Князь Вячеслав Александрович Кугушев (22 января 1863 г., Уфа – 30 августа 1944 г., Москва) – член Государственного совета, член партии конституционных демократов, участник русского революционного движения. Публикуем воспоминания о нем.
…Шестьдесят лет назад мне довелось встретиться с Вячеславом Александровичем Кугушевым, известным революционером и общественным деятелем, соратником и родственником А.Д. Цюрупы 1. Александр Иович (отец А.А. и В.А. Кугушевых) принимал участие в обороне Севастополя, был там ранен. Позднее вместе с генералом М.Д. Скобелевым совершил поход в Коканд, участвуя в покорении Хивинского ханства и Бухары. В конце XIX в. Александр Иович переехал из Тамбовщины в Уфимскую губернию и стал крупным землевладельцем.
Будучи хозяином нескольких имений, он постепенно раздал их своим сыновьям и дочери. Старший сын, Александр Александрович, получил имение в Ново-Узенском, а младший сын, Вячеслав Александрович, — имение со спиртзаводом под названием «Узень». Оба имения были километрах в сорока к югу от Уфы.
В Ново-Узенском работал столяром мой дед по матери, Федор Титович Игнатьев. Наши предки по материнской линии были вывезены Кугушевыми в Уфимскую губернию из Тамбовской губернии. В Ново-Узенском в 1901 г. родилась моя мать, Вера Федоровна. Семью князя мои дед, бабка и мать знали очень хорошо.
Александр Александрович Кугушев разорился, его имение правительство взяло в казну. Он уехал в Уфу, а в 1914 г., несмотря на преклонный возраст, в чине поручика ушел на фронт. В 1915 г., простудившись в Пинских болотах, А. А. Кугушев умер в госпитале.
Моего деда пригласил к себе на работу столяром Вячеслав Александрович, и дед проработал у него около двух лет. А. Д. Цюрупы (ранее он там был управляющим) тогда в имении не было, и с ним мои родные не были знакомы. Вячеслав Александрович хорошо знал мою мать.
Потом мой дед с семьей вернулись в Ново-Узенский. Там много лет спустя родился и я. Дед в то время работал заведующим столярной мастерской совхоза.
Судьба сложилась так, что в 1931 г. мои родители перебрались в с. Булгаково (в 30-е — 80-е гг. там находилась дирекция совхоза им. Цюрупы). Мой отец, Владимир Аристархович, проработал там с 1932 по 1965 г. главным бухгалтером.
Вернемся к Вячеславу Александровичу Кугушеву. Он начал свою революционную деятельность, о которой написано немало, в кружке Дмитрия Благоева, ссылался в Карелию. Неоднократно оказывал услуги большевистской партии. Доходы со своего имения, которым одно время управлял А. Д. Цюрупа, отдавал на нужды революции.
В молодые годы В. А. Кугушев дважды, по свидетельству академика Р. И. Нафигова, приезжал в Казань к братьям Веретенниковым. А мне лично удалось в подшивке иллюстрированного журнала «Огонек» за 1912 г. увидеть его фотографию в рост в зимней одежде. Из текста, под фотографией следовало, что В. А. Кугушев был активным членом комитета помощи голодающим Поволжья по Самарской губернии после засухи 1911 г. и посетил практически все уезды этой губернии.
В марте 1935 г. мой отец ездил в Москву с годовым отчетом и взял с собой мать. Прогуливаясь по одной из московских улиц, моя мать неожиданно лицом к лицу столкнулась с Вячеславом Александровичем, который жил в столице на положении персонального пенсионера. Он узнал ее, поцеловал, пригласил домой на обед.
Дома он познакомил ее со своей семьей, в том числе со своей невесткой, известной певицей Антониной Сметанкиной. Вячеслав Александрович расспросил мою мать обо всех знакомых, потом проводил ее до трамвая, попросил молодых пассажиров уступить ей место и после этого ушел домой.
Мы с сестрой, тогда еще дети, много слышали о братьях Кугушевых, их разной судьбе, о близкой дружбе и родстве В. А. Кугушева с А. Д. Цюрупой, знали из рассказов старших задолго до появившихся публикаций.
Ранней весной 1943 г., мне было пятнадцать лет, и я учился в восьмом классе местной Булгаковской средней школы, к нам в квартиру вошел высокий, сухой и крепкий старик с седой коротко остриженной головой. Мать нам его представила: Вячеслав Александрович Кугушев. Ему было тогда ровно восемьдесят лет. Он был сперва эвакуирован в Уфу (1942), а через несколько месяцев его переправили в наш совхоз. В. А. Кугушев поселился у нас и прожил в нашей квартире две недели. Спал он в нашей с сестрой комнате, в другой комнате находились мои родители.
Помнятся первые контакты с Вячеславом Александровичем. Он спросил, как меня зовут, записал мое имя в свою записную книжку, заметив, что принимает меня в круг своих знакомых. Отметил, что у него здесь, в записной книжке, есть имена свыше тысячи знакомых. Спросил, как я учусь. Потом поинтересовался тем, что мы проходили по русской литературе. «А знаешь ты наизусть «Евгения Онегина»?»
Я ответил, что очень четко знаю около половины первой главы и «Письмо Татьяны к Онегину», как нам в те годы задавали. Кугушев заметил: «А мы в гимназии учили «Евгения Онегина» наизусть, от начала до конца». Это меня несколько обескуражило: как же так? В какой-то дореволюционной гимназии учили полностью, а в нашей советской школе — только кусочки; ведь нас приучали к тому, что все советское — самое лучшее. Но я ничего не сказал князю, а только вздохнул.
Понятно, что по молодости лет я не заводил с Вячеславом Александровичем разговоров, чувствуя дистанцию. И, все-таки, помню, задал ему один вопрос: возвращаются ли правительственные учреждения из эвакуации в Москву. Он ответил, что, как ему известно, Наркомат связи уже вернулся, остальные собираются вернуться в ближайшее время.
Из тем домашних разговоров память почти ничего не сохранила, но кое-что запомнилось. Вячеслав Александрович рассказал, что во время ссылки в Карелию он, попав в болота в холодное время года, простудился и заболел жесточайшей формой ревматизма. Надежно и навсегда вылечил его местный фельдшер.
Он посоветовал пить йод. В стакан молока капнуть каплю настойки йода, завтра — две капли, послезавтра — три, и так до тридцати пяти, потом — тридцать четыре, тридцать три и до одной, потом снова до тридцати пяти, и так многократно повторять. Никакого ревматизма, сказал Кугушев, у него нет уже около сорока лет.
Однажды вечером я возвращался из школы. В нашей комнате сидели Кугушев, пожилой лесник Федот Иванов и мой отец. Я успел услышать последнюю фразу, не помню чью, но, кажется, лесника: «Зря при коллективизации крестьянину-колхознику не оставили лошадь». При моем появлении собеседники смолкли. Тогда говорить о «политике» было опасно.
Еще один эпизод. Утром родители уходили на работу в контору (мать работала бухгалтером с 1941 г.). Мы с сестрой замешкались, а надо было вставать и собираться в школу. Вдруг к нам в комнату стремительно вошла мать и громко закричала: «Эй, вы, вставайте! Что спите, как господа?» Я взглянул и увидел, как вытянулось и побледнело лицо князя, но он сохранил самообладание.
Мать, поняв свою оплошность, стала извиняться, а Кугушев, успокаивая ее, сказал: «Ничего, Вера. Ты устала. Тебе надо бросить работу, заняться детьми». Видимо, он так и остался романтиком-идеалистом. Мать заметила, что бросить работу она не может. «Жизнь трудная, — говорила она, — а если возьмут на фронт Володю, на что мы будем жить?» Мать пригласила Вячеслава Александровича позавтракать, но он отказался, сказав, что есть не хочет. Наверное, обиделся. В тот день он вечером не вернулся. Сказали, что он пошел в Бекетово и Ново-Узенский встретиться со старыми знакомыми. Когда А. В. Кугушев вернулся, ему дирекция совхоза предоставила комнату, и он прожил там несколько месяцев.
С наступлением теплых дней Кугушев стал активно передвигаться. Брал палку с котомкой и шел в Бекетово и Ново-Узенский пешком по шоссе. Однажды, катаясь по тракту на велосипеде, я встретил его, бодро шагавшего по дороге. У него была походка, как у бывалого солдата, он совсем не сутулился, энергично и быстро шел, взяв в руки кепку и подставив под солнечные лучи свою стриженную седую голову.
Больше я его не видел. Осенью 1943 г. он переехал в Уфу. Как говорили, у него там жила дочь, преподававшая музыку в училище. А к зиме А. В Кугушев уехал в Москву. Оттуда он прислал моим родителям поздравительную новогоднюю открытку с благодарностью за заботу и внимание.
Весной 1944 г. в Москве Вячеслав Александрович попал под трамвай. Похоронили его на Новодевичьем кладбище.
ПРИМЕЧАНИЕ:
1. Александр Дмитриевич Цюрупа (1870-1928) — участник революции 1905-1907 гг. С 1905 г. работал управляющим имениями князя В. А. Кугушева в Уфимской губернии. После 1917 г. -член Президиума Уфимского комитета РСДРП, Уфимского ВРК, зам. наркома продовольствия РСФСР, с 1918 — нарком продовольствия РСФСР, с 1921 — зам. председателя СНК и СТО РСФСР (с 1922 — СССР), одновременно с 1922-1923 — нарком РКИ, в 1923-1925 — председатель Госплана СССР, в 1925-1926 — нарком внешней и внутренней торговли СССР.
Автор: Виктор Дюков, доцент кафедры экономики КГУ
Публикуется на posredi.ru в сокращении.
