Что значит Пушкин для русской культуры?

5858 Что значит Пушкин для русской культуры? Люди, факты, мнения Фигуры и лица

Что значит Пушкин для русской культуры и русского общества? Спор В.В. Розанова с Вл. Соловьевым

Сегодня, 26 мая, в день рождения великого поэта, публикую работу исследователя русской культуры профессора филологии Веры Сергеевны Синенко (Уфа)

Полемика Розанова с Вл. Соловьевым о русском национальном поэте важна не только своей сутью, не только своеобразием оценок мыслителей, но и местом, которое она занимает в развитии эстетической мысли России. Полемика эта значительна и характером мысли о Пушкине, и тем, что предшествует и опровергает развитие позитивистской мысли о поэте, когда  в начале XX  века научное пушкиноведение поставило его в определенный историко-литературный ряд, пренебрегая творческими интуитивными оценками писателей и философов.

Н.Н. Страхов, видевший выдающийся ум и талант Розанова, угадывал и его нервность, противоречивость. В статье «Вечно печальная дуэль» (1898) неустойчивость, эмоциональность Розанова выразились в несправедливых оценках Пушкина, которого по его мысли Лермонтов превосходил «по мощи гения». Розанов считал, что надо покончить с версией происхождения нашей литературы «от Пушкина».

Он писал, что Гоголь и Толстой имеют более родственного в Лермонтове, у которого новые формы, хотя Пушкин «богаче, роскошнее, многодумнее и разнообразнее Лермонтова».

Пушкин по мысли Розанова, весь «обращен к прошлому, – а не к будущему по структуре своего духа», он заканчивает в себе огромное умственное и вообще духовное движение от Петра и до себя». Розанов ссылается на Страхова, доказавшего в прекрасных «Заметках о Пушкине» отсутствие у него «новых форм».

Подхватив эту мысль Страхова, Розанов говорил о нежелании Пушкина быть оригинальным в «форме», о его творчестве как «штиле вечера», которым закончился «исторический день». Пушкин не знал тайны «новых ритмов».

Идеи Розанова стали вызовом «всей литературной общественности», поскольку связь Пушкина с последующей литературой он назвал «проблематичной».

Иными словами, назвав Пушкина завершителем петровской эпохи, а не зачинателем новой, Розанов поставил один из важнейших вопросов эстетической мысли. Будучи противоречивым, как всякий большой мыслитель, Розанов позднее будет опровергать себя, называя Пушкина не только завершителем прошлого, но и зачинателем духовной России, создавшим новые формы.

Сравнивая Пушкина с Гомером по роли в национальной и мировой культуре, Розанов противоречит себе, поскольку Гомер был зачинателем искусства Древней Греции, а Пушкина Розанов таковым не считал. Но вопреки себе, интуитивно он не мог не признать его духовного начала для всей последующей литературы. А в статье «О Пушкинской Академии» (1899) Розанов скажет определеннее о его «даре вечно нового в поэзии», назвав его «духовным родителем для России, как для Греции был до самого ее конца – Гомер». «Пушкин – это – в точности сад, где вы не устаете».

Читайте также:  Чубайс открыл в Кыштыме цех, чтобы доложить об этом Путину

764634 Что значит Пушкин для русской культуры? Люди, факты, мнения Фигуры и лица

В.В. Розанов: «Пушкин –  больше ум, чем поэтический гений», что «мир стал лучше после Пушкина: так многому в этом мире он придал чекан последнего совершенства».

Однако Розанов считал, что Достоевский, Толстой, Гоголь «нам нужнее». Отсутствие этой «практической нужности» является, по его мысли, «главной причиной удаленности от нас Пушкина в какую-то академическую пустынность и обожание». И хотя Пушкин остается для нас «вечным наставлением», но его корни не могут помочь нашей душе. Для множества случаев он, по словам Розанова, слеп, как старец Гомер».

В прямую полемику с Вл. Соловьевым Розанов вступает статьями «Христианство пассивно или активно» (1897) и «Еще о смерти Пушкина» (1900). Работу Вл. Соловьева «Судьба Пушкина» (1897) Розанов назвал «ужасно смешной» в силу его главной идеи, что Пушкина «унес» из мира не «нечистый», а «ангел», что Пушкин «заслужил свою смерть». «Жизнь его не враг отъял, Он своею силой пал, Жертва гибельного гнева» (цитата из баллады Жуковского.)

Вл. Соловьев осудил поэта за активность и так строго, что даже присудил его к смерти. Розанов полагал, что Вл. Соловьев не понял сущности христианства, считая его пассивным.

Вл. Соловьев: «если бы Пушкин ранил или убил Геккерна, то «с горя пошел бы на Афон, постригся бы в монахи».

В статье «Христианство пассивно или активно?» (сб. «Религия и культура») Розанову важно показать те предсмертные обстоятельства, которые измучили душу поэта, и огрязнили его жизнь, те «чувства скорби и гнева», которые волнуются около памяти Пушкина. «Человека гонят, травят в обществе, и когда, загнанный домой, он оборачивается у порога – он видит, что преследователи не щадят и его крова и следуют за ним по пятам…», Пушкин защищал ближайшее отечество свое – свой кров, свою семью, жену свою; все это защищал в чести». По Розанову, поступки поэта нисколько не противоречат активному христианству и «корням страстей», в которых сомневается Вл.Соловьев.

Пушкинская драма – не в Наталье Николаевне, по мысли Розанова, в том, что сам не имел «фундамента спокойствия и уверенности» в своем доме как твердыни», что поэт понимал отсутствие «общего между ним и женой» и тут «не ее вина», а «вина его – Пушкина», ибо не нашел в мире своих путей».

Семья – когда не «двое, а одно».

У Пушкина и Гончаровой не выходило «святого дома». Для Розанова это важнейшая мысль о «мистических узах семьи, мистической душе семьи».

22-2 Что значит Пушкин для русской культуры? Люди, факты, мнения Фигуры и лица

В.С. Синенко (1923-2007)

Вторым вопросом спора Розанова с Соловьевым было утверждение последнего о лживости Пушкина. Психологический анализ Вл. Соловьева, писавшего о двойственности Пушкина, создавшего в одно и то же время известное стихотворение «Я помню чудное мгновенье» и назвавшего его героиню в частном письме Анну Петровну Керн «нашей вавилонской блудницей», Розанов считает ошибочным. Он отказывает философу в проницательности, поскольку Вл. Соловьев не хочет видеть в телесной красоте не только физическое могущество, но и духовное, поэтому в стихотворении «Я помню чудное мгновенье» Розанов не видит «заведомо ложных сведений».

Читайте также:  Россия и Китай объединяются против американских ракет

К проблеме «лживости» Пушкина вернул пушкиноведение Ф. Сологуб, назвавший уже в старости, после 1917 года, гений Пушкина «лживым». Георгий Адамович в статье 1937 года «Пушкин» назвал высказывание Ф. Сологуба «самым кощунственным», что о «Пушкине в русской литературе было сказано».

К полемике Розанова с Соловьевым по поводу двойных оценок одного персонажа хочется прибавить мысли современного исследователя. Сергей Аверинцев в статье 1999 г. «Гете и Пушкин» не усматривает ни лжи, ни противоречий в двух оценках А.П. Керн, назвав их «знаменитым казусом».

По мысли С. Аверинцева, Пушкин пользуется различными «конвенциональными системами», говоря об одном и том же лице. В контексте «высокой лирики» он характеризует А.П. Керн при помощи цитаты из Жуковского: «…как гений чистой красоты». В контексте «сугубо мужского» письма к А.Н. Вульфу (7 мая 1826 г.) поэт вскользь бросает: «…вавилонская блудница Анна Петровна». Эти оценки С.Аверинцев считает двумя разными «дискурсами», двумя «конвенциальными словесными жестами». А в итоге в поэтике Пушкина обе характеристики нуждаются друг в друге.

Розанов опровергает и второе обвинение Соловьева в нарушении Пушкиным слова, данного императору, сообщить, если последует вызов на дуэль Геккерна, и он его примет. Розанова возмущает намерение Вл.Соловьева собирать документы «лживости Пушкина», в психологическом анализе которых Вл.Соловьев «везде ошибается».

Розанов считает и этот поступок Пушкина понятным и убедительным психологически: император «не допустил бы дуэли, и измученный поэт, жену коего позорили», был бы лишен возможности «прекратить эту боль». И «опять никакой лжи».

Розанова поражает вывод Вл. Соловьева, что Пушкин был сражен «не пулею Геккерна», а «крайним душевным напряжением», которое его сломало, «внутренней буре», которой он отдался.

Вл. Соловьев ссылается на кн. Вяземского, писавшего: «Ему нужен был кровавый исход». В статье «Еще раз о смерти Пушкина» (1900) Розанов повторил упрек Вл. Соловьеву, назвав его статью «Судьба Пушкина» смешной: «Я верю, что Пушкин вспыхнул правдою – и погиб, что он был прав и свят в эти 3-5 предсмертных дней».

В полемике о Пушкине мыслители не обходят и спорную для них проблему пола. Вл. Соловьев в статье «Судьба Пушкина» (1897) плотскую любовь называет «низменным инстинктом», ссылаясь на работу Вл. Соловьева «Оправдание добра», в которой философ «половое влечение» называет «постыдным», Розанов в своей работе «Семья и жизнь» пишет о величии и силе пола и роли его в бытии.

Читайте также:  Река Волга глазами англичанина

9876 Что значит Пушкин для русской культуры? Люди, факты, мнения Фигуры и лица В русском зарубежье в 1937 г., в дни юбилейных пушкинских торжеств, Георгий Адамович в статье «Пушкин» писал по поводу оценок Вл. Соловьева: «Владимир Соловьев разоткровенничался, смущенный преимущественно «чувственной природой» поэта. Едва ли основательно». Г.Адамович считает, что «чувственность можно подвести под формулу падшего ангела» и предложить всякие позднейшие раскаяния и очищения, если бы, – как предположил К. Леонтьев в одном из фантастически блестящих своих построений, – «Дантес промахнулся». Но Пушкин – «не ангел». Пушкин – это проба человека, утверждение человека, с редкими предчувствиями дальнейших, неведомых возможностей».

Заслугой Пушкина Розанов считал открытие им русской души. В статье «Гоголь» (1902) он только с Пушкина начинает «русский настоящий патриотизм как уважение русского к душе своей, как сознание русского о душе своей». Розанов видит трудности подвига Пушкина. Пушкинская идея уважения русского к своей душе является для Розанова одной из важнейших в русской истории.

В «Апокалипсисе нашего времени» (1918) Розанов писал: «Мы умираем от единственной и основательной причины: неуважения себя…» Не столько сомнения нас гонят, сколько «мы сами гоним себя».

В отсутствии уважения к народу Розанов нередко упрекал русскую литературу, которая «не выучила свой «трудолюбивый, смышленный, покорный народ».

И, наконец, в статье «Возврат к Пушкину» (1912), связанной с 75-летием его кончины, Розанов писал: «Пушкин – это покой, ясность и уравновешенность. Пушкин – это какая-то странная вечность». «Пушкин нисколько не состарился». Достоевский и Толстой «уже несколько устарели» по идеям, по взглядам. «Пушкин ни в чем не устарел». И главное для Розанова – «во всех его томах ни одной страницы презрения к человеку». «Он есть вся русская словесность».

Еще в статье 1902 г. «Гоголь» Розанов писал о естественности в Пушкине русского, «возвеличившегося до величайшей, до глубочайшей и высочайшей общечеловечности». Тем самым Розанов снял противоречие между национальным и общечеловеческим. Позднее эту мысль подхватил С.Л. Франк, писавший: «Только в последней уединенной глубине бытия «поэт обретает свободу» восприятия всего общечеловеческого».

Розанов видел во Вл. Соловьеве редкое явление в русской литературе по масштабу духовных исканий. Свободомыслие Вл. Соловьева сближало его с шестидесятниками. По Розанову, все начала его были великолепны, концы неудачны – поиски его ничем не закончились…

Автор: Вера Сергеевна Синенко

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

3 × 1 =

Next Post

Татарский реформатор ислама Муса Бигеев

Ср Май 31 , 2017
Муса Бигеев (Биги) родился 25 декабря 1873 г. в селе Кикино Чембарского уезда Пензенской губернии, ныне Каменский район Пензенской области (сам Бигеев должного внимания дате и […]
Татарский реформатор ислама Муса Бигеев