Белорецк на фоне Малиновой горы
Сергей Синенко
Черный соболь в офшорной петле
История города Белорецка (Башкирия)
Белорецкий район — самый большой в республике. Ему нет конца и края. Огромные горы, леса, каменные столбы, горные реки, месторождения редкой по чистоте и малому количеству примесей железной руды, залежи золота, охры, мергеля, сланцев, хромитов… Как все это обустроить? Здесь работы на двести, нет, на пятьсот лет! Вся история Белоречья определяется природой громадного пространства, доставшегося людям в удел.
Все в Белорецке говорит о том, что это крупный металлургический центр. При въезде со стороны Уфы справа видишь гигантского лося, слева — памятник металлургу и стелу с надписью «Белорецк — город металлургов. 1762». И в самом городе напоминания об этом встречаются на каждом шагу.
Но город стал другим. Он переменился. И народ стал другим. Нет больше гордых металлургов. Потому что прекращена добыча руды и почти прекращена выплавка стали. Потому что анахронизмом стали слова и понятия, определявшие раньше жизнь города: «домны», «мартены»…
Теперь комбинат купила компания «Мечел». И в речи белоречан появилось новое слово — «офшоры». Его можно услышать и в местной администрации, и в газете «Белорецкий рабочий», и от случайных прохожих на улице.
Сначала я удивился, как это может быть, ведь продукция предприятия имеет оборонное или полуоборонное значение. «Уже нет, — успокоили меня. — На «оборонку» комбинат давно не работает».
Старая водонапорная башня в Белорецке снаружи и внутри. Фото Сергея Синенко
Металлургическая империя
Вся история Белорецка — это история его роста и возвышения. Что бы в стране ни происходило до последнего времени, с каждым витком истории город развивался и креп.
Своим рождением Белорецк обязан симбирскому купцу Ивану Борисовичу Твердышеву, который, вложив деньги в разведку полезных ископаемых, стал основателем огромной металлургической империи, состоящей из десятков рудников и заводов. Обнаружив гору Магнитную с богатым содержанием железной руды, Твердышев решил строить железоделательный завод. Необходимый запас леса и воды отыскался в долине реки Белой между хребтами Урал-Тау и Яман-Тау. Вскоре здесь возник один из главных центров металлургии Южного Урала.
Продукцию завода на баржах доставляли на Нижегородскую ярмарку, где она пользовалась большим спросом — чугун был дешевым, а железо славилось ковкостью. В XIX веке белорецкий металл был хорошо известен в Европе. На международном рынке его продавали под торговой маркой «Черный соболь». Более ста лет назад белоречане выполняли заказы для украшения фигурным чугунным литьем оград дворцов Санкт-Петербурга. В 1896 году белорецкие изделия получили высшую награду России — государственный герб.
В начале XX века все заводы и рудники Белоречья связала железная дорога. Немецкими компаниями «Вагау» и «Артур-Копель» была построена узкоколейка, позволившая подвозить в Белорецк железную руду с Туканских рудников, а чугун — с Зигазинского, Лапыштинского и Инзерского заводов. В предвоенные годы заводы реконструировали — построили новые доменные печи, механизировали мартеновское производство. В 1940 году был создан Белорецкий металлургический комбинат (БМК), объединивший Белорецкий металлургический завод, Тирлянский листопрокатный завод, рудники, горнорудное управление, рабочие поселки и узкоколейку — главную транспортную артерию всего здешнего горнозаводского края.
В годы Великой Отечественной войны Белорецк поднялся на новый виток развития. Если для одних городов эти события стали причиной разорения и упадка, то Белорецк получил огромные импульсы, налился новой силой. В 1941 году сюда были эвакуированы оборудование и специалисты близких по профилю предприятий — биметаллического цеха завода «Серп и Молот» из Москвы, канатного завода и завода черной металлургии с Украины, а также станкостроительный завод из города Клин. Новое оборудование позволило освоить плавку брони, молибденовой стали и специальных марок металла для фронта. С утратой западных территорий Белорецкий завод стал фактически единственным предприятием страны, выпускающим высококачественную сталь всех марок.
Старики говорят, что выжили в войну братской помощью и спайкой. Листья ели, похоронки получали, налоги и займы платили, работали от зари до зари раздетые и разутые, а сейчас только удивляются себе, своим силам и той святой жизни, которой когда-то жили: «Вроде были даже не люди тогда, а святые праведники…».
Ветераны комбината вспоминают: «В войну кирпичи от жара сгорали, а человек терпел». Они не преувеличивают. Вот пример. На сталепроволочном заводе в электрической печи провисла спираль. Если печь остановить, пришлось бы забраковать несколько тонн металла. В мирное время в таких случаях печь остужали, а затем разогревали заново. Занимало это около двух суток. Но в военное время напрочь отброшены были все привычные формы работы. Чтоб не сорвать производство, механик Коробогатов вызвался ремонтировать печь, не остужая ее. Надел ватный костюм, валенки, а лицо замотал слоями мешковины. Облив его водой, рабочие помогли ему спуститься в колодец печи. Несмотря на пар и дым, мешавший дышать, мастер вслепую отремонтировал спираль. Плавку продолжили.
Белорецк на фоне Малиновой горы
Высоконаучный проект АСУСП
Уж сколько раз убеждался: каждое событие в жизни дает волну, которая, если не сейчас, то потом, спустя годы, обязательно настигнет. Так и с Белорецком. В городе я не был целую вечность, но он мне не чужой, более того, чувствую с ним определенное внутреннее родство. Дело в том, что первым местом работы после окончания университета для меня стала «лаборатория пропаганды и агитации» под руководством профессора Джаудата Махмудовича Гилязитдинова, а первой рабочей площадкой — Белорецкий металлургический комбинат.
В то время активно внедрялось представление о науке как основе политики. Доктринальное мышление претендовало на научный характер своих догм и принимаемых на их основе решений, а неудачи объясняли невниманием к «эффективным» теориям и методикам. Когда в начале 1980-х годов в Белорецке ухудшилось снабжение продовольствием, металлурги заявили об этом открыто и громко, так, что услышали и Уфа, и Москва.
Не имея возможности решить продовольственные проблемы кардинально, республиканский обком КПСС постановил, во-первых, организовать постоянный мониторинг ситуации, во-вторых, управление рабочими коллективами перевести на современную основу с использованием только-только народившихся тогда ЭВМ.
Так в «лаборатории пропаганды» возник фантастический с начала и до конца проект АСУСП — автоматизированной системы управления социальными процессами. На металлургическом комбинате планировали установить гигантский компьютер (весом в несколько тонн), который ежедневно будет обрабатывать тысячи анкет, фиксирующих мнение рабочего коллектива. Электроника должна вырабатывать рекомендации и по кабелю направлять их директору комбината и в горком партии Белорецка.
Не учли, однако, самого главного. Мнения самих металлургов. Предполагалось, что анкеты будут заполнять рабочие, бригадиры, мастера, начальники цехов — в общем, все, вплоть до директора комбината Вадима Кулеши. Но рабочие попросту отказались участвовать в опросах. «Нам это не нужно. Все это придумано, чтобы еще больше нас закабалить», — сказали в цехах. И все. Именно по этой причине «высоконаучный» проект накрылся одним большим банным листом…
Замечу, лично я после случившегося только еще больше зауважал здешний народ. Это был рабочий мир, по-своему цельный и упорядоченный.
Металлург в камне — памятник ушедшим и нынешним поколениям белоречан. Фото Сергея Синенко
Нижнее селение
Спускаюсь по улице Точисского к плотине. Со взгорка открылась широкая и вольная вода, над которой дрожит воздух.
Вот отсюда и начинался город. Пруд и плотина, связывающая берега реки, — примета заводских поселений. Завод стоял в горной котловине, и поселок, по мере роста, поднимался по восточному склону горы. Так возникло Верхнее селение, сегодня — основная часть Белорецка. На правом берегу располагались цеха завода, домны, мастерские, сараи для запасов угля и дров, складские постройки.
Этот старейший район Белорецка называют Нижним селением, а еще «деревушкой», «низовкой», «нижухой» — все названия в обиходе используются. Домов старой застройки здесь по-прежнему много. Извилистые улочки, вытянутые вглубь усадьбы, близко поставленные дома, которые разъединяют лишь крытые ворота, сохранились до сих пор. «Как живем? Утром доим корову, а потом идем на завод. Смычка города и села», — поясняют мне.
Вот коренастый старик на лавочке сидит. Подсаживаюсь, знакомимся. Николай проработал на металлургическом комбинате всю жизнь.
— В прокатке на кране работал, весь чад, вся вонь наверх шла. В общем, 44 года в огне горел. Так-то… А Белорецк — город-герой. Только работы нет — металлургию развалили, рудники закрыли. Что, больше не нужны стране?! Это старое правительство сделало месть металлургам. Не наказали, а в корень свели. Обидно за город. Несправедливо. А когда нет справедливости, то и жить не особенно хочется. Ведь у нас своя руда в Тукане была, высокого качества. Сейчас на БМК одни метизы выпускают, только, говорят, не очень их покупают, особенно железнодорожные пружины. Люди жалуются на привозной металл — много брака идет.
Я пытаюсь возражать:
— «Мечел», вроде, предприятие передовое…
— А я думаю, в первую очередь все зависит от руды! Где ее теперь добывают? Не знаю, — пожимает плечами Николай. — В Тукане добычу приостановили. Раньше проволока-катанка была — 60 процентов чистого железа, а сейчас… ее катают, а она слоится, как лыко. Это что за проволока?! На 8-м километре вроде опять хотят металлургический комбинат строить и руду добывать, но когда это будет? Надо народу вернуть комбинат. Это время придет. А пока вся жизнь вдребезги, один чад кругом!
Белорецкая узкоколейка
Иду по улице Железнодорожной. Название уже превратилось в историю. Здесь, на территории комбината, начиналась главная транспортная артерия Белоречья — узкоколейка, которую недавно разобрали.
— Железная дорога была уникальной, без нее край осиротел, — говорит Елена Безрукова, председатель уличного комитета района Заречный.
Об этом люди в городе говорят с большой болью. Это понятно. Что объединяло жителей Белоречья последние сто лет? Что определяло их связь с внешним миром? Узкоколейка! Именно она являлась стержнем, создававшим общность белоречан с жителями Тирляна, Тукана, Инзера, Ишли, Аршинска, Двойниши и других многочисленных железнодорожных станций и близлежащих сел и деревень. Соединяя Белорецк со станцией Запрудовка вблизи Катав-Ивановска, она давала горнозаводскому миру Южного Урала выход к промышленным центрам Среднего Урала, Западной Сибири и Поволжья.
Дорога эта являлась органической частью горного пейзажа, и без нее Белоречье в значительной мере лишилось своей индивидуальности и подлинности. История ее уничтожения тоже по-своему поразительна. Пользовалось ею огромное количество населения, но все посчитали, что их дело маленькое. Никто не встал на защиту. В общем, «народ безмолвствует».
Белорецк. Памятник И.Б. Твердышеву. Фото Сергея Синенко
Впереди — старая «немецкая» домна, но я сворачиваю к такому же историческому заводоуправлению на улице Блюхера — оно раньше являлось подлинным сердцем города. С ним соседствует новое офисное здание с надписью «Мечел». Перед ними — площадка с фонтаном. Рядом — памятник Ивану Твердышеву. Ну что ж, отличный памятник, жаль только, что фонтан расположен так близко к грузовой дороге. Оглядываю постамент со всех сторон и вижу табличку: «Памятник установлен на средства компании «Мечел».
Неподалеку прогуливается молодой мужчина в каскетке. В одной руке бутылочка с водой, в другой — яблоко. На ходу моет. Помыл — откусил. Разговор начался после небольшой перепалки.
— Интересуетесь достопримечательностями?
— Да, краеведением. Не только историческим, но и современным. Особенно после того, как «Мечел» стал фактически хозяином Белорецка. Можно так сказать?
— Я бы так не стал говорить, — мужчина нахмурился. — Думаю, тогда город был уже самостоятелен. Жизнь в городе, конечно, изменилась. В какую сторону?
Вот показательный пример. В прошлом году праздновали юбилей — 250 лет городу и комбинату. Республика дала на развитие Белорецка миллиард рублей! Обратились к «Мечелу»: «Вы тоже должны вложиться, вашему предприятию юбилей». Они говорят: «Заасфальтируем площадку, поставим памятник и книжку издадим по истории».
«Мечел» — кампания с очень точно выстроенной вертикальной системой управления. Руководят ею люди четкие и жесткие. Есть производство, есть план. Вот и все!
Был ОРС — отдел рабочего снабжения, еще какие-то социальные управления, теплицы, автотранспортное предприятие. Сейчас все это выведено из фондов комбината. Куча народа осталась без работы. В лучшие времена на комбинате работало больше 20 тысяч человек, сейчас — 6 тысяч с хвостиком…
С 2002 года в городе началось, фактически, новое летоисчисление. Сначала тогдашнее руководство Башкирии передало «Мечелу» государственный пакет акций комбината в доверительное управление, а затем его продало. Дальнейшие события выстроились в поистине драматическую цепочку. Особенно богат на них оказался 2002 год: 25 апреля состоялся последний выпуск чугуна в доменном цехе БМК, 29 апреля — последний день работы мартеновского цеха, 30 апреля прокатаны последние слитки на стане «800».
Прямо за памятником Твердышеву — старинный чугунный мост. Речка вся в песчаных отмелях и водоворотах, в ней никак не узнается Белая, но это она. Обмелевшая ниже плотины река течет быстрым и бурным потоком, слепит светом воды и солнца. Остановимся посреди моста и поразмышляем.
Город — это тоже своего рода поток, это река, в которую нельзя войти дважды. Как рыбы не чувствуют бег воды, жители города не всегда чувствуют силу струи, а лишь покачивают в своих омутах плавниками… Раньше Белорецк мне казался одним, теперь же — совершенно другим городом. В таком Белорецке я точно не был. Он словно потерял свою сущность, ту, которая складывалась веками.
Не поставленный на колени советской властью, рабочий люд показал себя покорным перед капитализмом. Быстро же издергали, перекрутили и изожгли душу и рабочий характер. Может, и не было его вовсе? Может, я его сам себе напридумывал?!
Компания-гигант
С компанией «Мечел» тягаться, конечно, трудно. И по российским, и по международным меркам это гигант в горнодобывающей и металлургической отраслях. И сделки проводит гигантские. О некоторых из них услышала вся страна.
В 2008 году, во время совещания в Нижнем Новгороде по поводу роста цен на металлы и уголь, Владимир Путин очень резко высказался в отношении компании «Мечел» и лично ее владельца Игоря Зюзина. «У нас такая уважаемая компания — «Мечел», — сказал Владимир Путин. — Кстати, собственника, руководителя компании Игоря Владимировича Зюзина мы пригласили на совещание, но он вдруг заболел. А между тем известно, что в первом квартале текущего года компания продавала сырье (уголь) за границу по ценам в два раза ниже рыночных, а значит, и мировых. А маржа где, в виде налогов для государства?».
Историческое здание заводоуправления в Белорецке. Фото Сергея Синенко
«Конечно, болезнь есть болезнь», — отметил Владимир Владимирович и посоветовал владельцу «Мечела» поскорее выздороветь, «иначе к нему доктора придется послать и зачистить все эти проблемы». Так жестко Путин не высказывался ни об одном бизнесмене, кроме Михаила Ходорковского. Он потребовал и от Следственного комитета Генпрокуратуры, и от Федеральной антимонопольной службы разобраться с экспортными поставками сырья «Мечелом». Как отмечали эксперты, компания продавала уголь своей «дочке» в офшоре по заниженным ценам, а она уже, в свою очередь, продавала по рыночным.
Вот так и вышло, что «офшоры», слово в обыденной речи неупотребительное, в Белорецке звучит на улицах. Не от хорошей жизни горожане стали такими продвинутыми. Да, «Мечел» — компания-гигант. Но тем выше ее социальная ответственность. Что она дала Белорецку? Что сделала для города?
От Красных партизан до Мраткино
Осматриваю еще одну городскую достопримечательность — пятисотметровый деревянный мост, соединяющий берега заводского пруда. По нему многие белоречане ходят на работу. Мост периодически ремонтируют, но конструктивные особенности сохранены, так что колорит он не потерял.
Вот и северная окраина Белорецка. Городские кварталы заканчиваются, вдоль дороги тянутся садовые участки «БМК», «Урожай» и «Ветеран», расположенные у величественной Мраткиной горы.
Городской пруд Белорецка, вид со старой водонапорной башни. Фото Сергея Синенко
С этой горой связан новый поворот в развитии города. В последние годы здесь строится горнолыжный центр — установлены подъемник, система искусственного оснежения трасс, в перспективе строительство стадиона и биатлонных трасс. Главная цель — возродить школу олимпийского резерва, которая раньше находилась в городе. Наплыв туристов в Белорецк в зимний сезон значителен, а Мраткино находится совсем рядом с Белорецком. Вместе с другими туристическими базами вокруг города возникает большой горнолыжный комплекс.
Но мне показывают фотоснимки городского пруда — на воде большие коричнево-красные пятна.
— Стоки в Белую портят экологию, а это зачеркивает саму идею создать здесь туристическую зону, — говорит Татьяна, которая занимается проблемой вплотную. — Дирекция комбината говорит: «У нас лещи плавают!». Плавают. Но на самом деле пруд не чистили 150 лет из 250, что он существует. Травильное отделение комбината — цех, который производит наибольшее количество вредных отходов. «Травилка» спускает всякую дрянь в городской пруд. Комбинату предъявлен судебный иск на 400 миллионов.
О чем речь? Судебное разбирательство началось летом этого года. В арбитражном суде Башкирии рассматривают иск регионального управления Федеральной службы по надзору в сфере природопользования к БМК на сумму в 408 миллионов рублей за ущерб, который он нанес реке Белой. Росприроднадзор утверждает, что из очистных сооружений комбината сбрасывались сточные воды с многократным, в десятки раз, превышением содержания вредных веществ.
Взамен «глотка свободы»
История всегда отличается расхождением замыслов и результатов. Случается, что погрешности велики. Но в случае с Белорецком они катастрофичны. И нравственный, и экономический смысл происшедших в последние годы преобразований оказался совершенно противоположен первоначальным целям.
Получив «глоток свободы», люди оказались втянуты в обман, результатом которого стало разрушение всего, что им дорого. Металлурги, гордые вроде бы люди, позволили с собой делать все, что захотела с ними сотворить офшорная власть. Остается лишь удивляться, какие силы не дают погибнуть народу.
Сегодня алчным капиталом обессмыслена жизнь сразу нескольких поколений белоречан. Есть чувство вины перед жившими до нас за тот хаос, который их потомки позволили сотворить над собой. Где прежние металлурги?
Автор: Сергей Синенко
