Военнопленные мусульмане в Германии и пропаганда джихада

…Одним из удачных примеров исторического исследования, со­провождаемого и основанного на значи­тельном и очень качественном фотомате­риале, является публикация не­мецкого этнолога Маргот Каляйс «Мусуль­мане в Бранденбурге — военнопленные в первой мировой войне: виды и представ­ления» 1. Данная публикация посвящена одной из «экзотичных» страниц истории первой мировой войны — попыткам кайзеровской Германии создать мусульманские военные соединения для борьбы против стран Ан­танты.

Сюжет этот в какой-то степени, ве­роятно, знаком нашим читателям, посколь­ку он напрямую затрагивает и судьбы мно­гочисленных татарских военнопленных, которые в 1914-1918 годах находились в специальных лагерях, созданных на терри­тории Германии и Австро-Венгрии 2.

Эти лагеря — так называемые Лагерь полуме­сяца (Halbmondlager) и Лагерь на виноград­ной горе (Weinberglager) — были, как изве­стно, созданы в течение 1914 года по спе­циальному указанию императора Виль­гельма.

Военнопленные из российской армии, в основном поволжские татары, а также представители других народов Поволжья и Приуралья, и, как ни странно, армяне и грузины, были сосредоточены в Лагере на виноградной горе. Их численность дости­гала 12 тысяч человек. В Лагере полумеся­ца концентрировались представители ко­лониальных стран — выходцы из Северной Африки, Индии, Пакистана.

Военнопленные мусульмане в Германии

В одном из документов германского МИДа, посвящен­ном формированию лагерей, эта акция объяснена следующим образом: «Для того, чтобы подтвердить и выразить дружественное отношение Германской империи к му­сульманским народам, которое поддержи­вает и развивает Его величество (кайзер Вильгельм И. — И. Г.), а также с целью того, чтобы убедить в своей дружбе всех последователей ислама, сражающихся на стороне врага, всем военнопленным из враждебных армий, исповедующим ислам, предоставлен привилегированный статус. Под руководством подготовленных офице­ров и солдат они получают максимально возможные свободы».

Германская сторона при этом учиты­вала, что турецкий султан — номинальный глава мусульман — в ноябре 1914 года объя­вил джихад России, Великобритании и Франции. Таким образом, контингент во­еннопленных в лагерях рассматривался в качестве возможных союзников Германии.

Акция в целом носила исключительно про­пагандистский характер: Турции и всем исламским странам, в особенности нахо­дящимся в колониальной зависимости, да­валось понять, что Германия осознанно предоставляет преимущество мусульма­нам, имеет к ним особое расположение. И не зря Рашид-казый Ибрагим, который также был одним из духовных наставни­ков лагеря, заявил военнопленным татарам в одной из своих проповедей: «Германия как наш союзник воспринимает вас не как военнопленных, а как своих гостей».

В од­ной из листовок он же писал: «Германское правительство и немецкий народ воюют за вас не только сейчас, они остаются навсег­да друзьями ислама». Предполагалось, что подобные призывы могут вызвать встреч­ную реакцию населения колоний, которое сможет поднять восстания, ослабив тем самым врагов Германии.

Автор монографии М. Каляйс в общем случайно пришла к этой теме. Являясь со­трудником Музея этнологии в Берлине и занимаясь совсем иной проблематикой, она обнаружила в запасниках музея стеклянные фотопластинки времен первой миро­вой войны со сценами из внутренней жиз­ни лагерей. По-настоящему заинтересовав­шись этими фотографиями, исследователь­ница провела значительную работу. Ре­зультатом стали и организованная в мар­те-апреле 1996 года выставка в Музее эт­нологии, получившая высокие оценки в берлинской прессе³, и интересные публикации ⁴, и, наконец, названная монография.

Автор справедливо полагает, что фо­тография дает выразительный взгляд на те методы, которые применялись Германией для достижения поставленных пропаганди­стских целей, прежде всего на инструментализацию религиозной основы в полити­ческих целях. Кроме того, фотографии сами по себе являются пропагандой: визу­альный материал — это сознательно подо­бранная форма политической информации. Именно такой взвешенный и серьезный подход чувствуется при анализе помещен­ных в книгу фотографий.

В целом, анализ фотографий в книге М. Каляйс позволяет реально представить масштабы, содержание и результативность немецкой пропаганды в отношении му­сульманских военнопленных в годы пер­вой мировой войны.

Хотя в итоге задача военного сотрудничества с ними оказалась невыполненной и невыполнимой, но зато в лагерях появилась возможность исследо­ваний для совсем иных специалистов — антропологов, этнографов, фольклористов — и это также является весьма экзотичной стороной истории лагеря. Так, автор при­водит сведения о собрании фонограмм на­родных песен, записанных среди военноп­ленных (не только в Вюнсдорфе) под ру­ководством профессора Высшей музыкаль­ной школы Берлина Г. Шюнемана.

В этом собрании, например, были записи 61 татар­ской, 16 мордовских, 12 удмуртских, 11 чувашских, 11 марийских и 4 башкирских песен⁵. Весьма интересные исследова­ния опубликовали на основании своих на­блюдений Э. Убах, Э. Раков, Э. Айгштедт, В. Деген и другие.

В основе представленной публикации 136 фотопластинок, автором которых был один человек — Отто Штиль (1860-1940), состоявший в 1915 году членом лагерной комендатуры. Фотографии в данном слу­чае являются как бы взглядом изнутри на «свободы», дарованные военнопленным мусульманам. Это своеобразно отмеренная «правда» о лагерной жизни.

О. Штиль об­ращал особое внимание на быт обитателей лагеря, их времяпрепровождение и духов­но-религиозную жизнь. И это, пожалуй, не случайно, так как с одной стороны, он ре­шал поставленную перед ним задачу, а с другой — показывал себя как внимательный и любознательный исследователь. Сегод­ня мы имеем прекрасную возможность не только воочию представить себе лагерную жизнь, но даже заглянуть в глаза обитате­лей лагеря: в публикации приведены порт­реты отдельных военнопленных — предста­вителей разных национальностей.

Еще одной сильной стороной публика­ции М. Каляйс является то, что автор не ограничился лишь фотографиями времен первой мировой войны — исследовательни­ца представила здесь для сравнения и со­временные фотографии тех мест, где ког­да-то располагались лагеря.

Конечно, сегодня мало что в районе Вюнсдорфа напоминает об этой странице истории, но все же сохранились некоторые надмогильные памятники на мусульманс­ком солдатском кладбище, на котором на­шли свой последний приют около 1100 на­ших соплеменников… Ныне некоторые немецкие ис­торики-исламоведы, особенно профессор Герхард Хепп, делают попытки создать на этом месте мемориал, напоминающий по­томкам об этом драматическом эпизоде из истории первой мировой войны.

Искандер Гилязов, доктор исторических наук