Шифровка из Иркутска вх.№ 472/ш отпр. 15-54 26.4.1938. Запрос Филиппова и Малышева на увеличение лимита на 4 тыс. расстрелов в Иркутской области — подписи: Сталин, Молотов, Ворошилов, Каганович, Ежов + за: Микоян и Чубарь
10 ЛЕТ БЕЗ ПРАВА ПЕРЕПИСКИ
Многие слышали, что во времена сталинских репрессий формулировка «10 лет без права переписки» означала расстрел. Упёртые считают, что эта формулировка означала именно «10 лет без права переписки», а некоторые ярые антисталинисты – что не просто расстрел, но заключение в некие «лагеря смерти», где человек умирал от непосильного труда через пару лет.
Внесём ясность в вопрос. Для начала определимся, что писали в судебных приговорах. Уголовный кодекс 1926 г. такой меры наказания — «сколько то лет без права переписки» не предусматривает. Известный исследователь работы органов госбезопасности Олег Мозохин сообщил, что он просмотрел в архивах тысячи дел, и такой формулировки не встречал.
Что касается объявления о судьбе расстрелянных по 58-й статье УК, то с 1937 – 1938 гг. родственникам дежурно сообщалось об осуждении их на «десять лет лагерей без права переписки». Новосибирский облпрокурор А.В. Захаров в 1940 г. критиковал этот порядок как дискредитирующий прокуратуру, ибо многие родственники, запросив ГУЛАГ и получив официальную справку, что такой-то среди заключённых не числится, добивались от работников НКВД устного признания о том, что осуждённый на самом деле был расстрелян, а потом устраивали скандалы в прокуратуре и, жаловался Захаров, обзывали прокурорских работников «манекенами».
То есть, в архивах для всех приговорённых к расстрелу в их делах указана именно эта мера наказания. Таким образом, существование формулировки „10 лет без права переписки“ не влияет на статистику расстрелянных во время сталинских репрессий, т.к. она применялась только для сообщения информации родственникам расстрелянного и в архивы не попадала.
Данная практика сообщения родственникам расстрелянных формулы „10 лет без права переписки“ юридически была закреплена 11 мая 1939 в указе НКВД СССР N00515 «О выдаче справок о местонахождении арестованных и осужденных».
Осенью 1945 г. приказ был скорректирован — заявителям стали теперь говорить, что их родственники умерли в местах лишения свободы. 24.08.1955 г. председатель КГБ при Совете Министров СССР издал Указание № 108сс, которое продолжило данную практику.
Родственникам выдавались свидетельства о смерти, в которых даты смерти указывались в пределах 10 лет со дня ареста, а причины смерти указывались вымышленные.
Вот конкретный пример такой практики:
Мой отец, Николай Феоктистович Шубкин, беспартийный, много лет проработал словесником на Алтае, преподавал русскую литературу еще в дореволюционных гимназиях, а затем в средних школах Барнаула. В 1937 г. отец был репрессирован органами НКВД. На все наши запросы о его судьбе следовал стандартный ответ: «Десять лет без права переписки».
В 1956 г. я получил справку из Алтайского краевого суда, где было сказано: «Постановление тройки УНКВД Алтайского края от 25 сентября 1937 г. в отношении Шубкина Николая Феоктистовича отменено и дело прекращено». А в мае 1955 г. мне выдали свидетельство о смерти серии 1БЮ № 001605. Там указывалось, что Шубкин Н.Ф. умер 19 марта 1944 г., а место смерти в свидетельстве просто прочеркнуто — вроде бы и нет такого места.
Эта практика была прекращена в соответствии с указанием КГБ при Совете Министров СССР № 20-сс от 21.02.63 г — родственникам расстрелянных, обращавшимся за информацией в органы КГБ начиная с этого момента начали устно сообщать о том, что их родственник расстрелян, однако тем, кому уже была сообщена ложная информация, правду так и не сообщали. Окончательно узнать правду о своих расстрелянных родственниках стало возможно только после приказа КГБ СССР № 33 от 30.03.1989 г.
Очевидно, практика скрытия правды была вызвана крайне большой долей расстрелов в 1937-1938 годах. В 1937 году из осуждённых 790665 человек к высшей мере наказания было приговорено 353074 – 44.6%, а в 1938 – из 554258 – 328618 – 59.3%.
Шифровка из Свердловска вх.№ 1179/ш отпр. 23-23 8.7.1937. Запрос Столяра лимитов по расстрелам, ссылкам и концлагерям по Свердловской обл. — 5 тыс. расстрелять, 7 тыс — отправить в ссылку и концлагеря. Подписи: Сталин, (Молотов?), Каганович + за: Ворошилов, Чубарь, Микоян
Шифровка 1157/Ш из Новосибирска вх.№ 1157/Ш отпр. 11-56 8.7.1937. Запрос Эйхе на лимиты по расстрелам по Западно-Сибирскому краю — 11 тыс. Подписи: Сталин, (Молотов?), (???), Каганович, Ворошилов +за: Чубарь, Калинин, Микоян
Шифровка из Алма-Аты вх.№ 2748/Ш отпр. 18-30 1.12.1937. Запрос на увеличение выбранных лимитов по Казахстану по расстрелам (было 8 тыс, просят ещё 600 чел. для покрытия перебора) и концлагерям (было 8 тыс, просят ещё 1 тыс для покрытия перебора). Подписи: Сталин, Молотов, Каганович.
Хрущёв запрашивает лимиты по расстрелам и концлагерям по Москве и области — 6.500+2.000 расстрелов, 23.936+5.869 концлагерей. Подписи: Сталин, Ежов, Каганович, Микоян, Чубарь, Молотов, Ворошилов +за: Калинин
Шифровка из Читы вх.№ 393/Ш отпр. 17-15 13.4.1938. Запрос Муруговым нового лимита по Читинской обл. на репрессии (без уточнения категории) — 3 тыс. Подписи: Сталин, Ворошилов, Каганович, (Молотов?) +за: Камышин, Косиор, Чубарь, Микоян, Андреев
10 ЛЕТ БЕЗ ПРАВА ПЕРЕПИСКИ
