Отечественная война 1812 г. и Первая мировая война 1914 г. в башкирской словесности

58685795 Отечественная война 1812 г. и Первая мировая война 1914 г. в башкирской словесности БАШКИРИЯ Защита Отечества История и краеведение

Первая мировая война, начавшаяся 1 августа 1914 года, перевернула социально-экономическую, политическую, духовную жизнь и умонастроение многих народов, миллионов людей. Как и любая война, она, безусловно, несла бесконечное горе, муки и страдания.

Однако отношение к ней в российском, в том числе и в башкирском обществе, состоящем из различных социальных слоев, людей, придерживавшихся различных взглядов, было неоднозначным. Эта неоднозначность, противоречивость нашли отражение и в башкирской литературе.

С одной стороны, появились патриотические тенденции, с другой — мотивы безысходности и разочарования, а также тенденции разоблачения сущности этой войны как войны империалистической, захватнической.

Здесь было бы уместным отметить, что в башкирской литературе досоветского периода произведений, отражающих события прежних войн, сравнительно мало.

Они нашли отражение в основном в фольклоре и изустной литературе. Так, в первой половине XIX века возникает ряд произведений об Отечественной войне 1812 года, стремящихся раскрыть сущность этого исторического события, охарактеризовать узловые моменты в истории башкирского и русского народов, Башкортостана и России.

Показательны в этом отношении «Баит о русско-французской войне», «Баит о войне с французами», «Баит о дереве», «Баит о французе», песни «Эскадрон», «Баик», «Кутузов», «Любизар», легенды и предания «Абдрахман-Акзигит», «Кахым-туря» и другие.

Единственным литературным эпическим произведением, посвященным этому историческому событию, был рассказ русского писателя, краеведа В. Зефирова, опубликованный в 1847 году в газете «Оренбургские губернские ведомости» под названием «Рассказы башкирца Джантюри».

Интересно и важно то, что все эти произведения были проникнуты бодрыми, жизнеутверждающими мотивами, чувством любви к родной земле, ненависти к врагу и гордости за выполнение своего долга перед Родиной, идеями дружбы и братства между народами. В них в реалистическом плане нашли отражение оптимизм и героизм народа.

8756875 Отечественная война 1812 г. и Первая мировая война 1914 г. в башкирской словесности БАШКИРИЯ Защита Отечества История и краеведение

Например, в легенде песни «Вторая армейская» рассказывается, что, отражая нашествие французов, русский народ призвал на помощь своих башкирских братьев. Услышав этот призыв, башкиры все до единого взялись за оружие, оседлали своих коней.

Отправляясь на фронт, башкирские джигиты в ответ на боевой наказ аксакалов-старцев, отцов и матерей, на напутственные слова любимых пели:

Чтобы прогнать проклятых врагов

Оседлали мы своих тулпаров.

О, Родина моя, красавица-земля!

Клянемся мы, идя на войну:

В битве защитим честь свою.

О, Родина моя, родная земля!

Славу былых батыров наших

В битвах приумножим кровавых.

О, Родина моя, родная земля!

Башкирские воины-джигиты так же, как и славные сыны других народов России, с честью выдержали клятву, данную родине, родным и близким. Они вместе с русскими солдатами одержали блестящую победу над врагом. Вот как была выражена радость этой победы в песне «Любизар»:

В России французы

Смогли себя узнать,

Под натиском русских, башкир.

Любезники, любизар,

Любезники, любизар,

Молодчина, молодец!

И в Москву вошли мы,

И Париж видали мы,

Землю потрясали мы.

Любезники, любизар,

Любезники, любизар,

Молодчина, молодец!

В создании и распространении среди народа таких произведений большую роль играли сэсэны-импровизаторы, сэсэны-кураисты — представители изустной поэтической культуры, своеобразно синтезирующие в своем творчестве традиции фольклора и письменной литературы.

Одним из таких талантливых сэсэнов, обратившихся к теме Отечественной войны 1812 года, был Баик-Айдар (1710—1814). Сохранились три его импровизации: «Айтыш (поэтическое состязание) Баик-сэсэна с казахским акыном Бухаром», «Обращение Баик-сэсэна к батыру Салавату» и «Повторное появление Баик-сэсэна, его толкование народу о братстве». В последней импровизации сэсэн-аксакал пламенной, полной глубокого философского смысла речью призывает своих сородичей вместе с русским народом подняться на борьбу против наполеоновских полчищ.

Людям, которых мучает вопрос, стоит ли помогать царю, совершившему неисчислимые злодеяния против них, он напоминает о клятве верности, данной их предками русскому народу, а затем разъясняет им, что царь и матушка Россия — не одно и то же, что родными являются не только те, кто рожден одной матерью, но и те, кто из одного источника воду пьет, на одной земле живет, и что чужими являются те, кто пришел в страну с мечом:

Горе делившие меж собой,

Одной связанные судьбой,

Мужчина ли он, девушка ли,

Царь ли, кто-то еще другой…

Тот и будет тебе родным…

Тот — француз ли, или кто другой,

Коль он пришлый — значит, чужой,

Блага не жди от него стране,

Значит, быть огню и войне,

Как Чингиз-хан, будет он псом.

На страну ведь напали враги,

То — не гостя, злодея шаги.

Ведь Москва бросила клич:

«Тот, кто царю присягу дал,

Пусть немедля берется за меч!..»

И мое слово таково:

Тот, кто нарушит клятву свою,

Лишится опоры в стране!

Баик-Айдар сочинял и песни («Баик», «Ахмет-Баик», «Песня Баик-сэсэна»). Когда башкирские воины-батыры возвращались в родной край с победой над французами, стодвухлетний сэсэн встречал их и своего сына Ахмета, исполняя на курае мелодии своих песен. И эти песни, дружно подхваченные широкими слоями народных масс, передавались из уст в уста, отшлифовывались и становились фольклорными произведениями.

Таким образом, в башкирском фольклоре и изустной поэзии о войне с наполеоновской армией нашли отражение оптимизм и героизм народа, идеи интернационализма, рожденные глубокой верой в победу. Даже те их образцы, в частности, баиты, перенесшие в какой-то мере влияние традиционной письменной поэзии, проникнутой мотивами суфизма, отличаются достоверностью, реальным содержанием и народностью.

В начале ХХ века в связи со столетием Отечественной войны 1812 года башкирским писателем Ф. Туйкиным была создана драма «Герои Отчизны» («Ватан ҡаһармандары»). Это единственное драматическое произведение в досоветской башкирской литературе, посвященное событиям Отечественной войны 1812 года, также было проникнуто духом оптимизма и героизма народа, идеями интернационализма.

В нем автор стремится в реалистическом плане показать патриотический подъем родного башкирского народа в судьбоносные для России годы. Важно и то, что он обратился к теме патриотизма в то время, когда в России рос и расширялся дух шовинизма и национализма. В драме все события происходят в небольшой башкирской деревне. Тем не менее, произведение имеет широкое общественно-политическое звучание. Его основу составляет забота о судьбе России, ее свободе и целостности.

Читайте также:  Башкирия на четвертом месте по преступлениям террористической направленности

Обычная спокойная жизнь деревни резко меняется, когда приходит весть о вторжении французов в Россию. Стар и мал, взяв в руки оружие, уходят на защиту Родины. Таким образом, в драме на первый план выходят мотивы патриотизма и интернационализма.

Своим произведением Ф.Туйкин способствовал укреплению идущей из глубин веков дружбы башкирского и русского народов. В связи с этим хочется обратить внимание на очень важное идейно-эстетическое явление: если произведения об Отечественной войне 1812 года были проникнуты оптимистическим духом, жизнеутверждающим героико-романтическим пафосом, то в фольклорных и литературных произведениях, посвященных войнам с турками, японцами и немцами, начинают преобладать мотивы печали, уныния и тоски, доходящие порою до глубокого драматизма и трагизма.

Например, в таких произведениях, как «Баиты о русско-турецкой войне», «В долине Дуная», «Баит о турецкой войне», «Баит о русско-японской войне», «Война с японцами», «Порт-Артур», «Баит о русско-германской войне», «Вернутся ли наши головы?», «Баит об Австрии» и других красной нитью проходит идея о бессмысленности, бесчеловечности и трагичности кровопролитных захватнических войн. Их авторы осуждают власть имущих (чаще всех царя), несущих людям зло и нескончаемые страдания.

Они уделяют большое внимание описанию вещей, окружающих героев, пейзажных картин, черт внешности человека с целью более действенной и концентрированной передачи своих впечатлений и потрясений, полученных на войне. Все же основное внимание уделяется повествованию драматических эпизодов, решающих участь героев.

В одних произведениях рассказ предельно лаконичен, сюжетно-повествовательная линия ослаблена, а в других, наоборот, события и факты изображаются тщательно и детализированно. Эти произведения очень близки по характеру к песням, стихотворным посланиям (мактубам), балладам, драматическим поэмам, а некоторые даже — к небольшим повестям в стихах.

Показательны в этом отношении «Баит о турецкой войне» Бадгетдина Бадретдинова, «Баит о войне 1904—1905 годов» Мухаммедвафы Фаткуллина, «Война с японцами» неизвестного автора, «Письма из окопа» Зуфара Мустафина, «Баит об Австрии» Гайнуллы Бакаева, «Баит солдата, находящегося на войне» Н.Абунасирова (автор не указывает своего полного имени. — Г.К.) и особенно «Из Порт-Артура» Сафуана Якшыгулова, а также «Баит Мухаммедсалима» Кильдиярова. В них пиктуральный принцип поэтики тонко сочетается с сюжетным. Авторы не только обрисовывают своих героев, но и ставят их в определенные конфликтные ситуации, драматизируют тему.

В этом отношении большой интерес представляет стихотворное послание С. Якшыгулова «Из Порт-Артура».

Уже в его зачине-обращении слышатся традиционные для речи лирического героя баитов драматические нотки, в которых как бы формируется основной тон, основная тема дальнейшего повествования.

Вслед за зачином даются ужасные картины войны, рассказывается о безысходном горе и трагической участи российских солдат, оказавшихся в окружении. Им неоткуда ждать помощи.

И вдруг в произведении вступает в действие один из основных традиционных художественных приемов — прием противопоставления. Кругом грохочут пушки, свистят снаряды и пули, с грохотом падают стены крепостей, взлетают в воздух дома. Находящийся в центре этого ада лирический герой, неожиданно прервав думы о своей горестной судьбе, начинает вспоминать цветущее государство своих предков булгар, дает сжатые картины-антитезы прошлого и настоящего родного народа, проводит параллели между жизнью японцев и сородичей. Превосходство японцев на войне поэт объясняет развитием у них науки, культуры, просвещения и ремесел.

По своему содержанию и художественной форме определенный интерес вызывает баит Мухаммедсалима Кильдиярова, где тесно сочетаются традиции фольклора и литературы.

Он создавался в трагическое для народов России время — в годы Первой мировой войны. В центре сюжета подробное, развернутое повествование о кровопролитных сражениях в районе города Лодзи и о трагической судьбе, невыносимо тяжелом положении главного героя, попавшего в плен. Интересно и то, что события в произведении соотносятся между собой в основном во временной связи, т.е. сюжет является хроникальным.

Такое сюжетосложение позволяет автору изображать действия и поступки героя, передать его переживания более свободно в пространстве и времени. Следует сказать, что хроникальное сюжетосложение особенно широко используется в произведениях большой формы. Однако в произведении М. Кильдиярова присутствует и концентрическое начало в сюжетосложении.

В произведении уделено большое внимание именно выявлению причинно-следственных связей между изображаемыми событиями: безумная политика царизма, неорганизованность, бездарность командиров, голод и холод являются причиной гибели, попадания в плен и тяжелой жизни сотен и сотен тысяч солдат русской армии.

Здесь устами главного героя — башкирского воина — по сути высказывается отношение всего народа к этой войне — осуждение ее, ненависть к ней как к безумному кровопролитию. В произведении, состоящем из восьми глав, есть много отступлений от главной линии действия. Автор, активно используя ретроспективную форму изложения мысли, часто «отсылает» читателей к прошлому героя, изображает события и эпизоды, связанные с основной сюжетной линией лишь косвенно.

Благодаря этим внесюжетным «вставным» событиям и эпизодам перед нами вырисовывается счастливое прошлое героя и его дружной семьи. В них, в отличие от мрачных, пессимистических идей, отраженных в главной сюжетной линии произведения, находят отражение мысли, звучащие как гимн физической и духовной красоте человека, его разуму и чувству. Так, мать и особенно жена солдата, находящегося на войне, предстают перед читателями умными, уравновешенными и терпеливыми, верными своей любви и материнскому долгу людьми.

По мысли автора, совершенство человека немыслимо не только без внутренней, но и без внешней красоты и обаяния. И он гиперболизирует красоту Гульемеш, жены солдата, до такой степени, как будто перед нами героиня романтического дастана «Юсуф и Зулейха», или «Фархад и Ширин», или «Бузъегет»:

Крылья птицы души моей,
Мать моих троих детей,
Радость земной жизни, того света—
Ты, Гульемеш, так далека от меня.

Прекрасны черные очи твои,
Слаще меда речь твоя;
Словно красные цветы, ланиты твои,
Увижу ль тебя когда-нибудь я?

Словно красное яблочко — подбородок твой,
Словно звон серебра — речь твоя;
Бриллианты и яхонты — руки твои,
Увижу ль тебя когда-нибудь я?

Одним словом, произведение М. Кильдиярова представляет собой сложное художественное явление. Если не учесть ярко выраженные традиционные приемы и элементы баита, имеющиеся в каждой главе произведения, то его можно было бы считать одним из первых опытов, хотя и еще не совсем удачных и совершенных, на пути создания лирической разновидности жанра повести в стихах в башкирской литературе.

Читайте также:  Военный парад в Самаре

Следует сказать, что, в отличие от предыдущих войн, нашедших отражение в основном в фольклоре и изустной литературе, события Первой мировой войны были объектом довольно широкого художественного освещения не только фольк­лора, но и литературы, особенно поэзии.

В своих песнях, баитах, мактубах, хитапах, мадхиях и мунажатах некоторые малоизвестные и анонимные поэты пропагандировали эту захватническую войну, воспевали патриотизм определенных социальных слоев народа, прежде всего национальной буржуазии и духовенства.

Так появились сборники «Песни войны» («Һуғыш йырҙары», 1914), «Баит о проливающем кровь немце» («Ҡан түгеүсе немец бәйете», 1915), стихотворение «Батыр» Ф. Сулейманова, призывающие народ подняться на защиту Отечества. Здесь ради справедливости следует сказать, что в этих сборниках не встречаются произведения, в которых четко и открыто говорилось бы, что эта война священная, что она ведется ради сохранения и обеспечения независимости Родины.

В действительности, многие поэты смотрели на эту войну, как на божье наказание за грехи людей, растоптавшее все их светлые надежды и чувства, и, не находя ответов на волнующие их вопросы, растерявшись, начинали апеллировать к богу, призывать людей совершать «благие дела». Яркий пример тому — стихотворное послание в стиле мунажат «Услышь, о боже!» («Ишет, тәңрем!»), стихотворное обращение-хитап «Святое желание» («Изге теләк»), элегия «Безвременье» («Фитрат заманы») М.Гафури.

Так, в элегии «Безвременье» поэт, обращаясь к богу, просит его быть милосердным, снисходительно отнестись к заблуждениям людей, вновь «сеять добро и любовь» на земле. Однако его обращение к богу с просьбой озарять землю лучами чистой совести, любви и справедливости было напрасным.

В стихотворении «Возмездие» М. Гафури уже не говорит о сплошной порочности людей, а начинает выделять злодеев, заслуживающих посланную Богом кару. По его мнению, это трагическое событие, посланное богом на землю, когда-нибудь «поставит заслон злодеяниям» тех, кто заставляет народ проливать слезы и кровь.

В годы войны в башкирской поэзии несколько усилилось чувственно-размышляющее начало, углубились пассивное и реакционное направления романтизма, индивидуализм.

Так, в своем стихотворении-завещании (васыятнаме) «Когда я умру» («Мин үлгәс») и мунажате «Знаю: пришелец я, земля — не моя обитель» Ф.Сулейманов полностью отрекается от мирских дел и уходит в мистику. А лирический герой элегий «У могилы матери», «Пропавшие годы» и песни «Соловей мой — узник» начинающего поэта Б. Мирзанова проклинает «грешную жизнь», идеализирует вечный покой, и, освободившись «от суеты жизни, хочет быть свободным певцом райских садов». Нечто подобное, хотя и временно, наблюдается и в поэзии Д.Юлтыя, С.Кудаша, Ш.Бабича и М.Гафури.

Однако они быстро освободились от фаталистических настроений. Уже в 1915 году М.Гафури в своем мактубе во весь голос заявил: «Видно, нет тебя, аллах!» («Юҡтырһың да, алла!») и пришел к сознательному протесту против капиталис­тического строя, породившего кровопролитные войны.

В 1915—1917 годах он написал еще несколько стихотворных посланий — мактубов, посвященных теме войны и свободы. В мактубе «Кто он?» («Ул кем?») (1915) поэт раскрывает братоубийственный характер войны, откровенно разговаривая с солдатом, которого заставляют убивать такого же простого человека, как он сам, призывает его сбросить с себя ярмо рабства и «стать хозяином своей судьбы».

Другое его стихотворное послание под названием «Другу, пропавшему без вести на войне» («Һуғышта хәбәрһеҙ юғалған туғанға») представляет собой череду риторических вопросов, заданных в форме обращения, требующих конкретных откликов-ответов. Эти вопросы вытекают из реальных обстоятельств жизни и лишены нарочитости.

Они, хотя и адресованы конкретному, пропавшему без вести на войне, имеют общенародное, социально-политическое значение: почему, ради чего ты лил свою кровь; почему о тебе никто ничего не знает, ты же человек, а не иголка, потерявшаяся в стогу сена; кому нужна и выгодна эта кровопролитная война? Сам поэт не дает ответа на них и тем самым создает в послании эмфатическую интонацию, заставляя задуматься над поставленными вопросами самих читателей.

В стихотворных обращениях «Долой войну!» («Бөтһөн һуғыш!») (1917), «Противникам свободы» («Хөрриәткә ҡаршы тороусыларға») (1917) М.Гафури уже не ограничивается только постановкой вопросов, а стремится разъяснить «противникам свободы» и всему народу суть происходящих событий, открыто заявляя: «Пора сказать правду… Народ — не игрушка властелинов… Пора покончить с войной… И мир человеческий освободить от грязных рук!»

Освещению событий войны 1914—1917 годов довольно большое внимание уделил Д. Юлтый, долгие три года находящийся в самом горниле войны.

В первых фронтовых стихах («Когда началась война» — «Һуғыш башланғас» (1914); «В Варшаве» — «Варшауға килгәс» (1915); «Проходят дни» — «Үтә көндәр» (1915); «Ночная атака» — «Төнгө һөжүм» (1915); «Осенняя ночь в окопе» — «Окопта көҙгө төн», (1915) и др.) он сравнивает войну со светопреставлением, «зловещей темной ночью», «черным туманом», «зловещей пастью», нарушающими естественное течение жизни миллионов людей, заставляющими своими коварными деяниями даже землю рыдать. И поэтому ничего не остается людям, как подчиниться злой судьбе.

Но по мере того, «как расширялись, становились более осознанными взгляды на происходящие события, постепенно… принимают более четкие очертания некоторые ранее туманные»4, фаталистические мотивы в поэзии Д. Юлтыя. Его стихи «Шинель» (1915), «Сумка» (1916), «Кровавый базар» («Ҡан баҙары», 1916), синтезирующие в себе жанровые признаки мактуба, песни, баита и элегии, ярко отражали перелом в сознании не только самого поэта, но и широких народных масс.

В них автор при помощи аллегорических образов огня и крови смело разоблачает жестокую, несправедливую империалистическую войну, что придает им сильное социальное звучание. Вот поэтические строки Д.Юлтыя, созвучные во всех отношениях с башкирскими историческими песнями и баитами:

О, сколько холмов у дубравы,
О, сколько здесь братских могил…
Над ними поднимутся травы
Весной, набираясь сил.

И с каждой травинки-листочка,
Коль соком наполнится он,
Кровь капает крупно и сочно —
Народная скорбь в ней и стон.

(«Кровавый базар»)

В эти сложные годы начал формироваться как поэт Шайхзада Бабич (1895—1919).

Читайте также:  КАРАВАН-САРАЙ

Народ, его судьба становятся объектом настоящего внимания, переживаний и большой любви его живого, целеустремленного лирического героя, который вместил в себя светлые мечты и чаяния, радость и горесть, любовь и ненависть своего времени5. Этот герой был беспощаден ко злу и несправедливости, с особой теплотой говорил об обездоленных, жил их проблемами и надеждами, говорил вместе с ними. «Рассеять окутавший людей мрак, Принести народу свет, счастье», — вот главная цель его жизни.

Поэт, стремившийся проникнуть в самые глубинные пласты народной жизни, понять причины тяжелой судьбы своих сородичей, хотя и создавал иногда произведения, проникнутые грустными мотивами, или, не приемля многих сторон действительности, призывал свою душу покинуть эту землю, где идёт «кровавая бойня, сверкают сабли», «властвует дьявол», «истекает кровью лира», где «мерзкой жвачкою навязли на зубах у всех слова «Голод!» и «Война!» («Вперёд, душа» — «Әйҙә, күңелем», 1915; «Война» — «Һуғыш», 1917; «Жвачка горьких слов» — «Хәсрәт һағыҙы», 1917), стремился ввысь, «взошел на луну,… на солнце», «в чертоги бога» («На луну взошёл» — «Айға мендем», 1914), даже обратился к зародышам, находящимся в утробе матери, с такими словами: «…не рождайтесь, дети мира, из утроб!

Там, в чреве, оставайтесь — вас тут поджидает гроб» («Война»), всегда верил в творческие силы народа, постоянно думал о путях вызволения его из тяжелой жизни, находился в поиске нового, светлого.

Отношение Ш. Бабича к Первой мировой войне более тонко и иносказательно отразилось в его балладе «Клоп» («Ҡандала», 1916), сатирическом стихотворении «Да здравствует дороговизна!» («Йәшәһен ҡиммәтселек!», 1916). Поэт написал их в тот момент, когда бойня и кровопролитие Первой мировой войны достигли своего апогея.

В стихотворении «Да здравствует дороговизна!» он, прикидываясь, что солидарен с власть имущими, что разделяет их радость по поводу появления широких возможностей в годы империалистической войны для баснословного обогащения за счет слез, страданий и крови простого люда, разоблачает их паразитический образ жизни, показывает пагубный для народа результат трагикомической ситуации, сложившейся в эту пору в России.

В произведении ирония перемешивается с ненавистью, комизм смыкается с трагедией. На этой почве возникает «смех сквозь слезы». Что касается баллады «Клоп», то «характерной особенностью этого произведения является необъятная развернутость аллегорической метафоры, живая фантасмагория окружающего мира, где в один узел сведены и правда, и вымысел, и сказка, и миф, и людские суеверия.

Когда основная часть башкирских поэтов в дидактическо-публицистическом стиле, манифестационно-ораторской форме прямым текстом говорили о трагической судьбе и страданиях народа в годы войны, Ш. Бабич смело обращался к различным видам словесно-предметной изобразительности — образам-олицетворениям, образам-аллегориям, образам-символам, гиперболе и другим условностям, намекам»6. В его балладе реальные приметы жизни соседствуют с немыслимой фантазией, юмор — с едкой сатирой, реалистические принципы художественного отражения жизни — с романтизмом.

Иносказательность, подтекст в ней непосредственно связаны с трагическими историческими событиями того времени.

Одним из первых обратил на это внимание татарский литературовед Х. Госман. «изображением Клопа, сосущего человеческую кровь, поэт намекает на паразитов, обогатившихся за счет народа в годы кровопролитной бойни, — пишет он. — Через переживания Клопа он раскрывает психологию паразитов-эксплуататоров, которым присущи, с одной стороны, беспощадность и наглость, с другой — духовная пустота и бессилие: у них нет никаких моральных основ, моральных прав для оправдания своих жестоких поступков».

В балладе Глаза символизируют духовенство и консервативную часть интеллигенции, занявших трусливую нейтральную позицию по отношению к бесчеловечной, бездарной кровопролитной политике царского самодержавия и власть предержащих, приносящей нескончаемые беды и страдания простому люду. Они хорошо понимают суть происходящих событий, на чьей стороне правда, но не видят ничего, занимая выжидательную позицию, предают интересы народа.

В произведении и Клоп, и Глаза вершат свои гнусные дела от имени бога. В каждом эпизоде, связанном с аллахом, явно ощущается насмешливое, ироническое отношение автора к власть имущим, грабителям страны, которые представляют собой косную, тупую и жестокую силу, существующую прежде всего для «сосания крови» народа, подавления его воли и доведшую его до состояния «дремлющего Тела», до способности рабски умиляться своими кровопийцами. В изображении жизни народа — «дремлющего и терпящего укусы Клопа Тела» его сатира граничит с трагизмом.

Самое опасное для Клопа и Глаз — Рука. Народ душой на стороне этого «свирепого существа». Именно он — «полупарализованное, дремлющее Тело» — многомиллионный российский народ, встрепенувшись, наконец, приводит Руку в движение и вершит окончательный суд над Клопом.

Это замечательное произведение Ш. Бабича еще одной нитью связало башкирскую поэзию с общероссийским литературным процессом этого сложного времени.

В тяжелые для народа годы башкирские писатели не ограничивали свое творчество рамками лирики. Чтобы шире отобразить различные стороны жизни, они обращались к эпическому виду литературы. Большую активность в этом плане проявил М. Гафури.

В 1915 году он написал рассказ «Солдатка Хамида», который увидел свет лишь после Октябрьской революции. В нем реалистически показано, что война, начатая в 1914 году, ничего не принесла трудящимся, кроме жестоких потерь, горя и разорения, что она глубоко чужда их интересам.

Не по воле таких людей, как Гариф и его любимая жена Хамида, развязана братоубийственная война. Именно из-за нее хрупкая женщина Хамида «утратила свою женственность, по-мужски бралась за любое дело». Печален и драматичен конец рассказа: к солдатке Хамиде пришла страшная беда — ее любимый муж, надежная опора семьи Гариф пропал без вести на полях сражений. Через эти образы писатель ярко показал противоестественность, нелепость войны для простых людей.

Таким образом, произведения башкирских писателей, посвященные событиям Первой мировой войны, ярко показывают, что народ в большинстве своем отнесся к ней не как к «войне священной», обеспечивающей свободу, независимость и мирную жизнь страны, а как к войне захватнической и несправедливой, ведущей страну к развалу и катастрофе.

Автор: Гиният Кунафин

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

5 × четыре =

Next Post

Псевдоанализ ситуации в Республике Башкортостан

Вт Фев 3 , 2015
Размещаю сей доклад не потому, что он отличается аналитичностью или пониманием обстоятельств или, так сказать, «внутренних пружин» (этого как раз то и нет). Он любопытен […]
Псевдоанализ ситуации в Республике Башкортостан