свои инструкции и требования. Однако утверждать этого я не могу, так как такие требования могли направляться только по администрации.
Как я указал в ответе на первый вопрос, тов.Марьин, когда предупреждал меня о возможной командировке в Самару, что командование намерено эвакуировать золото из Казани. Таким образом, его формулировка указывала на давление командования.
Вывоз первого эшелона произошел под прямым давлением, контролем и даже при непосредственном участии командования в технике и деталях операции.
Был ли вручен управляющему письменный приказ об эвакуации, не знаю, но я был свидетелем следующего:
а). Лебедевым мне лично дано письменное распоряжение, и от него же я получил запрещение уйти домой за вещами,
б). Представители командования распорядились погрузкой золота и его охраной,
в). Командованием был для эвакуации золота предоставлен пароход, на котором находился штаб.
Не помню, ехал ли с этим пароходом Лебедев, но мичман Ершов и старший лейтенант Фомин с этим же пароходом следовали до Самары. Все это дает мне основание констатировать, что военное командование наметило и непосредственно провело эвакуацию первого эшелона. В самом банке в Казани представители командования держали себя как власть имущие, и как на деталь, я могу указать на то, что в вечера эвакуацию эшелона пришлось перевести в подвальное помещение двух укрывшихся в банке комиссаров Госбанка, т.к. мы боялись, что командование их обнаружит в дежурной комнате и разрушит наши планы по их спасению. Банк, я повторяю, был в полном распоряжении военного командования.
Обстоятельства разгрузки золота в Самаре.
Как указано выше, золото долгое время ждало разгрузки. Принято оно было штатом Самарской конторы Госбанка. При отгрузке в автомобили проверялось количество мешков, их ценность и сохранность на них печатей.
Золото было сдано без нехватки, о чем было сделано посвидетельствование (в какой форме не помню. Где этот документ не знаю).
Дальнейшая эвакуация золота в Омск.
Во время ожидания разгрузки золота я поступил в распоряжение офицеров и по сдаче золота был немедленно мобилизован, т.к. в Самаре была уже объявлена мобилизация всех офицеров. Однако при помощи прибывшего в Самару по вызову конторы управляющего Казанским отделением тов.Марьина мне удалось от мобилизации избавиться с откомандированием в его распоряжение (в виду его болезненного состояния).
Так как Казань в это время была вновь занята советскими войсками, тов.Марьин и я были прикомандированы к штату Самарской конторы, с которым были эвакуированы в Сибирь. Эвакуация в Сибирь золота происходила силами штата конторы. Непосредственного участия в этой операции я не принимал. Однако знаю, что в составе этого эшелона, в котором ехал, были и вагоны груженые ценностями. Караул несла военная часть.
По прибытии в Уфу эшелон подвергся перегруппировке. Был еще пополнен и теплушками и, кажется, вагонами с ценностями и последовал в Омск.
По прибытии в Омск, я некоторое время вместе с другими жил в эшелоне, а затем, найдя себе квартиру, ушел из эшелона и свидетелем разгрузки не был. Видел в городе, как по улицам следовали подводы с ящиками и мешками, конвоируемые казачьими патрулями, это, очевидно, разгружали золотые и серебряные эшелоны. Золото и другие ценности хранились в Омске, в здании отделения Госбанка. Дальнейшая судьба золотого запаса мне не известна.
Воспоминания старшего кассира Казанской областной конторы Госбанка Г. Ахмадуллина об эвакуации золота в Казань и из Казани
15 декабря 1929 г.
Привоз золота в Казань начался во время империалистической войны с 1915 года. До 1918 года наличие золотого запаса хранилось в кладовых банка в слитках и монетах.
С половины апреля 1918 года Советской властью было сделано распоряжение: как из Москвы, так и из других городов золотую и серебряную монету сосредоточить в кладовых Казанского государственного банка. Для этой цели в спешном порядке при помещении Госбанка приспосабливались новые кладовые.
Золото в Казань прибывало в вагонах по жел[езной] дороге, упакованное в ящиках с пломбами и нумерацией, вес каждого ящика приблизительно был около 3-х пудов.
Выгрузка и перевозка золота с вокзала до помещения банка происходила следующим порядком: по распоряжению администрации для приемки из вагонов ящиков командировались старшие сотрудники, которые от сопровождавших лиц принимали счетом количество ящиков, а приемщики выгружали на автомобили, где тоже были уполномоченные сотрудники, и при накладной перевозили в кладовые банка.
Перевозка золота происходила по определенному маршруту — от вокзала по Посадской ул[ице], через Б. и М. Проломную ул[ицы]. На всех этих улицах был поставлен усиленный военный караул и частное движение по этим улицам было воспрещено. Здание и двор Госбанка было оцеплено военным караулом, так что частному лицу доступа не было.
Для выгрузки из вагонов и переноски ящиков в кладовые, каждый раз посменно назначались роты воинских частей.
Роль сотрудников банка в этой операции сводилась к тому: по распоряжению администрации банка, часть старших сотрудников была командирована на вокзал для приема количества ящиков из вагонов; часть сотрудников курсировала на автомобилях, принимая ящики из вагонов и сдавая
их приемщикам в кладовую. Сопровождение автомобилей все время было под вооруженной охраной.
Часть других сотрудников была расставлена в местах около прохода в кладовые для наблюдения и подсчета выгруженных ящиков.
По окончании полной приемки составлялись акты и золото приходовалось по книгам банка.
Когда закончилась эвакуация золота в Казань, из Москвы была командирована комиссия, которой было поручено подготовить весь золотой запас к вывозу из Казани. Руководители этой комиссии были: Наконечный и другие лица. Так как привоз и отвоз золота носил секретный характер, то мы сотрудники банка исполняли все распоряжения в каждом отдельном случае по приказам администрации.
Не помню точно числа, в июле месяце 1918 года было сделано распоряжение администрации, чтобы все сотрудники банка под строгой ответственностью явились к 9 часам вечера в помещение банка, цель явки будет объявлена особо.
Когда все сотрудники явились к определенному часу, в это время происходило в кабинете управляющего совещание, где присутствовали тов.Введенский, Сеген, Ладзин, управляющий Марьин и кто-то из московских представителей, точно не помню, но, кажется, Измайлов и другие.
Результат этого совещания сотрудникам не был объявлен, но слухи среди сотрудников носились, что нас призвали для эвакуации золота, так как на пристанях Волги были заготовлены баржи.
До 12 часов ночи сотрудники банка никаких распоряжений не получали. Что было постановлено совещанием указанных мною лиц сотрудникам не было известно.
В начале первого часа последовало распоряжение нагрузить два автомобиля ящиками с золотом, что было и сделано, в качестве сопровождающих были назначены сотрудники банка Мошковцев и Лихачев, которые этой же ночью отправились по Сибирскому тракту.
На другой день операции в банке не производились, так как носились слухи, что чехословаки наступают на Казань, и действительно, слышна была стрельба, и по городу проходили красные части.
В ночь Казань была взята чехословаками. По вступлении чехословаков в Казань, кажется на второй день, были собраны сотрудники банка, которым было объявлено, что они под ответственностью военного времени обязаны исполнять все приказания, исходящие от военного штаба.
На второй или третий день нас собрали вечером в банк и объявили, что часть золотого запаса будет эвакуирована в г.Самару, и действительно, в эту ночь часть золота была отправлена на пароходе в Самару. А уже в последующие дни началась эвакуация золота. Были мобилизованы все трамваи. Первые дни вывоз золота происходил только ночью, последнее время -круглые сутки. Золото грузилось в баржи на волжских пристанях, для поспешной работы были мобилизованы волжские грузчики.
Накануне отступления чехословаков из Казани […]* банка была взята вся наличность кассы кредитных билетов около пяти миллионов рублей.
Вывозом золота руководил адъютант Степанова, фамилию коего не помню.
Подробности всех распоряжений по эвакуации золота может дать б[ывший] управляющий банком Марьин П.И. и контролер Доброхотов Д.А.
Национальный архив РТ. Ф.Р-1282. Оп.9. Д.7. Л.14-16об.