Женщины кормят страну…

02-96 Женщины кормят страну... Защита Отечества История и краеведение

Женщины кормят страну…

Раз 8-е Марта, надо бы что-нибудь по теме. Посмотрел в закромах: в основном, печальное. Не обессудьте, — что есть.

…Война разрушила весь круг деревенской жизни, весь ее привычный распорядок. Дети стали за взрослых. Коровы – за лошадей. Женщины подпоясались широкими ремнями, взяли в руки топоры и гаечные ключи, сели за трактора. Беззащитной и неустроенной оказалась деревня без мужиков.
В деревенском хозяйстве мужчина-крестьянин на то и был крестьянин, что кроме основных работ на поле, в лесу и по уходу за скотиной умел делать понемножку почти все. В отдельном месте для этого хранился необходимый мужской инструмент – топор, пила, молоток, рубанок, стамеска, коловорот, долото, клещи, шило, дратва, гвозди. Лишь для особой сложности задач звали печника, кровельщика, стекольщика или коновала. На мужицкой универсальности держалось все деревенское хозяйство. Война же показала, что заменить ее, в сущности, нечем – женщина со своей сноровкой и своим кругом забот с трудом вписывалась в мужское тягло.

С войной враз из жизни детей и подростков исчезли привычные им игры и развлечения. Деревенских детей, взрослеющих и так очень рано, всех разом война поставила почти вровень со взрослыми. Чуть исполнилось десять лет – уже полноправный член семьи со своим грузом ответственности. Пойти на рыбалку, по грибы или за ягодами значило – добыть на уху, на пирог, на соленье, на варенье.

Сначала дети расставались со школой. Это происходило по разным причинам, чаще из-за отсутствия одежды или из-за голода, который делал дальнейшее обучение невозможным физически. «Для занятий не было ни книг, ни тетрадей, ни ручек с карандашами, – вспоминал Равиль Ялчин о военном детстве в Федоровском районе Башкирии. – Многие мои одноклассники первого сентября не смогли прийти в школу – не было одежды и обуви; только холод, голод и нищета были в каждом доме. В четвертом классе к концу учебного года учеников осталось всего трое. Наша степенная, скромная и умная учительница Бади Хамзовна Янбулатова попросила нас пригласить остальных учеников сдавать выпускные экзамены: собралось нас всего девять человек. Мы сдали выпускные экзамены и таким образом окончательно завершили учебу».

02-84 Женщины кормят страну... Защита Отечества История и краеведение

Плакат военных лет «Колхозная посевная»

Взрослость теперь наступала для деревенских мальчишек уже не по обычной их тяге к взрослым промыслам, а потому, что мальчишка в доме становился единственным мужиком, потому что мужицкую ответственность и заботы взять на себя больше было некому. Граница между деревенской взрослой жизнью и детством всегда неопределенна так же, как неясна граница ручейка и речки, в которую он перерастает. Если до войны подростка, которому раньше времени хотелось пахать, косить, пилить дрова и ловить рыбу, специально осаживали, сдерживали, то теперь все привилегии детства были утрачены. И дети, и подростки оказались с размаха вброшены во взрослую жизнь, как в лесную бочагу, из которой самому нужно выкарабкиваться, чтобы выжить.

Мальчишки с десяти-двенадцати лет уже не только запрягали лошадь, пасли скот и удили рыбу, но шли в лес, чтобы срубить подходящее дерево и сделать новое топорище, вязали верши, рубили хвою, драли корье. Девочки к тем же годам уже много пряли, учились плести, ткать и шить, помогали на покосе, умели замесить хлебы и поставить пироги. Подростки обоего пола могли уже сеять, боронить, а некоторые помогали и косить.

Сенокос в любой деревне считался одним из самых любимых занятий. Из всех крестьянских работ он один проводился не только сообща, но и объединял всех жителей села на одном поле, на одном покосе. Всем миром выходили на сенокос, становились рядом, тягались друг с дружкой, в недолгие минуты отдыха – балагурили. В полдень вместе выходили на покос бабы – ворошить сено, разбивать валки. Вместе же возвращались в деревню с песнями. И это, все вместе взятое, было как один большой праздник.

Читайте также:  Бикбая улица - Уфа от А до Я

Теперь не было больше такого сенокоса. А если слишком громко в деревне звучала песня, пусть и не очень веселая, старики укоряли – «вы поете, а люди рядом думу думают, у них горе».

За годы войны жители Башкирии отправили в армию и в госпитали сотни тысяч личных подарков бойцам, 362 вагона с более чем 500 тоннами мяса, 108 тоннами меда, множество других продовольственных продуктов.

До войны перед каждым деревенским домом навалом лежали бревна, привезенные для распиловки на дрова. Это было излюбленное место всех детских игр и забав. Теперь больше не было перед домами ни осиновых, ни березовых запасов, в обогрев шел больше хворост, а в безлесных районах – простая солома. Захирели и перевелись без хозяйского ухода богатые раньше пасеки – в середине лета между ульями буйствовала трава выше смородины, вровень с малиной. Деревья в садах, тоже почувствовав слабину хозяйской руки, начали омертвевать то одной, то сразу несколькими ветвями одновременно, а иногда присыхала целая яблоня сразу.

Воспоминание: бабы косят траву у дороги, а косы у них не отбиты, тупы, как палки. Им замечают, что «пупки», то есть поперечные рукоятки, прикреплены к косью неправильно, а женщины отвечают просто: «а перевязать некому».

02-95a Женщины кормят страну... Защита Отечества История и краеведение

Трактористка Андреевской моторно-тракторной станции Е.П. Тишканова. Фото 1943 г.

Под открытым небом лежат груды льна, который весной посеяли, осенью часть успели выдергать и сложить в кучу, но с началом распутицы так и не смогли вывезти, оставили гнить, не выколотив из него даже льняного семени. Весной он будет мешать при пахоте, и его подожгут. Неподалеку среди поля ржавеют какие-то машины, культиваторы и сеялки, вросшие в мерзлую землю, – они так и останутся среди поля в зиму.

Еще воспоминание. Студентка Уфимского авиационного института Наиля Терегулова во время летних каникул направлена на сельхозработы в деревню Бузюрово Бакалинского района, где жила ее двоюродная сестра. С собой она захватила гостинец – четыреста грамм паечного пиленого сахара. Когда к ее родственникам зашла соседская девочка лет четырех, она решила и ее угостить сахаром. Но девочка даже не знала, что такое сахар, для чего он, и стала играть этими кусочками.

…Земли третьей бригады, как и до войны, тянулись у подножья Мышагыра до гребня Девяти Шалашей. В Федоровском районе, на самом юге республики, сеять начали поздно – двенадцатого мая. Реки уже вернулись в свои берега, вода оставалась лишь в бочажках по сторонам дороги, а вешки на обочине, которыми отмечали зимний путь, все еще торчали.

Бригада состояло из девушек и мальчиков-подростков, которые боронили зябь, ведя лошадей на поводу, а семнадцатилетний Равиль Ялчин, который был за старшего, сидел на единственной в бригаде конной сеялке. Каждый из работников получал ежедневный приварок на обед; пусть из дробленого овса с шелухой, но это, все же, была еда.

Для работы в поле нужна была обувка. Сапоги берегли. Равиль Ялчин вспоминает, что у его бабушки нашлись старые женские сарыки с пурпурной отделкой на пятках и зелеными узорами в форме лотосов. Вместе с довоенными портками, заплатанными на коленях, они придавали ему, тощему, кост­лявому, вид совершенно нищенский – стыдно было в зеркало на себя смотреть!

Девушки в бригаде, несмотря на голод и усталость, были смешливы, языкасты, в глазах их светились природная жажда жизни, надежда на счастье. Они пели: «Советская форма – Сто грамм норма». Все они так и состарятся без мужей, без детей, нажив туберкулез, астму, полиартрит, бесплодие – болячки от тяжелой работы и голодной жизни.

02-961 Женщины кормят страну... Защита Отечества История и краеведение 02-962 Женщины кормят страну... Защита Отечества История и краеведение

Члены знаменитой женской тракторной бригады Гареевой (Дюртюлинский район БАССР)

Воспоминание. Дети военной поры почти никогда между собой не ссорились, друг другу они рассказывали сказки, читали вслух стихи и загадывали загадки. Когда взрослые читали письма с фронта, они слушали их, радуясь и переживая вместе со всеми. Труднее всего было пережить долгие голодные зимние месяцы. Окна почти во всех избах были однорамные, вечно замерзшие, от них тянуло смертельным холодом. Дров не хватало, и многие деревенские семьи, договорившись, переселялись к соседям зимовать под одной общей крышей. В небольших избах жили вместе две семьи, детей укладывали на нары по шесть-семь в ряд.

Читайте также:  Уфимский тепловозоремонтный завод - Уфа от А до Я

Однообразная надоедливая зимняя жизнь казалась нескончаемой. Трепетно дети ждали приход вес­ны – теплой, светлой, а главное – сытной. С появлением травы на пригорках они бегали и играли на первых весенних лужках, потом, утомленные и голодные, еле волоча ноги, возвращались домой. Весной подростки пахали землю, боронили пашню, а старики вручную засевали поля.

Извечный символ голодного года – трава лебеда. Но в конце войны в деревне заговорили о новой бедняцкой еде – в какой-то деревне ели липовые листья. Их сначала сушили, затем молотили в ручной мельнице, а из муки пекли лепешки. Они получались, действительно, очень нежные – не драли горло так, как лепешки из «трахмала», месива из гнилых картошек, собранных по весне.

Не хватало тракторов, лошадей, не хватало рабочих рук. Осенью снег покрывал целые поля со спелыми, но неубранными колосьями. В один год неподалеку от деревни под снег ушло целое поле просо. Весной голодные односельчане ходили туда собирать колоски. От муки из перезимовавших зерен начались болезни.

02-95c Женщины кормят страну... Защита Отечества История и краеведение

Надпись на фото: «Зяблевая пахота в совхозе им. Цюрупы Уфимского района». Фото 1944

Воспоминание. Жена фрон­товика Тарифа Валитова осталась дома одна с четырьмя детьми и старой матерью. Их корова ежегодно имела привычку телиться очень поздно. Голодные дети смотрели через замерзшие окна во двор и с надеждой ждали, когда же отелит­ся их корова, а старшая дочь говорила: «Ты, корова, отелиться когда-нибудь и отелишься, но отелишь­ся после нашей смерти». Так и получилось. Не дождавшись отела, а, значит, и молока, все дети погиб­ли, отравившись перемерзшим зерном.

Женщи­ны и подростки работали в колхозе «Уляй» бригадирами, конюхами, доярками, скотниками, охранниками, трактористами, прицепщиками и моториста­ми. Несколько имен. Бригадирами работали Мустафин Гибадулла, Мустафина Малифа и Мустафина Самига, конюхами работали Абдракова Рабига и шестнадцатилетний Кулушев Агзам, а Валитова Гайнизяп и Мустафина Ракия на двух парах лошадей возили зерно на Стерлитамакский элеватор.

Трактора на машинно-тракторной станции собрали кое-как. Горючего не хватало. Когда в колхозе появились двое из числа старых бригадиров, временно вернувшихся по ранению на поправку, вся деревня стала просить военкомат,  чтобы оставили  их насовсем, чтобы бронь дали, без них – просто пропадать! Вместо привычных кепок из-за штур­вала выглядывали чаще разноцветные косынки. Окончив курсы механизаторов, во время войны на тракторах работали Гульзифа Чурбаева, Халбария Валитова, Фаузия Валиуллина, Тухватулла Буляков, Тимергали Валитов, Гибадулла Мустафин. Биктимер Табаев обучал молодых девушек и подростков на курсах механизато­ров, а Биктимер Валитов, оставленный по брони работать в тылу, стал бригадиром тракторной бригады и разъездным механиком моторно-тракторной станции.

Работа на полях шла с рассвета до позднего вечера, а трактористы работали и по ночам. Был в одной тракторной бригаде Асхат, по годам уже не дите, шестнадцать  лет, но такой малюсенький, что за рулем его не было видно. Вот он бредет по пашне, засунув руки в карманы, сгорбившись, и щурит глаза, когда на него налетает особенно сильный порыв ветра. Скуластое детское его лицо все в шелушащихся мелких трещинках-морщинках. Одежонка на нем худая, не им первым ношеная, козырек огромной шапки-ушанки почти закрывает глаза, а воротник куцего пальто поднят.

Кто на поле постарше, сядут где-нибудь под скирдой и следят за ним. Гудит мотор, движется огонек – значит, пашет Асхат. Но случалось: огонек остановился, мотор заглох, трактор стоит, фонарь горит, а тракторист с прицепщиком залезли под теплый мотор погреться и заснули там. Растормошат их, растолкают, они еще немного поработают. Старшие рукой тогда махнут и сами за руль. А когда станут будить мальчишку на зорьке, он кутается с головою в свой драный кожушок, брыкается: «Мама! Мама! Не буди, я еще немножко посплю». Да кто ж ему мама, всех жалеть не пережалеешь, когда же вспашем, когда посеем?.. Вот с такими орлами и поднимали в войну сельское хозяйство…

Читайте также:  ЗЕМЕЛЬНЫЕ ВЛАДЕНИЯ ПОМЕЩИКОВ ОРЕНБУРГСКОЙ ГУБЕРНИИ

02-92 Женщины кормят страну... Защита Отечества История и краеведение

На фото – М.Ш. Фатыхова, председатель колхоза «Идельбуй» Дюртюлинского района. Труд женщин, подростков и стариков стал основным на селе. Женщин-трактористок к сорок третьему году насчитывалось в два с половиной, а комбайнеров – в три раза больше, чем до войны. К руководству во многих бригадах, на фермах также пришли женщины. Тысячи женщин возглавили сельсове­ты и колхозы

 

02-92a Женщины кормят страну... Защита Отечества История и краеведение

Справка, выданная М.Ш. Фатыховой, о том, что она работала председателем  колхоза «Идельбуй»

…В войну трудодень, а именно им исчислялся весь крестьянский труд, превратился в большинстве хозяйств в простую формальность – он либо не оплачивался вообще, либо оплачивался унизительно мало. Все, уродившееся на земле, или полученное от скота, как и сам скот, нужно было сдавать государству бесплатно, или почти бесплатно.

Деревня становилась источником, из которого почти без остатка изымались материальные, денежные и продовольственные ресурсы для воюющей армии, для создания в республике военной промышленности, для масштабного строительства в городах. Нужно сказать, что были в Башкирии районы и села, где люди жили по военному времени вполне сносно. Но, в целом, деревня в войну бедствовала, жизнь колхозника (а вне колхоза форм существования на деревне к этому времени уже и не было) состояла из тяжелого слабомеханизированного труда, который мизерно оплачивался, либо не оплачивался вообще – очень многие в деревне, по воспоминаниям, которым мы полностью доверяем, за все военные годы не получили в оплату своего труда ни копейки денег, ни килограмма муки.

В сельской местности система распределения продуктов по карточкам не вводилась, единственным спасением было личное подсобное хозяйство – приусадебные участки, которые, если хорошо их обрабатывать, могли дать овощи на всю зиму. Своя лошадь, корова, поросенок, овцы, свой огород с ягодными кустами сделались в результате намного дороже, чем колхозный скот и колхозные поля. Но каждый в деревне знал и слово «недоимка», – личные хозяйства облагались налогом. Старики вспоминают, что никого не интересовало, где они возьмут мясо, молоко и яйца, которые взыскивали с каждого двора. Иногда, боясь тюрьмы, люди продавали последнее, чтобы купить продукты на рынке и сдать их государству.

Воспоминание. Деревня в Ишимбайском районе, семья – четыре дочери и мать Мария. Сорок третий год. Как не старалась, Мария так и не смогла выплатить продовольственный налог. Получив зимой повестку в суд, она пешком отправилась в райцентр — тридцать километров по морозу. Повестка была выписана на имя хозяина двора, который в это время находился на фронте.

Судья вызвал ответчика: – Портнов Федор Петрович!

Встала Мария: – Я.

Судья спросил в недоумении: – А где Федор Петрович?

– На фронте, где же ему быть…

Арестовывать Марию не стали, но недоимку за семьей оставили. Было трудно, но пришлось заплатить.

…Один из крупных уфимских партийных руководителей вспоминал, что прошел всю войну от окопов на подступах к Москве до Бранденбургских ворот в Берлине, после войны поднимал разрушенные деревенские хозяйства, но самое дорогое его сердцу воспоминание, – то, как он спас от ареста мать шестерых детей, взявшую на колхозном поле ведро картошки – в избе опухали от голода. Всего лишь заступился за вдову, но и для таких, казалось бы, нормальных поступков требовалось тогда значительное личное мужество.

Из книги Сергей Синенко  «Глубокий тыл» (Башкирия в годы Великой Отечественной войны)

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

шестнадцать + 14 =

Next Post

СЕН-МОРИЦ (отрывок из сценария)

Вт Мар 12 , 2013
СЕН-МОРИЦ (отрывок из сценария) Сергей Синенко …Стало очевидно: связи с дягилевской командой порваны навсегда. Он мечтал вернуться в Россию окончательно, чтоб постоянно жить там, организовать […]
Тайны уфимских подземелий